ей грехолюбив, да еще и как! В некоторых старых и богатых монастырях завели моду давать раз в год монахам отпуск на месяц с выходом из монастыря. А что за этот месяц можно натворить, никто – и сам отпускник – не может поручиться. А ведь сказано мудрыми, что «монастыри – средоточие, источники духовной жизни; каким будет русское монашество, такой будет и русская Церковь, и вся русская жизнь».
Послушание свято. И оно должно неукоснительно выполняться, но оно не может быть выше поста и молитвы, которые заповедал и оставил нам Сам Господь наш Иисус Христос.
А в храме продолжалась своя Богоугодная жизнь. Служилось множество молебнов и обязательно с водосвятием. Пелись акафисты, и правились панихиды. А исповедь шла беспрерывно:
– А что, мать, сколько ты сделала абортов?
– Шесть.
– А знаешь ли ты, что без покаяния ты погибла?
– Знаю, отец, знаю, родимый. Являться стали младенчики мне: три мальчика и три девочки. В тоску впала, места себе не нахожу.
– Ты где живешь?
– Около Старой Вичуги.
– Значит так. Лето еще только началось, до осени далеко. Все оставляй. Оставляй, оставляй всякое житейское попечение, снимай обувь и иди пешком на Волынь. Пройдешь Волынские земли и выйдешь к святому Почаеву, где в монастыре на камне отпечаток стопы Божией Матери и Ее Чудотворный Образ. Вот туда и иди, и если через свой подвиг и покаяние будешь прощена, то будет тебе от этих святынь дано знамение. Ночуй в сараях, в стогах сенах. Кушай, что будут давать люди. Говори, что идешь в Почаев тяжкие грехи замаливать. По дороге молись постоянно: «Богородице Дево, радуйся» и Иисусовой молитвой. Ступай себе с Богом. Когда вернешься, придешь ко мне. Если я уже в гробу буду лежать, то обратишься к старцу Кириллу, и он тебя разрешит.
– Благословите.
– Бог простит, Бог благословит.
Из второго храма прибежала старуха:
– Чудо! Чудо! Батюшка, замироточила икона Шуйской Божией Матери.
Припадая на ногу, туда прихромал сухой древний старец Кирилл. Потянув хищным носом воздух, учуяв благоухание мира и помазав перстом себе лоб, замахал руками, заколыхал мантией и клохча выбежал из храма, закричав на паперти:
– Это знамение не к добру. Быть беде, грядет беда на монастырь.
И беда стряслась на Успенье, когда полубезумный, одержимый бесами муж-алкоголик в смрадном тумане белой горячки зарезал свою жену, которая, несмотря на запрещение старцев, привела его в монастырь на исцеление.
Сегодня в трапезной, после того как братия опростала миски с несоленой, но политой горьковатым льняным маслом ячневой кашей, игумен обратился к братии, не в приказном порядке, а с просьбой по совести и велению души идти на миссионерское просветительное послушание. Пойдет восемнадцать братий на две недели по епархии, разбившись на тройки.
– О подробностях говорить не буду, но благовествуйте Евангелие. Обличайте грех и показывайте дорогу к храму. Будите народ от свиной спячки у телевизора. Возрождайте Православную веру.
После благодарственного молебна у стены выстроились восемнадцать монахов и послушников, готовых на этот святой труд.
– Приходских батюшек, имеющих обыкновение заниматься церковной деятельностью только в стенах своего храма, тоже увещевайте и укоряйте. Бог вам в помощь!
И воины Христовы – черноризцы, из трапезной сразу двинулись в путь. Игумен и старцы стояли на крыльце и долго осеняли крестами уходящих.
К обеду пришел к старцу Симеону грешник в кальсонах и с крестом на плечах. Аккуратно поставил крест сзади кельи и попросился к батюшке.
– Семь деревень обошел?
– Обошел.
– Мальчишки камнями кидались?
– Кидались.
– Собаки за ноги кусали?
– Кусали.
– Покажи. – Старец рассматривает покусанные икры и крепко цапнутую ягодицу. – Это хорошо. Пострадать тебе надо было. Теперь труд, пост и молитва, чтобы все бесы из тебя вышли, да и чтобы прощение от Христа получил. Накладываю на тебя епитимию: весь год бесплатно копать на кладбище могилы. Часть заработка пойдет тебе на корм, а другую часть будут отсылать твоей семье. Корм будут выдавать тебе в конторе, но все только постное. Водки не пить, табак не курить. По утрам на себя выливать десять ведер холодной воды. Справлять утренние и вечерние молитвы. Иисусовых молитв – триста. «Богородице Дево, радуйся» – сто раз. Пятидесятый покаянный псалом – пятьдесят раз. Каждые две недели – ко мне на исповедь. Старайся за год искупить свой грех. А потом посмотрим, как и что будет, и сотворим чин присоединения к Православной Церкви. Но если не выдержишь и нарушишь, и вернешься аки пес на блевотину свою, то и года не проживешь. Бес страхованием и пьянством загонит тебя в петлю. Жить будешь в кладбищенской сторожке. Ночью сторожить кладбище и кладбищенскую церковь. В субботу и воскресенье бывать на церковной службе и стоять на коленях в притворе.
