Евгений стал перебирать в памяти все события сегодняшнего дня. Вспомнилась невольно комната Дмитрия, в которой царил странный беспорядок. Возможно, конечно, что просто ветер во время бури ворвался в открытые окна. А может быть, приключилось другое что-нибудь? Он попытался представить себе, что же еще могло произойти в домике Астрова, и у него тревожно заныло вдруг сердце.
Заснул он поздно, во втором часу ночи. Спал неспокойно, видел нелепые, отрывочные сны. Проснувшись ранним утром, поспешно умылся и вышел на небольшое крылечко. Солнце только еще всходило из-за горных вершин. Косые лучи его были нежны и не несли пока испепеляющего зноя, а параболоидное зеркало уже жадно ловило их, автоматически поворачиваясь вслед за солнцем, подобно гигантскому гелиотропу.
Оторвав наконец взгляд от параболоидной установки, Евгений посмотрел на дорогу, пролегавшую неподалеку от энергетической базы. Она вела на горные пастбища и по ней величественно двигались один за другим двугорбые верблюды. Они шли размеренным широким шагом, торжественно, как на параде, и сложная система колокольчиков на гордо выпяченных шеях животных мерно покачивалась в такт их движениям.
Залюбовавшись этой экзотической картиной, Евгений постоял немного в задумчивости, вспоминая события вчерашнего дня, и решил снова зайти в домик Дмитрия. Нужно было точно установить, чем был вызван беспорядок в его комнате. Однако, подходя к домику Астрова, еще издали заметил он, что кто-то побывал уже в нем. Окна его теперь оказались закрытыми, дверь захлопнута. Внутри тоже все было приведено в порядок: стул поднят, разлитая тушь вытерта, бумаги и чертежи положены на место.
Евгению казалось, что если Дмитрий действительно уехал, то должен был все-таки оставить хоть записку какую-нибудь. И он стал торопливо рыться в ящиках, письменного стола Астрова, перелистывать страницы его настольного блокнота и календаря, но все было тщетно.
А когда полчаса спустя Курганов выходил из домика Дмитрия, он чуть было не столкнулся с Муратовым.
Поздоровавшись с техником, Евгений спросил его, не он ли это навел порядок у Дмитрия Ивановича.
— Нет, — ответил Муратов. — Был тут чуть свет сам начальник, товарищ Сарычев, а затем дядя Рустам приходил. Видно, это ему Антон Кириллович приказал убрать квартиру Дмитрия Ивановича.
Он хотел расспросить Курганова, узнать его мнение о непонятном исчезновении Дмитрия, но Евгений и сам знал об этом не более Муратова и не пришел еще ни к какому заключению. Он поспешил попрощаться с техником и торопливо пошел к своему параболоиду. Нужно было дать указания механику Асмару о ремонте поворотного механизма.
Асмар был уже на месте и регулировал тормозную систему. Обычно очень разговорчивый и веселый, он теперь показался Евгению задумчивым и хмурым. Сдержанно поздоровавшись, он снова принялся крепить какую-то гайку, не задав ни одного из своих бесчисленных вопросов, которыми обычно засыпал Курганова во время работы.
Удивленный молчаливостью своего механика, Евгений спросил его:
— Что это вы скучным таким стали, Асмар?
— Никак не могу в себя прийти после урагана. Такой замечательный солнечный котел изобрели люди, и чуть-чуть не погиб он…
— Но ведь все обошлось благополучно, — попытался Евгений утешить механика.
Асмар только вздохнул тяжело и ничего не ответил.
— Расскажите лучше, как обстоит дело с заданием, которое я дал вам вчера? — спросил Курганов.
— Все сделал, как вы велели, — ответил Асмар. — Был на автобусной станции, расспрашивал и начальника Джангирова и кассиршу Иззету. Говорят, что ни в тот день, ни позже не видели они Дмитрия Ивановича. А их станция самая ближняя к нам. До следующей километра три будет.
— Странно… — пробормотал Евгений.
— Очень странно, — согласился Асмар. — Не пошел же Дмитрий Иванович пешком, когда по шоссе автобусы ходят? А если его автобус не устраивал, мог бы лошадь взять. Накануне он ездил ведь куда-то на Мюнаджиме.
Евгений промолчал, а Асмар добавил:
— Да и не мог он пешком уйти незамеченным. Ему обязательно нужно было бы мимо домика Алима пройти, а тот бы его непременно заметил: у него пес очень злой и на всех прохожих обязательно бросается. Недаром старик Алим прозвал его Фаррашем — полицейским, значит.
— Ну, а насчет телеграммы как, поинтересовались? — спросил Курганов.
— Поинтересовался. Не получил еще Антон Кириллович ответа от института.
Сделав несколько распоряжений Асмару, Курганов пошел помочь остальным работникам базы, приводившим в порядок солнечные машины.
Вчерашний ураган был необычен по силе для здешних мест, однако он не причинил базе больших разрушений. Немного пострадало от него только солнечное хозяйство инженера Назимова, которое состояло из самых разнообразных систем водонагревателей, кипятильников и горячих ящиков. Наружные поверхности их составляли стеклянные перекрытия общей площадью в несколько сот квадратных метров.
