Когда все приготовления к отъезду были закончены, подошел Крылов. Галина коротко познакомила его с Орестом Викентьевичем и завхозом Иманбековым.
— Как с ветром? — спросила она Крылова.
— Пока пять баллов, — ответил метеоролог.
— А в ближайшие дни?
— По данным областного управления, усилится.
— Садитесь в машину, Орест Викентьевич, нужно торопиться, — сказала Галина Шмелеву и энергично тряхнула головой, отчего развязались волосы, пучком скрепленные на затылке, и рассыпались по плечам.
— Счастливого пути! — кивнул головой Крылов, снимая фуражку.
— Товарищ Иманбеков! — крикнула Галина завхозу, когда машина тронулась. — Познакомьте Василия Ивановича Крылова с остальными сотрудниками нашего опорного пункта да не забудьте покормить его.
— Не забуду, Галина Сергеевна, — отозвался Иманбеков. — Это вы только забываете про обед. Возьмите вот на дорогу.
С этими словами он почти насильно сунул Галине сверток с бутербродами.
В пораженной зоне
Орест Викентьевич сидел рядом с Галиной, а помощники его устроились на заднем сиденье. Галина почти не разговаривала и лишь изредка отвечала на вопросы энтомолога, болтавшего без умолку.
— Ужасная вещь эти стихийные бедствия! — говорил он каким-то глуховатым голосом. — Сколько страшных нашествий знает история! Да зачем далеко ходить, вот вам сравнительно недавний пример. Именно эти края подверглись в 1912 году ужасному нашествию прожорливых гусениц лугового мотылька. В тот год был неплохой урожай в тех местах близ Волги, где возможно было земледелие. Начинали уже созревать хлеба и овощи на бахчах, зеленели травы на лугах, и вдруг из Волго-Ахтубинской поймы фронтом в сотни километров двинулись на луга и посевы необозримые массы гусениц лугового мотылька.
Повернувшись к Сугробовой, Орест Викентьевич поинтересовался:
— Помните ли вы это нашествие гусениц, Галина Сергеевна?
— Откуда мне помнить? — ответила девушка. — Меня ведь и на свете тогда не было, но о бедствии этом я, конечно, слышала.
— Да-с, — удовлетворившись этой справкой, продолжал Шмелев, — страшное было время. За короткий срок вся территория заволжских полей и лугов превратилась в мертвое черное пространство, на котором не осталось не только хлебов, но даже полыни. Чтобы вы имели наглядное представление об этом кошмаре, скажу вам, что гусеницы ползли по земле слоем более чем в десять сантиметров. Когда они переваливали через полотно железной дороги Астрахань — Саратов, поезда прекращали движение, так как паровозные колеса буксовали в массе раздавленных насекомых…
— Ну, хватит вам, Орест Викентьевич! — недовольно поморщилась Галина. — То, что было возможно в царской России, немыслимо в Советском Союзе. Надеюсь, вы понимаете это?
Но Шмелев, будто не расслышав замечания Галины, продолжал мрачным голосом:
— И вы не подумайте, что с ними не пытались бороться. Гусениц опрыскивали ядами, выжигали огнем, заливали водой, но все было напрасно…
Он рассказал еще несколько страшных историй, но Сугробова не слушала его. Она с тревогой всматривалась в окраску степи. До того места, где несколько часов назад Галина с Крыловым обнаружили полегшие травы, было теперь недалеко. Но когда машина пересекла полотно железной дороги и перевалила за небольшую возвышенность, поросшую раскидистым кустарником селитрянки, оказалось, что увядшая растительность была теперь метров на триста ближе к колхозу “Победа”, чем в первый раз.
Галина резко затормозила машину.
— За наше отсутствие, — сказала она взволнованно, — вредители отняли у нас еще один большой участок степи. Отсюда недалеко теперь и до бахчей колхоза “Победа”.
Орест Викентьевич не спеша стал выбираться из машины, приказав своим помощникам приготовить инсектисиды — вещества, убивающие насекомых.
— Займитесь опрыскиванием, Орест Викентьевич, — обратилась к Шмелеву Галина, — а я съезжу в колхоз “Победа” и скоро вернусь.
Минут через десять, обогнув посадки джузгуна, защищавшие постройки колхоза от еще совсем недавно надвигавшихся на них песков, машина выехала на главную улицу села.
Навстречу шел знакомый Галине колхозник Терентий Ефремович Хлебников, которого все село звало запросто дедом Терентием. Он прославился на всю область своими необычайными арбузами и дынями, которые показывал каждый год на областных и районных сельскохозяйственных выставках.
— Здравствуйте, Галина Сергеевна! — радостно воскликнул Терентий Ефремович. — Вот хорошо-то, что приехали! Беда на нас свалилась. Диковинные паразиты в степи появились. Племянник мой, старший сержант Иван Алешин, первым их обнаружил. Зоркий, хозяйственный глаз у парня. Непременно хочу вас с ним познакомить.
— Да мы уже знакомы, — улыбнулась Галина. — Неожиданно встретилась с ним сегодня.
— Постойте, — оживленно перебил ее Терентий Ефремович, — так это вы были?
— Я, Терентий Ефремович. Подсаживайтесь-ка в машину да показывайте дорогу к председателю колхоза.
