Отлично оборудованы ламповые цеха, здесь делали лампы типа магнетронов с мощностью в импульсе до 100 кВт!..
Завод «Лоренц» выпускал наземные радиостанции с большими вращающимися антеннами для привода самолетов на свой аэродром. Мы выяснили, что практически эти радиолокаторы использовались и для управления воздушным боем в зоне прямой видимости. Удивило количество станций кругового обзора с большим экраном, позволяющим видеть неприятельские самолеты и отличать их от своих. Немцы заявили, что таких установок они выпустили уже около сотни. Трудно было поверить, учитывая исключительную сложность и трудоемкость системы. Локатор «Фрея» начал разрабатываться еще в 1938 году…
Как и при всех предыдущих посещениях немецких заводов и лабораторий, нас поражало, по сравнению с нашей отечественной бедностью, обилие измерительной техники — универсальной и специализированной. Ламповые вольтметры, осциллографы, звуковые генераторы, наборы всевозможных фильтров, стандартных усилителей, волномеров, частотомеров и прочая, прочая — все это высокого качества, ибо отдельные образцы, считавшиеся у нас драгоценностью до войны, здесь попадались на глаза непрерывно. Такого изобилия ни один наш институт, ни один завод, ни одна лаборатория не могли себе даже представить.
А ведь война лабораторий это не только война чистых интеллектов. На вооружении у каждого «интеллекта» должны быть самые совершенные инструменты для научного исследования — это дает хорошо развитая приборостроительная промышленность.
Германские фирмы работали над массой технических проблем по своей инициативе, не ожидая указаний «сверху», они не нуждались в решениях Госплана или наркоматов, без которых у нас ни один завод не мог выпускать никакую продукцию. В частности, в этом была сильная сторона их приборной и радиотехнической промышленности. До войны бурно развивались электроизмерительная, приборная и радиопромышленность для завоевания всего европейского рынка, и их изделия успешно конкурировали с продукцией США. Фирмы «Гартман и Браун», «Телефункен», «Аншютц», «Сименс», «Лоренц», АЕГ, «Роде-Шварц», «Аскания», «Карл Цейс» задолго до Второй мировой войны пользовались мировой известностью…
Увы, даже теперь, уже 50 лет спустя после войны, мы в должной мере не оцениваем силу лабораторного вооружения ученого-исследователя, да и просто инженера. Кстати, злободневная тема на протяжении последних десяти лет о нашем вопиющем отставании в области персональных компьютеров имеет не только экономические, но и идеологические корни: равнодушие к конкретным нуждам человека как личности, поскольку, по мнению высшего руководства страны, прежде всего надо было быть впереди «планеты всей» по выплавке стали, чугуна, добыче угля, нефти, количеству выпускаемых тракторов и станков.
Эти броские показатели доходили до самых тупых чиновников высоких ступеней партийно-государственной иерархии, а вот зачем нужно лидировать или хотя бы быть на уровне средней капиталистической страны по оснащению измерительной техникой и тем более дорогими вычислительными машинами — это долго не доходило. А когда спохватились, то оказалось, что мы одна из самых отсталых стран мира в этой области».
В постановлении Совета министров СССР об учреждении Академии артиллерийских наук от 10 июня 1946 года констатировалось, что «существующее положение с развитием артиллерийской науки и с подготовкой и воспитанием научных артиллерийских кадров нельзя признать удовлетворительным», и указывались конкретные направления, по которым требовалось «догонять», — реактивное вооружение, орудия с начальными скоростями, значительно превышающими 1000 м/с, орудия сверхдальней стрельбы, радиолокация, механизация артиллерии, боеприпасы кумулятивного действия, неконтактные взрыватели и др.
Немецкие, английские, американские разработки в области радиоэлектроники, захваченные в качестве трофеев, полученные по ленд-лизу, добытые разведкой, стали неисчерпаемым источником творческого вдохновения для наших конструкторов. Большинство советских радаров периода начала «холодной войны» являлись копиями американских и английских систем или производными от них. Одна только действовавшая в США группа Розенбергов передала Стране Советов документацию на десятки военно-технических разработок и технологий, в том числе на радиовзрыватели и все виды радаров — SCR-517, 520, 717, 720, 721… Из 36 моделей новых РЛС, разрабатывавшихся в СССР в 1947–1948 гг., только 15 являлись относительно самостоятельными конструкциями. К примеру, вторая «отечественная станция орудийной наводки» СОН-4 обр. 1949 г. с автоматическим сопровождением цели и непрерывной выдачей координат на приборы управления огнем была не самой удачной копией американской сантиметровой SCR-584, а радиолокационные бомбоприцелы советской дальней авиации «Кобальт», «Рубидий» и РПБ-4 вели свою родословную от станции AN/APQ-13.
(Когда в 1971 году лауреат Ленинской премии, Герой Социалистического Труда, электронщик А.П. Федосеев сбежал в Англию, то он со своими совершенно секретными магнетронами оказался никому не интересен: «В Англии занимались магнетронами, но совсем другого сорта. Я встречался там с главным строителем магнетронов доктором Бутом. Его из того, что я рассказал, не заинтересовало совсем ничего… они считали себя выше нас в технике, да и во всем».)
