Из рассказа В.Н. Новикова, «в тюрьме Ванников писал на себя все, что хотели от него следователи:
— Хотел покушение на товарища Сталина сделать?
— Конечно, хотел.
— А как хотел?
— Я собирался крупнокалиберный пулемет затащить на ГУМ, и когда товарищ Сталин будет выезжать из Кремля, дать по нему очередь из этого пулемета.
Это, конечно, форменная чушь. Но следователи старательно всю эту околесицу фиксировали. Дело его, естественно, дошло до Берия, а потом и до Сталина. И Сталин сразу отметил, что показания Ванникова — это какой-то бред, какая-то ерунда».
Короче, чтобы не били и расстреляли «небольно», нарком сознался во всем и сразу. Но случилось чудо. Сталин подумал и решил, что Бориса Львовича «оклеветали подлецы». 27 июля Бориса Львовича вместе с однодельцами выпустили на свободу и назначили заместителем к новому наркому вооружений Д.Ф. Устинову.
Одновременно раскручивалось дело «о заговоре» в Главном артиллерийском управлении РККА, в рамках которого были арестованы заместители начальника управления генералы Г.К. Савченко и М.М. Каюков, их заместители, начальник Управления вооружения наземной артиллерии В.В. Липин, начальник отдела И.А. Герасименко, конструктор минометных систем Н.А. Доровлев. Непотопляемый Г.И. Кулик, ставший маршалом после войны с «белофиннами», 16 июня 1941 года был второй раз в своей карьере смещен с должности начальника ГАУ.
30 июля были расстреляны Г.Г. Янов и В.И. Хохуля.
Генералов Г.К. Савченко и М.М. Каюкова, конструктора Я.Г. Таубина вывезли в Куйбышев, где 28 октября 1941 года расстреляли по приговору тройки — вместе с бывшим командованием ВВС. Работников наркомата боеприпасов во главе с И.П. Сергеевым умертвили 23 февраля 1942 года.
Незаменимых у нас нет!
На 1 июня 1941 года вооруженные силы Третьего рейха имели 88 250 артиллерийских стволов, в том числе 8-см минометов — 11 767 штук, 7,5-см легких пехотных орудий — 4176, 15-см тяжелых пехотных орудий — 867, 10,5-см легких полевых гаубиц — 7076, 15-см тяжелых гаубиц — 2867, 10,5-см пушек — 760, 21-см мортир — 388, противотанковых пушек — 15 506. Для нападения на СССР было выделено 43 812 орудий и минометов (без учета 2-см зенитных автоматов и 5-см минометов).
Из этого количества к 22 июня вдоль советских границ было развернуто 37 099 единиц. К Восточному походу присоединились также Румыния, выделившая 3255 стволов, Словакия — 246 стволов, Венгрия — 200 стволов, Финляндия — 2047 стволов.
В Красной Армии насчитывалось 110 444 орудия и миномета, в том числе 45-мм противотанковых орудий — 15 468, 76-мм полковых пушек — 4768, 76-мм дивизионок — 8550, 107-мм пушек — 824, 122-мм пушек — 1236, 122-мм гаубиц — 8018, 152-мм гаубиц — 6876, 152-мм пушек — 184, 203-мм гаубиц — 886, 280-мм мортир — 72, 82-мм минометов — 13 569, 107-мм минометов — 1309, 120-мм минометов — 3617, зенитных орудий — 8680. Еще 2912 полевых систем было в составе Военно-морского флота.
В группировке советских войск на Западном ТВД состояло на вооружении 52 666 орудий минометов (без учета флотских, к коим относились и железнодорожные установки).
Примечательно, что наши полководцы, имевшие в танках и самолетах 3—4-кратное превосходство над противником, в мемуарах сетуют, что у немцев этого добра было «в несколько раз больше», в то же время на обеспеченность орудиями жалоб нет даже у маршала Г.К. Жукова, хотя преимущество в количестве артиллерийских стволов, по советским понятиям, было минимальным. Генералы получили все, что запрашивали: в 1941 году войска были практически полностью укомплектованы по требованиям мобилизационного плана противотанковыми, полковыми, горными, дивизионными, корпусными и зенитными пушками, 152-мм пушками-гаубицами и минометами. Для полного счастья не хватало 122-мм гаубиц — 580 штук, 152-мм гаубиц — 1012, 203-мм гаубиц — 281. Это не являлось проблемой для промышленности «миролюбивого, а не военизированного государства», дававшей 14–16 тысяч орудий в год. Единственным серьезным пробелом в системе артиллерийского вооружения было отсутствие малокалиберных зенитных автоматов, которых имелось в наличии всего 1214 экземпляров. Этот недостаток частично должны были компенсировать счетверенные пулеметные установки «Максим» обр. 1931 г.
Конечно, к идеалу нужно стремиться. Не стоит только свои неудачи объяснять крушением идеалов. В немецкой пехотной дивизии могло быть 80 противотанковых пушек, а могло — 60, в дивизиях 13-й и 14-й волн — только по 21 орудию, а дивизии 15-й волны вообще их не имели. Естественно, в «вероломном нападении» на Советский Союз участвовали наиболее боеспособные части вермахта. Понятно, что и Сталин не планировал послать в бой 303 дивизии сразу. В войсках пяти приграничных округов дислоцировались 174 расчетные дивизии, в которых, по свидетельству начальника Генерального штаба Г.К. Жукова, «артиллерия была в основном укомплектована орудиями до штатных норм».