Я сидел у батюшки Симеона в келье и размышлял о том, что Иваново-Вознесенск – город прядильноткацкой промышленности, где в конце XIX века стала вскипать революционная пена, где народники и разные патлатые социалисты всех мастей зло поработали в казармах ивановских ткачей, посеяв дикие семена революционных бурь. И вот там, на этой земле, где проклинали царя, где в начале века впервые в мировой истории народилась Советская власть, где со злобным азартом рушили храмы, под корень вырубали духовенство, здесь к концу XX века как звездочки на темном небе зажглись необыкновенно ярко очажки истинно православного благочестия. В селах и деревнях вокруг старинных сохранившихся храмов чудным образом стали возникать монастыри с аскетами-старцами, ведущими лютую брань с темной бесовщиной атеизма, извлекая из греховного болота тысячи людей, спасая их души. Хвала и слава Апостолу, сказавшему, что где умножается грех, там преизбыточествует благодать.
Здесь за лечение брались без слюнтяйства, по-своему: жестко и решительно. И чем жестче, и чем строже брались за дело старцы, тем больше приходило на лечение духовно больного народа, который нутром понял, что только так их проймет, и наступит исцеление.
Старцы, на предмет изгнания бесов, отчитку не производили, считая это бесполезным действом. Бесов-то они изгнать могли, ну а дальше-то что? Ну, выгнали его, и заткнулся бес, и не ломает человека, но грехолюбив человек, ох как грехолюбив! Получив облегчение, он, вместо того, чтобы впустить в храмину души своей Духа Святого, почивает на лаврах, опять склоняясь ко старым проказам. И вот тогда-то выгнанный бес берет с собой семь еще злейших духов и возвращается в чисто выметенную горницу души. Вот тут-то и начинается безумный пляс и сатанинское вскипание ее.
«Токмо постом и молитвой изгоняется род сей лукавый», – повторяли вслед за Христом Божии старцы и вели бесноватого ко святому источнику, где добры молодцы-послушники выливали на него семьдесят ведер воды. Разные спасительные приемы были у старцев, смотря по греху, степени бесноватости и сатанинской злобы. Но всегда они видели и помнили, что это хотя и поврежденная грехом тварь, но все же это Божие создание и за него тоже распялся и пролил кровь Христос. И слава Богу, народ, проходя через монастырь, выходил очищенный от мутной греховной накипи коммунизма, бесстыдства пьяной бесовщины и разнузданной советской бытовухи.
Когда я стал разбираться: кто есть кто в монастырской братии, то оказалось, что простецов там меньше всего, а трудники, послушники и монахи почти все сплошь люди ученые, выходцы из интеллигенции как технической, так и гуманитарной, некоторые даже с учеными степенями. Часть живущих в посаде трудников приехали целыми семьями с женами и детьми, убежали очиститься сюда от проклятой блевотной жизни мегаполисов и, припав к животворящему источнику монастырской жизни, очистившись, возродившись, освятившись, возвращались назад уже качественно другими, внося в затхлую атмосферу погибающего в грехах города свежую струю чистого истинного Святого Православия. Вот так, исподволь, не показушно, волею Божией, происходит ныне очищение, оздоровление и возрождение нации в потаенных уголках страны. Я рассказал только об Ивановской области, но думаю, что в большей или меньшей степени это исцеление происходит повсеместно по всей России и его уже остановить невозможно.
Святая блаженная Ксения Петербургская
Таких несчастных, холодных и бездомных на Руси называли блаженными, потому что сами по себе эти бедняги были счастливы и Богом согреты и не оставлены. И еще их называли юродивыми, то есть безумными, потому что они являли собой страшный, отталкивающий, безумный образ. Этими несчастными и раньше, и теперь переполнены психиатрические клиники, где их успешно или безуспешно пытаются лечить. Но среди этого сонма сумасшедших есть еще и юродивые ради Христа – это совсем особая статья, и их не надо путать с обычными психами и бесноватыми, хотя на первый взгляд все они вроде одинаковы. Это не так. Юродство Христа ради – это один из самых тяжелых подвигов в Православии, и взявших на себя этот подвиг ничтожно мало на всем протяжении истории христианства. Этот подвиг принимается из величайшей любви к Богу и своим ближним. Это избранники Божии, сильные духом и телом, бесстрашные перед земным миром и даже перед коронованными правителями его, которых они никогда не боялись обличать в неправедных поступках. Имея от Бога дар предвидения будущего, они молитвами, иногда нелепыми поступками и жестами, бессвязной речью нередко избавляли сограждан от грозивших им бедствий, не раз отвращали гнев Божий от своих современников, у которых, в большей части, были в поношении и презрении. Эти юродивые совершенно пренебрегали малейшими удобствами жизни и, подобно бездомным псам, не имели жилища и не заботились о том, где приклонить голову. Но зато они от Бога имели благодать пророческого служения, а как известно, пророк – это голос Духа Святого, который служит для передачи людям воли Божией.
Вот такой и была блаженная Ксенюшка Петербургская. Она родилась в начале XVIII века у благородных и богатых родителей. В 18 лет была выдана замуж за Андрея Федоровича Петрова – человека уже не первой молодости, в чине полковника, служившего придворным певчим. Брак оказался счастливым, но недолгим. И когда Ксении было 25 лет, муж ее скоропостижно скончался, не успев исповедаться и не приняв Святого Причастия. Это так поразило Ксению, что она надела на себя мундир горячо любимого покойного мужа, велев называть себя Андреем Федоровичем, раздала все имущество бедным; в том числе и дом, который подарила одной знакомой, став странницей – нищенкой.