По страницам четверга — страница 64 из 66

Данил хотел сбежать после общего фото курса и группы, но ни мама, ни Катя не позволили ему этого сделать и утащили на следующие круги выпускного ада. Портретное фото с дипломом, с родителями, с любимой девушкой. Данил подумал, что его мучения закончились, когда фотографа отпустили, но Катя с Дарьей Олеговной угрожающе достали из ниоткуда свои телефоны, и все началось по новой.

– А теперь отдавай мантию, дурацкую шапку и диплом! – грозно произнесла Катя, после того как они сделали селфи.

– Зачем? – спросил Даня, который уже давно хотел снять этот маскарадный костюм, но ему все не давали.

– У меня выпускного точно уже не будет, но хайповую фотку с дипломом хочется. Тем более у тебя красный!

– Я тебе все отдам, только если ты пообещаешь, что не будешь ставить эту фотку на аватарку, – Даня снял мантию.

– Обижаешь, я еще в статусе напишу, что теперь доктор. Пусть мои бывшие одногруппники гадают, как это я умудрилась закончить мед раньше, чем они. – Конечно же, ни выкладывать фотку, ни ставить дурацкий статус она не собиралась.

Когда закончили теперь уже с Катиной фотосессией, настала пора ехать в ресторан, куда к выпускникам и их гостям присоединились еще и некоторые преподаватели. Поначалу Даня переживал, что Катя будет чувствовать себя неловко или неуютно в незнакомой компании, но она вскоре нашла общий язык с его одногруппниками, причем даже без капли спиртного, что не мешало оторваться ей на всю катушку. А под конец вечера, плавно перешедшего в ночь, Катя сблизилась с парочкой девочек так, будто они знают друг друга всю жизнь, а не забудут на следующий день.

Когда все начали расходиться по домам, Катя поехала к Дане. Думать о том, что уже утром нужно появиться в суде и лучше бы вернуться домой, ей совершенно не хотелось. Это проблемы завтрашней Кати, но никак не сегодняшней. Ничего не испортит их с Даней выпускной.

Глава 33Перевернуть страницу

Да, конец света. А заодно и конец тьмы. В этом событии, знаешь ли, есть своя симметрия.

«Лавр». Евгений Водолазкин


Зал суда с подкупленными присяжными, судьей, да и, кажется, всеми, кроме самой Кати и тех, кто сражался в этой неравной битве за нее, остался за закрытыми дверьми.

И на что они вообще надеялись? На справедливость? Нет никакой справедливости. Только удача и сила в денежном эквиваленте. Да и столько времени прошло, надо было сразу обращаться…

«Дура. Дура. Дура. Какая же дура», – пронеслось у Кати в голове.

Она пыталась осознать произошедшее, но пока что получалось так себе. Единственное, что она понимала, – это дело замяли. И ничего с этим уже не поделать.

Доказательства, видите ли, не доказательства у них, говорят. Свидетельница, видимо, для них никто, а ее слова – пустой звук. Запись вообще поддельная, говорят. И даже подтверждение этому нашли, гады! Чтоб им весь день икалось, пока Катя их мысленно материт в течение всего дня. Показания в суде расходятся с теми, что она дала следователю, говорят. Катя так и не поняла, в чем именно. Да, она могла не в точности воспроизвести формулировки или запутаться в словах от волнения, не робот же она, в конце-то концов, да и смысл тот же остался! И в общем, этого оказалось достаточно, чтобы оправдать Нечаева.

У них были все тузы на руках, но кто же знал, что в колоде есть еще и джокер.

Этот суд открывал череду заседаний, и что-то подсказывало Кате, что и дальше будет все то же самое. Даже если с подтвержденным отцовством, записями с камер и свидетельницей они не смогли выиграть, то дальше надежды еще меньше.

А потом Нечаев догнал ее в коридоре и шепнул ей на ухо, что она должна ему еще спасибо сказать, что он не стал подавать на нее встречный иск за клевету. В ответ Катя также шепотом послала его далеко и надолго в формулировках, совершенно не подобающих девушке, и это было единственным хоть сколько приятным воспоминанием за это утро. Хотелось еще ему плюнуть в лицо, но она вовремя опомнилась, что место не самое подходящее для подобных выходок.

Катя отошла на пару метров от здания суда и позвонила Дане, которого все равно не пустили бы вместе с ней.

– Я все. Приезжай за мной и отвези в лес. – Голос дрожал, руки тоже. Кажется, весь мир дрожал и оттого пошел мелкой рябью. Или это от слез, что Катя тут же утерла, быстро удаляясь от места, где оставила этим утром все свои последние нервы.

– Может, в лесопарк? – По одному голосу он понял, какое решение вынес судья.

– Нет. В настоящий лес. Елки-иголки, шишки, лисы-волки и никаких людей. Не могу, тошнит от всех… кроме тебя… Я буду ждать в кафе, где мы с книжным клубом собирались. Я уже дошла как раз.

– Скоро буду. – Желание поехать в лес выглядело странно, но не страннее, чем какой-то там дубайский шоколад, поэтому Даня без лишних вопросов помчался к Кате, захватив с собой коробочку с кольцом и пистолет. Первую на случай, если выдастся подходящий момент. Второй – если слова Кати про лис и волков не шутки, хоть какое-то средство самообороны им не повредит. Хотя, скорее всего, максимум, на кого они наткнутся, так это на ежика, ужа или белку, и такая перестраховка ни к чему.

