Торопливо пробежав их глазами, Мунн, во избежание ошибки, проделал всю операцию расчета орбиты своего астероида вторично. Результат был тот же.
Взволнованно прошелся молодой астроном по павильону обсерватории. Вытер платком влажный лоб. Снова перечитал цифры, отпечатанные на ленте. Они подтверждали его предположения. Математический расчет имевшихся у него данных о движении Земли и астероида свидетельствовал о неизбежности столкновения этих тел…
Удовлетворенность безошибочностью своей догадки лишь на какое-то мгновение заслонила у Джона все остальное. Но почти тотчас же другое, более сильное чувство завладело всеми его мыслями. Поскольку несомненно стало, что астероид столкнется с Землей, не избежать, значит, большой беды. Он может, конечно, упасть и в безлюдной части планеты, как Тунгусский или Сихотэ-алинский. Но не исключено, что обрушится он и на населенную часть какого-нибудь из материков или даже на территорию родной страны Джона Мунна. А это не обычный небесный камешек, какие падают ежедневно, почти не оставляя заметного следа на поверхности земли. Свалится ведь на этот раз целая маленькая планетка.
Чувство тревоги не покидало теперь Джона, хотя для того, чтобы точно знать, куда именно упадет астероид, потребуется сделать еще не одну тысячу сложнейших вычислений более совершенными машинами, чем, та, на которой он только что работал.
Что же предпринять? Нужно ведь оповестить как-то о грозящем бедствии если не все человечество, то хотя бы население своей страны. Но как? Выступить по радио? Или, может быть, сообщить об этом через газету? Да, пожалуй, лучше всего через газету. Но какую?…
После некоторого размышления, взвесив все за и против, решил он опубликовать свое открытие в «Прогрессе», и не потому только, что в нем сотрудничала Керри. Мунн знал трезвое направление этой газеты и не сомневался, что его научное сообщение не будет там превращено в сенсацию.
Директор обсерватории, которому он доложил и о результатах вычислений и о решении дать в «Прогрессе» первую публикацию о своем открытии, не возражал против этого.
«О ВРЕМЕНА, О НРАВЫ!»
Приход Генри Марчмонта хотя и не был неожиданностью для Писфула, чем-то, однако, встревожил его. Но чем именно, профессор и сам не смог бы на это ответить. В последнее время он вообще стал слишком мнительным и нервным. Все теперь настораживало и тревожило его. Он плохо спал ночами, часто просыпался в холодном поту, с беспокойно стучащим сердцем…
Надо бы послушаться врачей, бросить все к черту, особенно эту неприятную работу для военного ведомства, и поехать на юг, в тихий, уютный санаторий на берегу океана. Но где там! Разве его выпустит из своих цепких лап генерал Хазард, пока он не завершит испытания портативной коротковолновой радиостанции дальнего действия? Неприятнее же всего было для Писфула то, что станция эта предназначалась, судя по всему, для оснащения тайной агентуры.
— Здравствуйте, дорогой мистер Писфул! — радостно приветствовал его Генри Марчмонт, протягивая руку. — Простите, что без предупреждения, но у меня к вам серьезное дело.
— Серьезное? — удивленно переспросил Писфул и осмотрелся по сторонам с таким видом, будто опасался, что их может подслушать кто-то.
— Вы не один? — невольно перешел на шепот Марчмонт.
— Почему вы решили?… Если не считать вас, то я тут один. Но знаете ли… — замялся Писфул и снова огляделся по сторонам.
Теперь только понял его Марчмонт и невесело рассмеялся. Потом проговорил беспечным тоном:
— А я, знаете ли, собирался прогуляться. Если не возражаете?…
— О, охотно! День такой чудесный.
Спускаясь по лестнице, Марчмонт взял Писфула под руку и прошептал укоризненно:
— Слушайте, дорогой мой, что же это такое? Даже в собственном доме стали мы бояться разговаривать…
— Береженого, знаете ли, бог бережет, — усмехнулся Писфул. — Я-то ведь лучше вас знаком с техникой тайной звукозаписи.
— Ого, каким вы стали осторожным! Даже тайные агенты могут вам позавидовать. О тэмпора, о морес!
В машине Марчмонта Писфул заговорил не раньше, чем она тронулась.
— Ну-с, я слушаю вас, коллега.
— Но я вижу, дорогой профессор, вы так запуганы, что нет смысла, пожалуй, говорить с вами о чем-нибудь серьезном. Надеюсь, вы догадываетесь, что я не прогнозом погоды хочу поинтересоваться?
— Догадываюсь, — без особого энтузиазма проговорил Писфул, рассеянно поглядывая сквозь ветрен вое стекло на пестрый поток встречных машин. — Выкладывайте, однако, что там у вас.
— Известно ли вам, что я нахожусь в дружеских отношениях с редактором такой газеты, как «Прогресс»? — после некоторого раздумья спросил Марчмонт.
— Нет, это мне не известно, — ответил Писфул. — Но, достаточно хорошо зная вас, я не удивляюсь этому. Вы всегда симпатизировали лицам с крайними левыми взглядами. Но я не осуждаю вас за это, тем более что такие люди, как ваш друг, редактор «Прогресса», делают хотя и рискованное, но благородное дело.