О качестве отечественной матчасти бывший нарком вооружений и нарком боеприпасов Б.Л. Ванников сообщает: «К моменту нападения гитлеровской Германии на нашу страну Красная Армия была вооружена самой лучшей артиллерией, превосходившей по боевым и эксплуатационным качествам западноевропейскую, в том числе и германскую». Это мнение «производителя». Однако и «пользователи» нигде не жаловались на то, что орудия были «фанерными» или «устаревших типов». И противник согласен: «Во время Второй мировой войны русская артиллерия имела на вооружении очень хорошую современную материальную часть. Как по качеству орудийной стали, так и по своим конструктивным характеристикам она отвечала требованиям того времени. Огромное количество орудий, производимых в России, позволяло Красной Армии формировать большое число артиллерийских частей самого различного назначения».
Утверждают также, что советская артиллерия не могла действовать эффективно, так как средствами тяги была обеспечена едва на 40 %, мол, «германская артиллерия была моторизована почти полностью, а у нас большая часть орудий была на конной тяге». Это тоже придумал Гомер-Жуков, под руководством которого был разработан мобилизационный план 1941 года, отличавшийся истинно большевистским размахом. Указанные в нем потребности, в том числе и по средствам тяги, не удалось полностью удовлетворить даже к 1945 году с американской помощью.
Каждой стрелковой или механизированной дивизии по штату полагался один противотанковый дивизион с 18 «сорокапятками» и 21 бронированным тягачом «Комсомолец». В танковых и кавалерийских дивизиях и воздушно-десантных бригадах таких дивизионов не было, а горно-стрелковым соединениям тягачей не полагалось. Таким образом, для полного укомплектования 210 дивизий требовалось 4410 «Комсомольцев». В МП-41 стоит цифра 7802. К началу войны число тягачей этого типа в войсках достигло 6700 единиц (86 % от плана), что в 1941 году позволяло их использовать в качестве пулеметных тачанок, а сегодня — порассуждать о «недообеспеченности». Кроме того, в каждой из 179 стрелковых дивизий требовалось иметь 78 тракторов (тягачей). Из них пять предназначались для буксировки 76-мм орудий зенитной батареи, один таскал походную ремонтную мастерскую, а 72 «служили» в гаубичном артполку — из расчета два трактора на одно орудие. На все дивизии — 13 962 машины.
Механизированному корпусу, имевшему в своем составе 76 гаубиц и 4 зенитных орудия, полагалось 352 тягача. Даже при норме два трактора на одну гаубицу достаточно 156 машин, остальные — передвижные мастерские, эвакуаторы подбитых танков и прочее. Чтобы укомплектовать 30 мехкорпусов, требовалось 10 560 тракторов. Но механизированные корпуса комплектовали в три очереди; к началу войны в 17-м корпусе было 36 танков и 12 орудий, в 20-м корпусе — 93 и 58, в 21-м — 98 танков, 29-й и 30-й сформировать не получилось — тягачи по полному штату им были без надобности.
В корпусной артиллерии было 94 артиллерийских полка с общим числом 3540 орудий; в артиллерии РКГ — 74 полка, 2424 орудия. Нормы их снабжения были еще более щедрыми. По штату от 19 февраля 1941 года на 24 пушки корпусного артполка полагалось 84 трактора и 250 автомобилей, на 24 орудия Б-4 гаубичного артполка РГК — 112 тракторов и 242 машины. Наконец, к 1 июня 1941 года планировалось развернуть 10 артиллерийских бригад РГК, для транспортировки каждой требовалось 165 тракторов.
Немецкие моторизованные батареи 10,5-см тяжелых пушек как-то обходились пятью Sd.Kfz.7 и восемью грузовиками на четыре орудия. Кстати, осенью 1942 года гаубичные полки РГК формировались по штату 08/101: на двенадцать 203-мм гаубиц — 30 тракторов, а пушечные полки по штату 08/111: на двенадцать пушек — 24 трактора.
Батальонные, полковые и дивизионные пушки и минометы, таки да, перемещали лошадки. Для этого, к примеру, в легком артиллерийском полку стрелковой дивизии — 24 орудия — имелась 271 артиллерийская и обозная лошадь, не считая шести грузовых автомобилей, которые для буксировки не предназначались, но вполне могли быть использованы в случае надобности. Конским составом, как показывает маршал М.В. Захаров, РККА была укомплектована на 108 %.
В Красной Армии к началу войны было 274 тысячи автомобилей, еще 303,5 тысячи планировалось «призвать по мобилизации». Причем для обеспечения штатной численностью всех дивизий и артполков хватало 269 тысяч машин.
Вермахт был ближе к идеалу, хотя бы потому, что немецкие гусеничные и колесные тягачи являлись специализированными машинами, были мощнее и подвижнее, особенно когда имелись дороги. Но и «фрицы» не смогли обойтись без лошадиных сил. По поводу оснащения войск автотранспортом Б. Мюллер-Гиллебранд пишет: «Сколько-нибудь удовлетворительное решение этого вопроса оказалось невозможным. Трудности определялись не только количественной нехваткой автомашин, но также малой степенью пригодности их к использованию в войсках и значительной разнотипностью, чрезвычайно затруднявшей производство запасных частей и снабжение ими войск. В силу этого все еще очень часто приходилось прибегать к конной тяге…