— Вы, ошибаетесь, Векес, — Камал Джаганатх вновь отрицательно качнул головой, с трудом выдавливая из себя не согласие, и все еще надеясь, что людоящер не прав. — Мое появление у велесвановцев случайность, просто подошли параметры диэнцефалона.
— Никакой случайности, только преднамеренные расчеты, Камал Джаганатх, — уверенно сказал НгозиБоипело Векес, разрушая и последние надежды ссасуа на ошибку. — Это не домыслы, не догадка, — протянул он, и, сойдя с места, принялся прохаживаться вдоль иллюминатора, касаясь при ходьбе кончиком хвоста пола и вызывая клацканье когтей по темно-красной глади пола. — Во-первых, это данные полученные от соглядатаев, а во-вторых, обычные умозаключения. Судите сами, Камал Джаганатх. Когда ваш диэнцефалон выставили на торги, сумма сразу была огромна. Еще ни за один диэнцефалон никогда ни требовали такой контрибуционной платы. За каковую можно было бы приобрести, запросто, систему, с весьма приличным количеством небесных тел в ней. При этом качественные параметры вашего диэнцефалона не были до конца обозначены, а по многим пунктам информация числилась сокрытой до срока начала торгов. Хотя и по подаче грамоты параметры вашего диэнцефалона не стали уточнять. Мало того на поданную мною грамоту в желание участвовать в торгах, абы ожидая того я хотел перекупить диэнцефалон, было получено указание амирнарха снять ее с торгов. — Верховный правитель внезапно замер вполоборота от смотрящего на него ссасуа и слышимо усмехнувшись, пояснил, — понимаете ли, Камал Джаганатх, Раджумкар Анга ЗмидраТарх является моим покровителем. И не столько самой моей расы людоящеров, сколько есть лично мой благодетель. Определенно, я ему нравлюсь, поелику он зачастую защищает мои требования на Великом Вече Рас, и не дает в обиду даже пречистому канцлер-махари Врагоч Вида Вышя с каковым у нас идут постоянные трения, и не всегда чисто политические. В тот раз сие поступила не просьба от амирнарха, а именно указание, основанное как бы на прошение влиятельного создания, заинтересованного в том, дабы ваш диэнцефалон достался велесвановцам. Посему мне пришлось не участвовать в торгах, и как итог просьба влиятельного создания была выполнена. Хотя я точно знаю, еще три расы подавали грамоту, або им подходили представленные параметры. Впрочем, яссанийцы, коредейвы и прпацманцы не могли на равных со мной участвовать в торгах, дабы более бедны, чем я или негуснегести велесвановцев. Исходя из всего вышеозначенного, умозаключение здесь формируется только одно. Сия уловка с торгами и контрибуционной платой была направлена только на его превосходительство негуснегести Аруна Гиридхари, чтобы он ни о чем не догадался. А влиятельным созданием, как нельзя кстати во время вмешавшимся в торги, судя по всему, был кто из первых лиц тарховичей: канцлер-махари, главный дхисадж, адмирал-схалас Военного Каруалауха или сердар исполнительного и распорядительного Десаха. — НгозиБоипело Векес теперь и вовсе зыркнул зелеными огнями глаз на юного авгура, низко дополнив, — ваш диэнцефалон, Камал Джаганатх, является полностью искусственно созданным девятой Заакхой Научного Ведомства Садханы тарховичей. И это не умозаключения, а перехваченный моими соглядатаями разговор между главным дхисаджем и канцлер-махари Врагоч Вида Вышя. Даже не разговор, а его всего-навсего отдельный, короткий отрывок.
Юный авгур, дотоль замерший на месте, нежданно резко содрогнулся, отчего вроде как переставшее болеть левое плечо мгновенно заныло тягучим жаром. Осознавая, почему так жаждал встречи с ним главный дхисадж Ковин Купав Кун, почему оказывал ассаруа бесплатно консультации по его лечению, все время пекся о нем и хотел провести его обследование на Садхане. Теперь все встало на свои места и попечения главного дхисаджа объяснились также просто. Он, Камал Джаганатх, был полностью искусственным созданием, не только плотью, но и диэнцефалоном, в свой срок выращенным в человеческом теле, набравшимся там необходимых параметров, все того, что, видимо, и закладывали в него тарховичи. Горечь обиды, точно его подменили, обманули, наполнило изнутри юного авгура, и от сих чувств вновь слабостью отозвались ноги, а перед глазами на миг проступил сероватый дым, вроде жаждущего окутать весь этот искусственный диэнцефалон.
— Скажу более, — раздался голос НгозиБоипело Векес, возвращая ощущение ссасуа в данный момент и продолжая процесс разочарований. — После того, как ваш диэнцефалон, Камал Джаганатх, изъяли с Солнечной системы, на самой планете уничтожили всех кого в тот срок исследовали на гвотаки таусенцев. Были не просто уничтожены сами подопытные, но и их близкие, от стариков вплоть до младенцев. Вероятно, дабы стало невозможным понять, в чем заключалась суть эксперимента. Суть, которую наглядно демонстрирует ваш уникальный диэнцефалон, Камал Джаганатх. Диэнцефалон с первых дней появления у велесвановцев начавший влиять на политику всего Веж-Аруджана.