Принцип, с помощью которого инженер Назимов улавливал солнечную энергию, был очень прост, но остроумен. Назимов ловил солнечные лучи так же ловко, как птицелов птичек. Даже лучше, безошибочнее. Силок у него был самый незатейливый: обыкновенный ящик больших размеров с черной внутренней поверхностью, а сверху — самое обыкновенное оконное стекло. Оно свободно пропускало солнечные лучи с длиной воли в пределах от 0,4 до 2,5 микрона. Лучи эти, попав затем на зачерненное дно ящика, нагревали там водяные трубы до ста и более градусов. Это вызывало тепловое излучение с длиной волн от 3 до 6 микрон, то есть сверх той нормы, которую пропускало стекло. Солнечная энергия таким образом, попав в горячий ящик, не находила выхода назад и оказывалась в ловушке.
Таков был принцип почти всех солнечных установок Гасана Назимова, уже имевших довольно широкое применение в народном хозяйстве страны. С их помощью можно было кипятить воду для самых разнообразных целей, варить пищу, сушить фрукты и овощи, отапливать здания, производить искусственный холод для охлаждения помещений и складов со скоропортящимися продуктами. На экспериментальной базе теперь усовершенствовали эти машины и комбинировали их с другими гелиоустановками.
Евгений Курганов искренне любил разнообразное солнечное хозяйство своей базы. Все его товарищи по работе были ловцами солнечной энергии, но каждый ловил ее своим собственным способом, и каждый способ был по-своему остроумен. Гелиоэнергетики экспериментировали тут над солнечными лучами так же, как в биологических лабораториях экспериментируют над кроликами и морскими свинками. Они то заточали солнечный луч в стеклянные клетки, то собирали в ослепительные пучки зеркальными линзами, выжимали из него то тепло, то холод, заставляя нагревать воду и давать пар, с помощью которого вырабатывали затем электрическую энергию…
В последнее время Курганов был так занят своим параболоидом, что почти не интересовался состоянием всего хозяйства энергетической базы в целом, но теперь, помогая своим товарищам ликвидировать последствия урагана, он как-то особенно ясно почувствовал, как много ими уже сделано.
Евгений ходил теперь мимо всей этой техники, и ему досадно становилось, что она все еще числилась только экспериментальной. А ведь совсем рядом были колхозы, которые остро нуждались в такой технике и послужили бы для нее той питательной средой, без которой она могла захиреть здесь, в «тепличных» условиях экспериментальной базы.
Будто прочитав мысли Евгения, инженер Назимов, находившийся неподалеку, подошел к нему и заметил раздраженно:
— Закиснем мы тут, Женя! Положительно не понимаю, почему Сарычев противодействует нашему «выходу в люди». Мне даже кажется, что Антон Кириллович побаивается этого выхода, так как по натуре он типичный кабинетный ученый. Видно, поэтому стадия эксперимента всегда затягивается у нас удивительно долго, я бы даже сказал — преступно долго.
Курганов не успел ответить Назимову, так как в это время подбежал к нему Рустам и сообщил, еле переводя дух:
— Телеграмма пришла из института! Наверное, важное что-то…
— Прости меня, Гасан, — поспешно извинился Евгений. — Поговорим об этом попозже. Мне сейчас срочно нужно к Сарычеву.
И Курганов торопливо зашагал к домику Антона Кирилловича.
КУРГАНОВ ПРИНИМАЕТ РЕШЕПИЕ
Лицо Антона Кирилловича показалось Евгению бледнее обыкновенного. В руках он держал распечатанный бланк телеграммы и, видимо, хотел спрятать ее в ящик письменного стола, когда неожиданно вошел Курганов.
— Ну, что они пишут? — нетерпеливо спросил Евгений.
— Оказывается, не прибыл еще в Баку Дмитрий Иванович, — ответил Антон Кириллович, и Курганов почувствовал смущение в его голосе.
— То есть как это «не прибыл еще»?! — воскликнул Евгений. — Он десять раз за это время мог прибыть к ним, если бы на самом деле собирался туда.
— А я уверен все-таки, что он уехал именно туда, — хмуро ответил Антон Кириллович. — Не успел, наверно, зайти пока к директору. Я домой к нему, матери его, дополнительную телеграмму послал.
Но Курганов не хотел уже больше ничего слушать. Ни малейшего сомнения не оставалось у него теперь в том, что Астров не поехал в институт.
— Нет, уж вы не придумывайте больше никаких объяснений, — убежденно заявил он. — Не мог Дмитрий тотчас же не зайти к директору или хотя бы позвонить о своем приезде. Быть этого не может!
— А я повторяю, — заметно нервничая, произнес Антон Кириллович, — это единственное реальное объяснение отсутствия Дмитрия Ивановича. Он не мог поступить иначе. Ведь вы обидели его, Евгений Николаевич!
— Как, и я тоже, значит, его обидел? — удивился Евгений. — Уже не только комиссия, но и я лично?
— Да, в какой-то мере, — не совсем уверенно ответил Сарычев. — То, что комиссия высоко оценила не его, а именно вашу солнечную установку, не могло не обидеть Дмитрия Ивановича. Ведь его решение проблемы гораздо оригинальнее вашего, хотя оно и не завершено пока.
— Так вот вы, оказывается, с какой точки зрения смотрите на поступки Дмитрия? — задумчиво произнес Евгений и удивленно посмотрел на Сарычева. — Недалеко же вы уйдете в поисках его, исходя из таких предпосылок.