И.В. Сталин, «могучий маршал коммунизма, организатор побед Красной Армии», любил сталинскую артиллерию не меньше, чем сталинскую авиацию и сталинские бронетанковые войска, а по мнению Б.Л. Ванникова, так даже и больше: «Об артиллерии и артиллерийской промышленности И.В. Сталин, мне казалось, проявлял наибольшую заботу. Правда, он уделял много внимания всем отраслям оборонного производства… Но при всем этом в отношении Сталина к артиллерии и артиллерийской промышленности чувствовалась особая симпатия».
(Тяжкий крест любого диктатора — все тащить на своих плечах.
«Пол Пот считает себя несравненным гением в экономической и военной области, в гигиене и в написании песен, в музыке и в танце, в кулинарии, моде — во всем, в том числе в искусстве лжи. Пол Пот считает себя превыше всех на свете, богом, сошедшим на землю», — рассказывал Йенг Сари. — Нет ничего нового под луной. Сегодня новые лидеры, называющие себя «демократическими президентами», учат врачей лечить, крестьян сеять, мужчин любить, женщин рожать, страусов нести яйца, историков писать правильно, сочиняют государственные гимны и «Рухнаму», лечат СПИД и псориаз наложением рук.
Пол Пот запрещал кхмерам носить очки, туркменбаши туркменам — золотые зубы, династия Кимов — дарить девушкам красные розы.
13 февраля 1939 года единодержавный генсек рассматривал с «думными дьяками» проект постановления СНК о кастрации излишних быков в колхозах и совхозах. Проект утвердили единогласно.)
Однако, несмотря на «особую симпатию» лучшего друга артиллеристов, неоднократные реорганизации и чистки, «артиллерийская промышленность» хронически не выполняла план, в первую очередь по снарядному производству. В 1939 году государственный заказ по снарядам был выполнен на 72,1 %, по минам — на 21,9 %. В 1940 году валовые показатели продолжали ухудшаться из квартала в квартал: за 9 месяцев план по выстрелам был выполнен на 57,7 %; соответственно Наркомат боеприпасов недодал вооруженным силам 4,2 млн выстрелов сухопутной артиллерии, 3 млн мин, 2 млн авиабомб и 205 тыс. выстрелов к морским орудиям. Новых взрывателей марки МП и Д-1 при плане 3,3 млн штуки не было сдано ни одного, а также — ни одного выстрела для крупнокалиберных орудий Бр-2, Бр-17 и Бр-5.
План ввода в эксплуатацию новых объектов за 8 месяцев был выполнен лишь на 14,0 %.
Крупнейший в стране Новосибирский комбинат боеприпасов № 179 с проектной мощностью 13 млн снарядов, 16 млн взрывателей, 1,5 млрд винтовочных патронов в год спецпоселенцы и «забайкальские комсомольцы» возводили уже шесть лет, однако из-за отсутствия генерального плана, никудышной организации, нехватки квалифицированного персонала конца ударной стройке не было видно. В 1937 году, шагая в ногу со временем, на комбинате боролись с вредительством — «арестовали и директора завода Александра Белова, начальника снабжения Якова Шеина, помощника начальника кузнечного цеха Трофима Соколова, исключили из партии за «пособничество врагам» трех начальников цехов, четырех инженеров, главного механика, коммерческого директора и еще многих» (за один год в Новосибирской области было обезврежено 42 «шпионских резидентуры»). На темпах строительства это никак не отразилось.
В 1939 году комбинат, не имея необходимой документации, инструментов, кадров, попытался выполнить первый оборонный заказ на 250 тысяч снарядов, 200 тысяч взрывателей и 202 млн патронов. Было израсходовано свыше 7 млн рублей и произведено 70 % брака по всем позициям. Новый секретарь Новосибирского обкома партии Г.В. Пуговкин, сменивший расстрелянного «двурушника» И.И. Алексеева, в марте 1940 года сообщал в ЦК ВКП(б):
«Наркомат боеприпасов до сих пор продолжает поощрять омертвление капиталовложений, допускает приемку в эксплуатацию объектов производства с крупнейшими недоделками и не увязанных между собой. Так, например, в систему комбината включено в 1939 г. второе снарядное производство на оборудовании фирмы б. Шкода. По договору с фирмой оборудование вместе со специалистами начнет прибывать на комбинат с апреля месяца этого года. Производственных же площадей для этого производства нет. К строительству их только приступлено.
Первое же снарядное производство, рассчитанное на годовую производительность 11 млн штук снарядов, имеет производственные площади, фундаменты для оборудования, но не имеет оборудования.
Для одного цеха прокатного завода на площадке комбината лежит оборудование, прибывшее в 1939 году от фирмы «Робертсон». Для всех других цехов заказано оборудование американской фирме. Места со сроками поставок март-август месяцы 1940 года. К строительству же производственных площадей для прокатного производства приступлено только сейчас. Для