–Я же говорила, что ты ужасный…
–Я тебя никому не отдам,– Андрей провел ладонью по ее волосам.
–Мой шар…– простонала Алька.– Он разбился!
Она выскользнула из объятий и посмотрела на хрупкие осколки.
Он разбился.
«Несчастным станет тот, кто разобьет свой шар в гневе или по другой подобной причине. Специально, то есть. А счастливым станет тот, у кого шар разобьется случайно…»
–Ничего, не расстраивайся,– попытался утешить Андрей и взял Альку за руку.
–Сбылось…– прошептала она.– Сбылось…
–Мы объясним Даше…
–И все же жалко его… очень жалко…
–Если что-то разбилось,– сказал Андрей,– это к счастью.
Алька посмотрела на него и хитро прищурилась:
–А я знаю,– а потом добавила:– Значит, Новый год мы будем встречать вместе?
–Даже если бы ты не захотела, я бы все равно пришел.
Она нарочно усмехнулась, а он притянул ее к себе.
–Надеюсь, папа вчера меня не потерял.
–Надеюсь, Даша тебя прикрыла.
–Страшно подумать, что она ему сказала.
Алька посмотрела на Андрея, и они засмеялись.
Все не так. Дурацкий год подошел к концу и впереди – еще один точно такой же! А почему? А потому что у нее нет престижной работы, нет достойной иномарки и нет мужчины. Марго туго завязала шарф, вынула из кармана шубы черные кожаные перчатки и надела их. Она умная, красивая, уверенная в себе и, конечно, достойна очень многого, но где справедливость и счастье? Кому-то везет, а ей – нет… Она стильно одевается, следит за собой, читает нужные журналы, дарит подарочки преподавателям, а все обожают Альку Воробьеву и причем просто так!
Поджав губы, Марго вышла из академии и направилась не к остановке, а к небольшому заснеженному парку. Уж лучше прогуляться – не придется трястись в автобусе и наблюдать довольные лица пассажиров. Пакеты, сумки, мандарины, шампанское! Тащат в дом и ужасно нервируют! Праздник у них! Весело им! Гады. И Ленка-Пенка – дура! Звонит и трещит про своего Максима, точно больше поговорить не о чем. К тому же он глупый и страшный! Хоть это приятный момент.
Марго наступила на лед, поскользнулась, но устояла на ногах. Настроение испортилось еще больше. Пройдя метров десять, чертыхнувшись, она свернула к первой попавшейся скамейке, смахнула снег, села, достала из сумки пачку сигарет и нервно закурила. На молодого человека, устроившегося на другом краю, она не обратила внимания.
Курила Марго редко, но старалась делать это с шиком, чтобы привлечь к себе как можно больше внимания окружающих. Года два назад она потратила достаточно времени, практикуясь перед зеркалом: как вынуть сигарету, как щелкнуть зажигалкой, как затянуться и выдохнуть дым (лучше бы ровными колечками, тогда у всех точно глаза на лоб полезут). Но сейчас было не до шика – просто хотелось курить и проклинать белый свет.
–Извините,– раздался вежливый голос,– вы не могли бы дать мне сигарету? Я не курю, это вредно, но сейчас настроение не очень…
Марго стряхнула пепел и посмотрела на молодого человека. Высокий, симпатичный, хорошо одет, и вид интеллигентный.
–Да пожалуйста!– Она протянула пачку и машинально улыбнулась. У него тоже плохое настроение. Прекрасно, значит, не только ее жизнь протухла и покрылась плесенью.– А ты почему здесь сидишь? Холодно, между прочим.
–Я не собирался… но… я здесь бывал раньше, вот ноги и принесли. Вас как зовут?
–Маргарита.
–Красивое имя. А меня – Константин.
–Приятно познакомиться,– Марго улыбнулась, почувствовав в душе интерес к парню.– Не расстраивайся,– повеселев, произнесла она, хищно смерив его взглядом с головы до ног.– Этот год закончился, будет новый.
Ей сразу захотелось выглядеть очаровательной, милой и произвести впечатление успешной девушки, легко решающей любые проблемы. Плечи сами расправились, щеки порозовели, глаза заблестели. Медленно, но верно Марго превращалась в голодного спрута, завидевшего жертву и мечтающего срочно пообедать. И эти перемены происходили сами собой, без усилий.
Может, она встретила этого парня не случайно? Раз ему плохо, и ей плохо… И завтра начинается новый год… новая жизнь… Судьба?
–Вы, конечно, правы.– Костик вежливо улыбнулся и тоже посмотрел на собеседницу с интересом. Он приехал к академии без особых надежд – Аля ни за что его не простит, но вот ноги принесли… Вдруг он заметит ее в толпе студентов или посидит немного, пересмотрит события последних дней и придет к какому-то решению. «Сейчас все слишком расплывчато, неясно, а необходима конкретика. Какую работу искать, к чему стремиться?..» Костик пребывал в плачевном состоянии, и никак не мог найти точку опоры.– Я как раз старался проанализировать минусы и плюсы и прийти к какому-то знаменателю. Когда четко определяешь проблему, исправлять положение намного проще.
«А он еще и умный»,– подумала Марго и придвинулась к Костику ближе.
–Да,– сказала она.– Я тоже всегда так поступаю. Сначала хорошенько анализирую, а потом делаю выводы. Не терплю спешки и суеты.
Они помолчали немного, глядя на дорожку, а затем одновременно повернули головы друг к другу.
