– Сразу говорю, я после смены и меня все бесит. – Она села за свой стол и положила перед собой журналы и телефон. – Но удача сегодня на вашей стороне, потому что колок на следующей неделе.
Она не стала рассказывать своим ребятам, что спонсор ее раздражения – бывший, чтоб его, муженек. Нет, Игорь, конечно, замечательный человек и как к специалисту к нему вопросов нет, но как спутник жизни ей совершенно не подошел, и теперь Вероника Вячеславовна не хотела лишать себя возможности разозлиться и выйти из себя из-за бывшего супруга, тем более он сам ее вынудил!
За ночь они даже ни разу не заехали на подстанцию, о сне и еде пришлось забыть. Они с напарником час откачивали бабку, к счастью, все закончилось без летального исхода. А потом высшие силы решили их добить и послать им вызов с родами. Горе-мамаша за все 9 месяцев не нашла даже денечка, чтобы встать на учет!
В перинаталке как раз и состоялась встреча бывших супругов, отчего мисс Борщ тут же скисла. Игорю, свеженькому и бодренькому – видимо, смог отоспаться в своей ординаторской, – хватило сил и принять роженицу, и отчитать Веронику за промедление и косяки. После такого хотелось либо послать далеко и надолго, либо закончить смену констатацией смерти. И вопросы к «чудесному и чуткому специалисту» (пока нормальные девушки посещали странички своих бывших в соцсетях, она читала, что об Игоре пишут на сайтах с отзывами на медицинские услуги. И ни одного негативного ведь!) появились сами собой. Этические! Как вообще можно вести себя так с коллегой, когда вокруг столько людей?! Даже если у него тоже выдался тяжелый, нервный день, это совершенно не ее проблемы!
Конечно, Веронику Вячеславовну теперь все бесило! Но она смогла собрать оставшиеся крупицы адекватности и педагогичного поведения (все-таки никакие эмоции не должны отразиться на ходе учебного процесса), подняла глаза и быстро пересчитала своих студентов. Одной неразлучной парочки не хватало.
– Та-а-ак, а где эти две подруги?
– Они у вас отпрашивались, – ответил Юра.
– Точно, писали мне вчера. Еще кто-то вроде был. – Веселая ночка тут же вычеркнула из воспоминаний относительно спокойный вечер (подумаешь, чуть ли не пришлось отбиваться баллоном с кислородом от пьяного, но живучего мужика с пробитой головой).
– Я вам еще писала, – подала голос Катя, скрещивая под столом пальцы, чтобы ее тихо-мирно отпустили и не пришлось своевольно сбегать. Между проблемами со следствием и с учебой она выбирала, очевидно, второе.
– Тебе там еще не пора? – та ткнула пальцем в экран телефона и посмотрела на время.
Прежде чем ответить, Катя взглянула на часы, висящие над входом в аудиторию.
– Можно потихонечку собираться.
– Тогда потихонечку собирайся, можешь уйти по-английски. Итак, какая у нас тема? – обратилась преподаватель к своим группам не столько, чтобы проверить, насколько они готовы к паре, сколько узнать самой, что они вообще будут сегодня разбирать.
Дважды повторять Кате не пришлось, так что уже через пару минут она вышла в холл между кафедрами и увидела шедших ей на встречу Гелю и Женю. Они быстро кивнули в знак приветствия друг другу и разошлись. Но даже мимолетного взгляда хватило Кате, чтобы отметить заплаканный и измученный вид Жени. Она бы спросила, что произошло, но не так близко общалась с ними, да и девочки уже, скорее всего, скрылись за дверью кабинета, а на телефон пришло сообщение от Дани, что он уже подъехал к медгородку и ждет ее.
С того разговора, который чуть не стал горьким финалом их отношений, прошло четыре дня, и мысли о разрыве Катю больше не посещали.
Во-первых, уже наутро она сказала Дане, что оставляет за собой право в любой момент пообщаться с Полиной (если она, конечно, этого захочет), узнать ее версию произошедшего и сравнить точки зрения. Никому писать Катя не собиралась, считая, что если Даня что-то утаил от нее, то подобное заявление вынудит его признаться во всем. Прям как к фильмах и сериалах, когда один герой подходит к другому со словами: «Я все знаю!», а тот от страха выдает всю свою подноготную. Возможно, она выбрала не самую правильную модель поведения, содержащую элементы запугивания, но это ее сейчас совершенно не волновало. В любом случае поспешных дополнений истории не последовало, и Катя окончательно поверила в слова Дани.
Во-вторых, она подробно расспросила о всех его бывших (кажется, нужно было сделать это раньше) и, убедившись, что он не замешан ни в каких других историях с несовершеннолетними (за исключением самой первой девушки, с которой они начали встречаться, когда обоим было по четырнадцать, но это другое) и незапланированными беременностями (да и с запланированными тоже), окончательно успокоилась.
И последнее: в перерывах между расспросами Кати они выполняли «пятилетку за три года» – бились с задачкой по поиску места проведения, на которую давалось четыре недели, – за четыре дня. Найденное решение оказалось настолько очевидным, что остался только один вопрос: как они до этого не додумались раньше?! Городская библиотека! Как раз в прошлом году в ней оборудовали несколько конференц-залов. Один из них – с большим экраном, колонками, круглым столом человек на двадцать и микрофоном на нем за каждым посадочным местом – подходил как нельзя лучше.
