С первых же строк, рисующих появление князя Андрея в Петербурге, Толстой подготавливает нас к его будущему разочарованию. Князь Андрей ещё полон надежд. Но мы, благодаря Толстому, уже видим, как холоден с ним царь, недовольный тем, «что Болконский не служил с 1805 года», как тупы глаза Аракчеева и почти невежлив его тон; как неестествен Сперанский, в котором князь Андрей ждёт найти «полное совершенство человеческих достоинств».
Мы всё это видим. Но… князь Андрей страстно заинтересован реформистской деятельностью Сперанского, он жаждет участвовать в ней, он полон жизни.
Тогда и входит в его судьбу Наташа. Этого не могло бы случиться два года назад. Он не был готов для любви, и она не была готова. Теперь, воскреснув духовно, он ждёт новой любви. И Наташа, пройдя через сочувствие к Денисову и самолюбивое удовольствие от новой встречи с Борисом, – пройдя через любовь, обращённую к ней, ждёт того, кого полюбит сама. Своим обострённым чутьём Наташа знает: до сих пор всё это было не то, не ОН. Но должен же ОН прийти…
И он приходит – на бале, где присутствует царь, где «Элен имела большой успех», а Наташа стояла среди дам, «замиравших от желания быть приглашёнными», и чуть не плакала. Пьер попросил своего друга пригласить Наташу, но князь Андрей и сам «узнал её, угадал её чувство, понял, что она была начинающая, вспомнил её разговор на окне и с весёлым выражением лица подошёл к графине Ростовой.
– Позвольте вас познакомить с моей дочерью, – сказала графиня, краснея.
– Я имею удовольствие быть знакомым, ежели графиня помнит меня, – сказал князь Андрей с учтивым и низким поклоном, совершенно противоречащим замечаниям Перонской о его грубости.
«Давно я ждала тебя», – как будто сказала эта испуганная и счастливая девочка своей просиявшей из-за готовых слёз улыбкой, поднимая свою руку на плечо князя Андрея».
Так началась эта любовь, которую никогда не мог понять старый князь Болконский и так хорошо понял Пьер.
Так началась эта странная любовь двух очень, очень разных людей, – может, потому и полюбили друг друга, что такие разные.
«Князь Андрей, как все люди, выросшие в свете, любил встречать в свете то, что не имело на себе общего светского отпечатка. И такова была Наташа, с её удивлением, радостью, и робостью, и даже ошибками во французском языке». Его жена, маленькая княгиня Лиза, никогда не делала ошибок во французском языке. И не было в ней ни робости, ни удивления; она вся была отсюда – из света; здесь он нашёл её и полюбил, но теперь он – другой, и ему теперь может открыться другая любовь, какой он ещё не знал никогда.
На следующий день он поехал к Ростовым и, слушая пение Наташи, «почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слёзы, возможность которых он не знал за собой… Он был счастлив, и ему вместе с тем было грустно». Приехав домой, «он лёг спать по привычке ложиться, но увидал скоро, что он не может спать… Ему и в голову не приходило, чтоб он был влюблён в Ростову; он не думал о ней; он только воображал её себе, и вследствие этого вся жизнь его представлялась ему в новом свете».
То же самое происходит с Наташей: «Всё равно я не буду спать. Что за глупости спать!» – говорит она матери, – «…такого со мной никогда не бывало!»
А князь Андрей в это время говорит Пьеру: «Никогда не испытывал ничего подобного… Я не жил прежде. Теперь только я живу, но я не могу жить без неё…»
На вечере у Бергов Пьер заметил, что Наташа «не только не была так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида». Вошёл князь Андрей – и «она вся преобразилась. Из дурной опять сделалась такою же, какою она была на бале».
Наташа не умеет всё это определить, назвать словами. Князь Андрей умеет: «Весь мир разделён для меня на две половины: одна – она и там всё счастье, надежда, свет; другая половина – всё, где её нет, там всё уныние и темнота…»
Чувствует Наташа так же, как он. Теперь вся её жизнь до встречи с князем Андреем оказалась только ожиданием. Весь свой свет, всю радость, всё добро, всю чуткость она копила для него. Она взяла на себя ответственность за человека, которого полюбила. Поэтому «она постоянно угадывала» все его чувства, поэтому спрашивала себя: «Что он ищет во мне?.. Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?»
Двое нашли и полюбили друг друга. Но не может им быть легко, потому что за каждым из них – свой мир, и полюбить – одно, а понять – другое.
Умный, зрелый, знающий людей князь Андрей не понимает Наташу. «Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу». Он не предупредил Наташу, что уезжает, даже не подумал об этом. Не мог себе представить, что из-за него, из-за его трёхнедельного отсутствия Наташа, «как тень, праздная и унылая», будет бродить по комнатам и тайно плакать по ночам, и горевать, и об одном мечтать: чтобы её оставили в покое, но знать: «сколько бы ни оставляли её в покое, она уже не могла быть покойна…»
Та самая радость жизни, кипящая в Наташе, та самая радость жизни, которую полюбил в ней князь Андрей, заставляет её так горько страдать. «Я не хочу… мучиться!» – кричит она матери, и это правда: ей не свойственно мучиться, её характер не приспособлен к этому. Ей нужно счастье сейчас же, немедленно – и полное, безоблачное счастье: чтобы Он был всё время с ней, здесь, рядом… Князь Андрей не понимает этого, хотя и он не может без неё жить, хотя и его лицо просияло, едва он снова увидел Наташу.