Председателя, пожилого мужчину в гимнастерке, и местного агронома нашли они в хате-лаборатории.
— Очень кстати вы к нам пожаловали! — приветливо встретил Галину председатель. — А мы как раз прикидываем, как защитить наши поля от вредителей. Черт знает, что за козявки такие появились. Главное, размножаются уж очень быстро.
— Мы отослали три пробирки с вредителями в областную лабораторию, — заметил колхозный агроном. — Просили помощи. Сами же решили пока окопать бахчи глубокими рвами и заполнить их водой. А вы с чем к нам, товарищ Сугробова?
— Ореста Викентьевича привезла, — ответила Галина. — Химические опрыскиватели пробуем применить.
— У нас тоже кое-какие яды имеются, — сказал агроном, — и мы уже пробовали их на этих насекомых, но никакого эффекта.
— Поедемте, посмотрим, что там у Ореста Викентьевича получается, — предложила Галина.
— Может быть, и меня прихватите? — попросился Терентий Ефремович.
— Да уж без тебя никак не обойдешься, — пошутил председатель, подсаживая старика в машину.
Когда все уселись, Галина выехала в степь и остановилась у холма, с которого хорошо была видна значительная часть участка пораженной степи, на котором работали помощники Шмелева. Они опрыскивали здоровую траву на границе с пораженными участками.
— Орест Викентьевич! — окликнула энтомолога Галина. — Какие у вас успехи?
Шмелев, рассматривавший что-то на стебельках травы, спрятал лупу в карман и торопливо направился к Сугробовой. По мрачному выражению его лица Галина догадалась, что дела у него неважные.
— Удивительно стойкие паразиты, — каким-то безнадежным голосом произнес Шмелев, поздоровавшись с председателем колхоза, агрономом и Терентием Ефремовичем. — Окончательные выводы, впрочем, делать рано.
Оставив Ореста Викентьевича продолжать начатую работу, Галина с председателем колхоза и агрономом решили объехать весь участок, пораженный вредителями. Терентий Ефремович, оставшийся с энтомологом, предложил Шмелеву свои услуги.
Когда Галина вернулась, Орест Викентьевич встретил ее все с тем же безнадежным видом.
— Мы перепробовали все средства, имевшиеся в нашем распоряжении, — доложил он. — Ни табачный экстракт, ни карболово-мыльная и керосиново-мыльная эмульсии на них не действуют. Положительно не знаю, что еще придумать…
Орест Викентьевич беспомощно развел руками и весь как-то съежился.
— А вы зря сокрушаетесь так, — заметил Терентий
Ефремович. — Если помните, то ведь и черепашка в 1939 году вела себя не лучше.
— Черепашка? — переспросил Орест Викентьевич и оживился вдруг. — Еурегистер интегрисепс! Как же, очень хорошо помню. Подлинное нашествие было этой черепашки.
— Так вот, — продолжал Терентий Ефремович, — травили мы этого самого еурегистера интегрисепса, а попросту говоря — клопа-черепашку, и бензином, и хлором, и никотин-сульфатом, и карболкой, а он, как говорится, и в ус не дул. Некоторые, конечно, приуныли: нет, мол, на него погибели. Однако справились мы с ним, как вы, наверное, помните. Нашли против него козявку с мудреным названием — теленомус. Оказалось это маленькое насекомое естественным врагом клопа-черепашки. Да еще, помнится, курочки наши колхозные крепко нам помогли, не одну тонну этой вредной дряни склевали.
— Спасибо, дедушка, за ободряющие слова, — кисло улыбнулся Орест Викентьевич, — хотя я пока ничего не могу придумать, чем бы этих паразитов прикончить.
— Не вы один над этим голову ломаете, — заметил Терентий Ефремович. — Многие теперь этим делом займутся. Быть того не может, чтобы кто-нибудь не додумался.
Тревожная ночь
Ночью разбушевался ветер. По определению Крылова, был он юго-восточного румба, силою в восемь баллов. Галина не спала всю ночь, два раза говорила по телефону с областью и Михаилом Александровичем Птицыным. Он обещал на следующий день вернуться.
Крылов тоже был взволнован всем происшедшим и не ложился спать, чувствуя себя как на боевом посту.
Несколько раз заходил он к Галине, которая совещалась с сотрудниками опорного пункта о мерах борьбы с вредителями. Будучи ближайшей помощницей Птицына, Сугробова хорошо понимала ответственность, которая ложилась на нее в связи с создавшейся обстановкой.
В тот же вечер собрала Галина комсомольскую организацию, в которой была комсоргом, и предложила организовать тщательное наблюдение за степью вокруг опорного пункта, чтобы не прозевать появление вредителей. Предложение было принято единогласно, и Сугробова обстоятельно объяснила девушкам, обслуживающим лесное и полевое хозяйство опорного пункта, по каким признакам можно распознать приближение врага.
Затем состоялось совещание научных работников опорного пункта, на которое были приглашены не только энтомолог, агроном, геоботаник и почвовед, но также все десятники и бригадиры.
Когда Крылов в первом часу ночи зашел к Галине, она сидела за столом у широкого окна, за которым грозно шумели деревья и судорожно метались тяжелые ветви яблонь. Совещание только что кончилось, и в комнате, кроме Галины и Шмелева, никого уже не было.