Договариваться с библиотекой поехали вместе, но вопросы решал только Даня, Катя же просто стояла рядом, слушала и улыбалась в качестве моральной поддержки. Без официальной бумаги от вуза предоставлять зал никто не собирался, так что деньки оказались наполнены тем еще весельем и сбором подписей.
О том, что чуток погрязла в своих мыслях, Катя поняла, только когда охранница вежливо спросила, собирается ли она выходить или просто хочет собрать очередь перед турникетом. Катя тут же извинилась и быстро выбежала из корпуса.
Катя не вышла, а практически выпала из кабинета следовательницы в объятия Дани, ждавшего ее все это время в коридоре, и уткнулась ему в грудь, еле сдерживая слезы. Всю дорогу она храбрилась и говорила, что идти вместе с ней не нужно, она большая девочка и справится со всем сама, но чем меньше оставалось до пункта их назначения, тем сильнее становилась дрожь, бившая ее. Сейчас Катя радовалась, что Даня настоял на походе вместе с ней и не нужно преодолевать казавшийся таким долгим путь до машины в одиночестве.
– Как все прошло? – не выпуская Катю из своих рук, шепнул ей в макушку Даня. Они стояли прямо в проходе и, очевидно, мешали ходившим по коридору людям в форме, но для Дани это не имело никакого значения. Пока Катя хоть немного не придет в себя, он не сдвинется с места и будет ее обнимать.
– До расспросов твоей мамы про мою учебу не дотягивает. – С ее губ сорвался нервный смешок. Пусть следовательница и вела себя очень деликатно, Катю все равно потряхивало. В основном от событий, которые пришлось повторно пережить, пока она отвечала на несчетное количество вопросов. Кате показалось, что она провела в кабинете весь день, хотя на деле не прошло и часа. – Давай не здесь, а то я затылком чувствую, что на нас косо смотрят.
– Все будет как скажешь. – Даня разомкнул объятия, чтобы прекратить привлекать излишнее внимание. – Что мне сделать, чтобы твое настроение хоть немного улучшилось?
– Даже не зна-а-аю… – протянула Катя, взяла Даню под локоть, и они пошли по коридору в сторону выхода. Пальцы свободной руки она стала загибать по мере перечисления своих хотелок. – Для начала накорми меня роллами.
– Может, чем-то другим? – скривился Даня, который все еще не питал любви к японской кухне. – Ты и так смотришь на них чуть ли не каждый день, неужели тебя не тошнит от одного их вида?
– Во-первых, я сейчас же звоню Маргарите и сообщаю, что мои права как женщины, которая хочет обожраться роллов до потери пульса, ущемляют, и ты будешь иметь дело уже с моим юристом. Стресс, что мне пришлось пережить, тянет на теплый сет в темпуре минимум! – Катя чуток преувеличила – максимум на «филадельфию» и мисо-суп с креветкой.
– Это уже серьезно, ладно, будут тебе роллы. – Даня на ходу чмокнул Катю в висок, отчего она тут же сменила гнев на милость.
– Больше не ущемляют, – довольно улыбнулась она.
– Так что там во-вторых? – Он остановился, открыл дверь и пропустил Катю перед собой.
– А во-вторых, мне кажется, я тот человек, который, работай он хоть лет десять на шоколадной фабрике, все равно будет есть шоколад тоннами. О! Шоколад! Хочу дубайский! – она загнула второй палец.
– Ой, а что это не японский?
– Потому что такого пока не существует, и я надеюсь, что до такого извращения никто не додумается. Шоколад с рисом, васаби или рыбой… фу, отвратительно!
– А дубайский как будто существует.
– Ты что, совсем в соцсети не заходишь?
– У меня экзамены на носу, и я подписан только на тебя и еще на парочку медицинских каналов, а там ни о каких дубайских шоколадах не писали.
– Тогда хочу просто что-нибудь сладенькое. Шоколадное. С шоколадом внутри. И политое шоколадом! – восторженное перечисление ненадолго прервалось, когда Даня открыл ей дверь машины. Катя дождалась, когда он сядет на водительское сиденье, и продолжила: – И медовый юзу!
– Чудо мое, а у тебя попа не слипнется? – Даня завел машину.
– Не слипнется, – ответила Катя таким тоном, каким обычно дразнятся дети, не хватало только добавить «бе-бе-бе» вместо точки в конце.
– Я так понимаю, сегодня все дороги ведут нас в «Комореби»? Роллы, чай, а под твое описание отлично подходит шоколадный фондан.
– Класс! Давно хотела поехать туда как посетительница. А можно, когда нам принесут счет, я с очень серьезным видом скажу: «Запишите сами понимаете на кого»?
– Это немного не так работает.
– Блин, жаль.
– Кстати, тебе ничего не надо из книжного забрать? Нам как раз по пути будет.
– Сейчас узнаю, – Катя быстро зашла в приложение, где отслеживала статусы своих заказов и предзаказов, и тут же завизжала.
– Это «да»?