Спокойный князь Андрей может смириться с жестоким условием отца: отложить свадьбу на год, съездить за границу полечиться. Для Наташи это условие ужасно. Она не сразу поняла его, сразу ей было важно одно: неужели это правда, он любит её, они будут муж и жена. Но, поняв, она плачет и повторяет: «Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно!.. Я умру, дожидаясь года…»
Кто виноват в том, что произойдёт через несколько месяцев? Наташа, которая не дождалась; старый князь со своим жестоким упрямством; Андрей, подчинившийся отцу? Никто не виноват, – все жили, согласно своим характерам, и это не могло кончиться благополучно.
Если бы князь Андрей не уехал… Если бы княжна Марья и старый князь приветливо приняли Наташу… Если бы не вмешалась Элен и не стала сводить брата с Наташей… Если бы не Анатоль…
И ничего они не значат, эти «если бы». О Наташе – позднее. Но князь Андрей оказался слишком рассудочен, слишком терпелив – он выбрал себе эту девушку, с этим радостно-счастливым оживлением, с этой жаждой жизни; эту девушку, понимавшую его, как никто до сих пор, – и он не понял, что её-то нельзя заставлять ждать и мучиться.
Когда через полгода после его отъезда Наташа с потерянным лицом вошла в гостиную и сказала матери: «Его мне надо… сейчас, сию минуту мне его надо» – эта была правда. Она ездила с Николаем на охоту и плясала у дядюшки, она казалась счастливой, но на самом деле ничто теперь не даёт ей полного счастья; без него ей лес не лес, и снег не снег, и радость – не радость, потому что она любит.
Прощаясь с князем Андреем, она не плакала. «Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться, и который он долго помнил после этого».
Вот в чём он виноват: много думал о своей любви, и мало – о том, что чувствует она. А в любви нельзя думать только о себе, это неоспоримый закон, и его нарушил князь Андрей.
10. Наташа и Анатоль
Как это могло произойти? Наташа – с её чуткостью, верным пониманием людей, с её точным ощущением добра и зла, благородного и неблагородного, – Наташа не поняла Анатоля! Переполненная своей любовью к князю Андрею и ответственностью за него, Наташа – после всех мыслей о том, что ей уж теперь нельзя играть жизнью, – в какие-то несколько дней разрушила всё своё счастье!
Может быть, первый удар Наташиной любви к Андрею нанесла Марья Дмитриевна – прекрасная, умная, благородная Марья Дмитриевна, искренне желающая Наташе добра.
«Ну, теперь поговорим. Поздравляю тебя с женишком. Подцепила молодца!» – так начинает Марья Дмитриевна разговор с Наташей. Всё, что она советует, разумно и правильно, но Наташе «было неприятно, что вмешивались в её дело любви князя Андрея, которое представлялось ей таким особенным от всех людских дел, что никто, по её понятиям, не мог понимать его».
Это вмешательство – пусть самое доброжелательное – оскорбляло Наташу своей будничностью. Но её ждёт другое вмешательство – недоброжелательное. На другой день произошла встреча с княжной Марьей. Наташа не сомневалась, что найдёт ключ к сердцу отца и сестры Андрея. «Не может быть, чтобы они не полюбили меня, – думала она, – меня все всегда любили».
Княжна Марья хотела полюбить Наташу – и не могла; хотела говорить с ней о князе Андрее, но мешала мамзель Бурьен; а старик Болконский не только не хотел полюбить Наташу, но хотел оскорбить её – и сделал это.
«Что тебе за дело до них?» – уговаривает Наташу Соня. Она-то умеет любить Николая наперекор воле его матери, любить его в долгих разлуках. Наташа этого не умеет, потому что она слишком сильно и слишком деятельно любит. «Нет, лучше не думать о нём, не думать, забыть, совсем забыть на это время. Я не вынесу этого ожидания…»
Всю жизнь Наташа ждала ЕГО – и он пришёл, сбылись все мечты, а потом он уехал надолго, и жизнь остановилась. Ещё в Отрадном, на святках, Наташа мучилась мыслью, что вот так, никуда уходят её лучшие дни, месяцы; они пусты, прожитые без любви. «Боже мой! ежели бы он был тут, тогда бы я не так, как прежде, с какой-то глупой робостью перед чем-то, а по-новому, просто, обняла бы его, прижалась бы к нему, заставила бы его смотреть на меня…» – так думает она, глядя на себя в зеркало перед поездкой в театр, где встретит Анатоля. Ей уже мало знать, что она любима, ей нужно ежеминутное восхищение, нужны слова любви, а князя Андрея нет, и появляется Анатоль, который как раз это-то и может ей дать: восхищение, взгляды, слова (придуманные за него Долоховым).