Катя держалась, пока сидела в кофейне и пила холодный кофе. Держалась, когда к ней пришел Даня и без слов обнял. Держалась, пока они молча выехали за пределы города и помчались мимо деревень в сторону леса, в котором можно было бы ненадолго затеряться. Держалась, пока они заезжали в магазин, чтобы купить репелленты от комаров, мошек и клещей. Лис и волков в лесу, может, и не будет, но о случаях укусов клещами регулярно докладывают еще с мая. Если что Катя и вынесла для себя из скучных-нудных пар по эпидемиологии, так это то, что их регион эндемичен по болезни Лайма. Она держалась, когда Даня оставил машину. Держалась, пока они брызгали друг на друга вонючим аэрозолем. Держалась, когда Даня сказал пока идти без него. Держалась, когда он догнал ее и взял за руку. Держалась, пока они шли меж сосен, куда-то вглубь, не думая о том, как будут возвращаться.

Но когда шум дороги утих, а впереди замаячила полянка, перестала и зарыдала в голос. Кричала, пока не выйдет весь воздух из легких. Плакала, пока не кончатся слезы, как будто вместе с ними сможет выйти вся горечь произошедшего. Подбирала с земли шишки и закидывала их куда подальше, пытаясь выпустить пар. Со всей силы пнула ни в чем не повинную сосну, тут же пожалела об этом и еще долго прыгала на одной ноге. Чуть успокоившись и тихо шмыгая носом, забралась на ствол поваленного дерева, полусгнивший и с пустой сердцевиной. Хотелось подпрыгнуть, проломить его своим весом и представить, что это не хруст древесины, а треск грудной клетки Нечаева, да и вообще всех-всех-всех, кто был на его стороне. Но план не удался. Катя неудачно приземлилась, нога скользнула по мху, и она бы точно навернулась, если бы ее не подхватил Даня, который тут же попросил больше никуда не залезать.

– Не хочу, чтобы ты тут убилась, – улыбнулся он.

– Потому что хочешь со мной старость встречать?

– Нет, потому что ты мне еще борщ не приготовила.

– Ах ты! – Катя шлепнула Даню по плечу, он, чуть смеясь, притянул ее к себе и чмокнул в лоб.

– Старость встречать тоже, чудо мое. А еще я решил по поводу ординатуры.

– И что же? – Катя подняла голову и взглянула ему в глаза.

– Спасибо за предложение, я очень ценю это, но у меня еще будет возможность познакомиться с твоими стариками. Я не смогу оставить тебя одну.

– Если это только из-за меня, тогда не надо. Я не хочу, чтобы ты потом всю жизнь жалел из-за упущенной возможности, а три года учебы промчатся незаметно. И триста километров не так уж и далеко, электрички ходят каждый день. Я буду приезжать к тебе, и ты ко мне на выходные. Мы справимся с отношениями на расстоянии. А потом ты вернешься, как отучишься. А если нет, то я к тебе перееду. Как раз Егор подрастет и в садик пойдет уже в Москве, а мне полегче будет, уже не так привязана к нему буду… – Катя не заметила, как от волнения начала тараторить. Нельзя отказываться от мечты из-за каких-то отношений. Тем более с такой девушкой, как она. Впервые она ощутила себя камнем у Дани на шее, что ему не дает всплыть. – Я не хочу быть для тебя балластом!

– Кать, не дури… – Даня приложил палец к ее губам, чтобы она замолчала, – Никакой ты не балласт! Ты чудо мое любимое. Я уже принял решение и его не поменяю. Я же обещал тебе, что буду рядом. К тому же ты забыла, что ли, какой вуз лучший на всю страну?

– Наш… – хихикнула Катя.

– Тогда все, не нужно меня отговаривать.

– Прости… со мной, наверное, очень сложно.

– Наверное, если бы я боялся сложностей, не стал бы поступать в медицинский, – посмеялся Данил и крайне серьезно добавил: – Ну и не еду я никуда не из-за тебя, а из-за книжного клуба, не оставлять же его на Яну с внезапными приступами дезертирства.

– Да уж, аргумент весомый, – задумчиво протянула она. – Если не клуб, то я бы вряд ли продержалась в меде аж до июня. А так не хотелось терять возможность обсуждать книжки.

– Но наш клуб открыт же для всех, даже для тех, кто не из меда.

– Теперь-то я знаю! А если серьезно, что дальше будет с ним?

– Все так же. Уйдем на пару месяцев каникул, в сентябре вернемся. Ничего не изменится, поддерживать связь с библиотекой и нашей Книжной Феей продолжу я, группа тоже по-прежнему на мне, но для вуза руководителем будет числиться Юра. И всей отчетностью по встречам для отдела внеурочной деятельности будет заниматься он же.

– Ты прям как родственник, который в наследство помимо собственности оставляет долги. Звучит как-то не очень прикольно. Юра хоть рад?

– Он пока не осознает, какое счастье ему привалило, – посмеялся Даня. – Сильнее, чем он, обрадуется только Регина. Она до сих пор считает, что станет главой книжного клуба только потому, что моя сестра.

Одного короткого разговора с Даней Кате хватило, чтобы успокоиться. Лес тут же из места, где можно вдоволь прокричаться, при этом не испугав людей, и покидаться шишками, при этом никого не задев, превратился в место, где можно неспешно прогуляться за ручку с любимым и рассказать ему, как у тебя прошел день или, вернее, утро в зале суда.