— Вы сказали? — голос юного авгура сорвался на хрип от услышанного, а перед глазами серый дым сменился на луч рубиновой звезды. — Сказали, что были уничтожены близкие подопытных? — все-таки преодолевая слабость, вопросил Камал Джаганатх, и срыву шагнув вперед, тем движением изгнал и саму начальную точку фантасмагорию, и серый дым жаждущий заполонить диэнцефалон.
— Да, были уничтожены все кто каким-либо образом касался подопытных. Порой уничтожались не только кровные сродники, но и супруги, ближние, сторонники, приятели, — неторопливо пояснил верховный правитель, неотрывно глядя на медленно подходящего и чуть покачивающегося ссасуа. — Сие уничтожение, а после сожжение тел, как следовало из донесений, в кремационных печах, проводили власти Земли, под неусыпным контролем таусенцев.
Камал Джаганатх резко передернул плечами и враз остановился. Он замер в трех шагах от верховного правителя и вскинув вверх голову, воззрился в его глаза. Заглянув прямо в вертикальные неподвижные черные зрачки, едва окутанные зелеными радужками, и тотчас на место тьме пришла гладь зеркальной поверхности, в которой единым мигом отобразился передний план квартиры. На небольшом диване с мягкими овалами спинки и подлокотников, укрытым сверху цветастым пледом сидело три человека. Висевшая чуть выше края спинки дивана на окрашенной в бежевый тон стене квадратная картина, где в зелени травы прятался, пуча желтые глаза, полосатый тигр, мгновенно обратила на себя внимание Камала Джаганатха. Диэнцефалон которого только секундой спустя распознал и саму бывшую на Земле в Солнечной системе комнату его дома, и меблировку, и сидящих на диване близких. Мать, отца и сына. Павка поджатый с двух сторон родителями земной плоти Камала Джаганатха, смотрелся вновь маленьким, таким как его когда-то и оставили. С круглым, полненьким лицом, на котором просматривались серо-голубые глазки, обрамленные длинными темно-русыми ресничками, прямой с широкими крыльями нос, небольшой ротик и глубокая ямочка, залегшая на щечке. Густые русые волосы в свете солнечного дня, чьи лучи, как знал юный авгур, врывались в комнату через окно расположенное справа, переливались медным оттенком. Сынок был плотно сбитым, маленьким, родным, таким же близким, как и родители, с уже покрытыми морщинками лицами, подернутой сединой русых волос. Впрочем, так и не забытого цвета глаз, черт лица, крепости фигуры отца и приятной полноты матери. Внезапно наполняя пространство самой комнаты и виденных близких, заколыхался низкий голос с легкой хрипотцой, довольно-таки указывающе сказавший:
— Александр Иванович, Вера Алексеевна, вам необходимо проехать с нами, чтобы утрясти все вопросы касаемо тела вашей дочери. Возьмите с собой паспорта и свидетельство рождения вашего внука, возможно, понадобится делать анализ ДНК. Вы же понимаете, что после теракта, сложно будет опознать останки человека.
Сейчас не просто горечь, а прямо-таки нравственная боль наполнила диэнцефалон Камала Джаганатха и он, дабы разрушать возникшее видение, враз дернул вбок головой. И тотчас увидел каменную поверхность стены каюты влиг-поте. Сложенной из бесформенных глыб, с угловатой поверхностью и множеством выемок, покатостей обладающих разнообразной цветовой гаммой: багряных, красных, оранжевых, розовых оттенков, но неизменно с мерцающим золотистым отблеском в виде мельчайших прожилок. Неожиданно, осознав, что сейчас он видел не фантасмагорию, а, по-видимому, заглянул в сам диэнцефалон НгозиБоипело Векеса и почерпнул с него интересуемую его информацию. Информацию, которая касалась его родных: отца, матери, сына. Камал Джаганатх тягостно качнулся взад-вперед, наконец, понимая, почему Павка оказался в детском доме без попечения его родителей и даже собственного отца, очевидно, также уничтоженного. Впрочем, сам Пашуля был жив, это ссасуа знал, как и все дотоль им пропущенное. Знал самим диэнцефалоном. Может оставленный тарховичами для новых экспериментов, а может только в силу уникальности диэнцефалона его матери.
Слабость от волнения окончательно овладела Камалом Джаганатхом, отчего ослабев в ногах, он стал медленно оседать на пол. Да только это его состояние заметил стоящий напротив НгозиБоипело Векес, он спешно ступил вперед, и, подхватив под спину ссасуа, прижал к себе, с мягкостью во взоре заглянув в его лицо.
— Как вы думаете, Векес, зачем меня создали? — вопросил юный авгур, жаждая объяснений и поддержки, которую всегда получал от ассаруа, а теперь переложил в исполнение на людоящера.
— Теперь только домыслы, Камал Джаганатх, — тихо отозвался верховный правитель, и в его глазах словно в книге ссасуа прочитал беспокойство, напитанное чувством тепла, заботы, кою тот дарил своим близким. — Негуснегести Арун Гиридхари очень дорог не только амирнарху, но и главному дхисаджу тарховичей. Они весь срок существования велесвановцев опекают как самого негуснегести, так и его расу. Но может сие только небыль не более того, и тарховичи просто терпят политику Аруна Гиридхари, абы им некуда деться. Ведь известно, что продолжение своей расе может давать только негуснегести. Поелику, что может быть точней, тарховичи просто желают подчинить политику его превосходительства своим предпочтениям, создав подвластность, к примеру через воздействие вашего диэнцефалона.