— Так вы, значит… — обрадованно воскликнул Генри Марчмонт, но Писфул недовольно прервал его:
— Только, пожалуйста, без выводов. С некоторых пор я стал остерегаться выводов.
— Хорошо, перейдем тогда к делу. Вы слышали, конечно, об этой ужасной авиационной катастрофе в районе базы тяжелых бомбардировщиков? Ну так вот, у редактора газеты «Прогресс» есть сведения, что виной тому было испытание какого-то «Эн-Ди». Не известно ли вам, что означают эти инициалы?
— И вы хотели спросить меня об этом в моей квартире, в которой под каждым диваном запрятан микромагнитофон? — удивленно воскликнул Писфул.
— Господи! Неужели это правда? Как же вы живете, как разговариваете в этом аду?
— Почти не разговариваю. А когда молчание становится невмоготу, читаю вслух избранные места из Конституции нашей дорогой республики.
— А ночью? Можете же вы сказать что-нибудь такое во сне, что нетрудно будет превратно истолковать?
— На ночь я включаю магнитную ленту с записью государственного гимна с такой громкостью, которая могла бы заглушить мой бред, — невозмутимо пояснил Писфул.
— Веселенькое существование! — мрачно усмехнулся Марчмонт, и у него пропала всякая охота расспрашивать Писфула о вещах, интересующих Каннинга.
Но профессор, к немалому удивлению Марчмонта, сам продолжил начатый разговор:
— Так вы интересуетесь таинственными буквами «Эн» и «Ди»? Генерал Хазард упомянул их недавно в разговоре с каким-то крупным военным чиновником, но я так и не понял, что это такое. Полагаю, однако, что «Эн-Ди» — шифр какого-то нового, очень секретного вида военной техники. Как только узнаю что-нибудь определенное, обещаю сообщить вам. А теперь, если у вас нет ко мне других вопросов, высадите меня где-нибудь возле метро. Домой мне лучше всего добраться с его помощью.
В тот же день Генри Марчмонт позвонил Каннингу из уличной будки телефона-автомата.
— То, о чем ты просил меня, Чарльз, узнать пока не удалось, и боюсь, что не удастся. Говорю это тебе затем, чтобы ты не очень на меня надеялся, а предпринимал кое-что сам.
— Крепко, значит, держат в секрете?
— Крепко.
— Ну, тогда тем более важно разгадать этот секрет.
Посоветовавшись со своим заместителем, Каннинг решил послать Керри Демпси в Сэнди-Таун. Городок этот был ближайшим от бывшей базы тяжелых бомбардировщиков населенным пунктом. Каннинг надеялся, что Керри удастся узнать там кое-какие подробности об аварии, происшедшей с пассажирским самолетом в районе этой базы.
ОТКРЫТИЕ ДЖОНА МУИНА ПРОИЗВОДИТ СЕНСАЦИЮ
Заметка Керри Демпси об открытии Джона Мунна появилась в газете «Прогресс» на другой день после отъезда Керри из Грэнд-Сити. Хотя Джон установил совершенно точно, что его астероид столкнется с Землей, решено было сообщить об этом лишь предположительно, чтобы раньше времени не тревожить читателей возможностью катастрофы. Заметка эта вообще мало кем была прочитана в связи с небольшим тиражом «Прогресса». Но то, чего не сделала эта газета, сделали другие, многотиражные, не только перепечатавшие сообщение «Прогресса», но и прокомментировавшие его соответствующим образом.
Не отставали от газет и радиокомпании. По телевидению демонстрировались фотографии и кинокадры с изображением кратеров метеоритного происхождения. Столкновение астероида с Землей считалось теперь неизбежным. Высказывались даже предположения, в какой точке земного шара может произойти подобная катастрофа.
Астрономическая новость эта, поданная в сенсационном виде, оказалась очень выгодной для больших газет. Тиражи их заметно выросли. Многие редакции в связи с широким интересом читателей, к астероидам и метеоритам начали печатать не только статьи о метеоритном происхождении лунных кратеров, но и главы из наспех написанных научно-фантастических романов.
Страсти вокруг астероида Джона Мунна с каждым днем все более разгорались. В Конгресс стали поступать вскоре запросы о том, что намерено предпринять правительство в связи с предстоящим падением космического тела. Заинтересовался этим и заместитель главы государства мистер Кэсуэл. Его, правда, обеспокоил не сам факт возможного падения астероида, а поднятая вокруг него шумиха, начавшая сказываться на деловой жизни государства.
К мистеру Кэсуэлу срочно был вызван директор Центральной обсерватории Грэнд-Сити, которому был задан вопрос: действительно ли астероид, обнаруженный астрономом Джоном Мунном, может упасть на Землю?
— Да, сэр, — не задумываясь, ответил директор обсерватории, так как он лично проверил и уточнил все расчеты Мунна.
— И это солидное космическое тело? — спросил мистер Кэсуэл, имевший весьма смутное представление об астероидах, так как не интересовался астрономией со времени своего пребывания в колледже, а это было около полувека назад.
— Да, сэр. Таких давно уже не падало на нашу Землю.
— А он не может сгореть в атмосфере, как многие другие небесные камни?