«А он ничего,– подумала Марго.– Подходящий».
«Приятная девушка»,– сделал вывод Костик и тоже придвинулся ближе…
–Шар разбился,– объявила с порога Алька, расстегивая «молнию» куртки.– Причем совершенно случайно.
–Ух ты!– выдохнула Даша.
–Жалко как-то…
–Ага, но это же к счастью.
–К счастью,– согласилась Алька. Уж теперь-то она в этом не сомневалась!– И… Андрей будет встречать Новый год с нами.
От этой новости Даша чуть не подпрыгнула до потолка! Не сдерживая улыбку и вселенскую радость, она заметалась по коридору, размахивая кухонным полотенцем.
–Здорово! Отлично! Супер! Я не сомневалась! То есть… А Глеб Сергеевич притащил вчера гору продуктов и велел мне готовить салаты… Я и готовлю! Здорово, да? А Андрею твоему какие салаты нравятся? Оливье нравится?..
Даша тараторила и тараторила, а Алька стояла неподвижно и тепло смотрела на нее. «Андрею твоему» – какие хорошие, замечательные слова. Да, он теперь принадлежит ей, а она ему, и это действительно самое настоящее счастье. Скорей бы он пришел, скорей бы Новый год, скорей бы, скорей бы, скорей бы!
–Дашка, я тебя люблю!– с чувством произнесла Алька.– Если бы ты не написала то письмо… да и вообще! Давай сюда полотенце. Чудо, ты – чудо, понятно? Где продукты? Сейчас мы накроем самый шикарный стол, сделаем сто салатов и всю ночь будем веселиться!
–Ага,– кивнула Даша и чуть сама не разрыдалась от умиления и счастья. У нее есть сестра, и, кажется, получилось ей немного помочь.– Я тебя тоже люблю,– смущенно сказала она,– ты это, пожалуйста, учти.
Глеб Сергеевич появился в шесть и первым делом устроил ревизию на кухне. Салаты и закуски были готовы, и каждое блюдо прошло придирчивую дегустацию («Соли чего пожалели? Добавить!», «Гороха зачем столько? Вынуть!»), а также получило оценку («Четверка – исключительно по блату!», «Пятерка с минусом, полбалла снимаю за цвет!») и было дополнено укропом с петрушкой в качестве украшения. Отыскав одну тонюсенькую косточку в кусочке селедке, Глеб Сергеевич победно продемонстрировал ее Альке и Даше и назидательно произнес: «Моя мама такого безобразия никогда не допускала, вам еще учиться и учиться – двоечницы!». Слопав семь ложек сырного салата, он заметно подобрел и, напевая: «В лесу родилась елочка…», отправился в гостиную раздвигать стол.
–Кажется, ему понравилось,– сказала Даша, вынимая из шкафа стопку тарелок.– Но четверка за фаршированные яйца – несправедливо!
–Это он для профилактики,– усмехнулась Алька,– чтобы мы не расслаблялись.
–Тогда ладно. Но если Глеб Сергеевич за медовик мне меньше пятерки поставит, я с ним серьезно поговорю…– Даша нахмурилась, но тут же, не сдержавшись, хихикнула.
Когда в девять часов раздался звонок в дверь, Алька быстро подлетела к зеркалу, поправила волосы и крикнула: «Я открою!» Волнение переполнило душу, сердце приятно заныло и захотелось срочно, немедленно увидеть Андрея, уткнуться в его грудь, а еще лучше – получить поцелуй. И, конечно, поцеловать самой.
–Это Зубарев,– донесся голос отца, но Алька и так знала, кто это. Чувствовала каждой клеточкой тела.
Распахнув дверь, она сразу поймала горячий взгляд серых глаз. Андрей смотрел на нее с улыбкой, от которой мурашки побежали по телу и перехватило дыхание. Прежние сомнения теперь казались глупыми и ерундовыми. Вот же он – ее мужчина. Самый лучший. Любимый.
–Привет,– сказал он.
–Привет,– сказала она.
Между ними было так много личного, тайного, обжигающего и замечательного, что сдержать чувства не получилось. Алька устремилась к Андрею, он подхватил ее за талию свободной рукой и стал целовать. Вторая рука, к сожалению, была занята пакетом с шампанским и коньяком, но Даша, промелькнувшая мимо маленькой мышкой, молниеносно избавила его от этой помехи. Андрей провел ладонью по Алькиным волосам, немного отстранил ее, заглянул в глаза и с иронией уточнил:
–То есть ты соскучилась?
–Очень,– ответила она.
Андрей вновь коснулся губами Алькиных губ и прижал ее к себе сильнее.
–Наконец-то ты приех…– Голос Глеба Сергеевича оборвался. Он вышел из гостиной встретить друга, а тут…– Алька! Андрюха!
Слова закончились, потому что правда наконец-то дошла до адресата. Увиденное имело только одно объяснение – невероятное, и от этого почему-то защекотало в носу и запершило в горле. Глеб Сергеевич, поперхнувшись новостью, громко закашлял. Как же он сам не додумался до такой партии? Его дочь и Зубарев. Почему никогда в голову не приходило? Давным-давно нужно было их поженить! «Ай да молодцы! Ничего себе! Совет да любовь!»
–Водички попейте,– подскочила Даша со стаканом, и кашель сразу пропал.
–Ну, вы даете…– протянул Воробьев и выпил воду залпом.
–С наступающим тебя, Глеб,– ответил Андрей, не выпуская из объятий Алю.
–С наступающим тебя, папа,