рмировавших слои мелкого каменного зерна и песка. Становилось сразу ясным, что когда-то эту пещеру создали, какой-то срок следили, однако, уже давно покинули, а живущие в ней не могли или не умели поддерживать порядок, посему само это великолепное помещение степенно разрушалось.
Лишь немного погодя, оглядывающие пещеру император и принц, узрели находящиеся сверху на террасных рядах сложенные из плоских слоистых камней миниатюрные квадратные домики, входящие задней стеной в саму стену. С широким проемом вместо входа и даже окошками, проходящими подле крыши, служившей отдельной плитой, эти жилища, видимо, делались на века, служили долго, хотя теперь пришли к упадку. Потому целые из них было увидеть редкостью, зачастую на террасах стояли только отдельные стены, или висели крыши, под которыми прятались найды. В пещере правил сумрак, словно во всех стенах, как и куполе, отражалась вода водоема, рассылая по самому помещению легкую световую мороку, по этой причине и можно было рассмотреть живущих в ней существ, как и постройки. Определенно, такая зябь света также являлась искусственно сотворенной, вряд ли естественной, точно тот, кто когда-то помогал найдам, любил и заботился о них, с отцовским попечением. Впрочем, судя по гнилостному запаху, царящему внутри пещеры, сами найды данное попечение не оправдали.
— Как воняет, — негромко протянул Камал Джаганатх, и, вскинув правую руку, прижал тыльную сторону ладони ко рту, ибо после фантасмагории насыщенность запахов была столь сильной, как и наполненность звуками.
— Что у вас с перстами ваше высочество? — испуганно спросил ФирунКибв Зубери, лишь сейчас заметив на руке принца обожженные пальцы, лишенные подушечек, где вплоть до середины ладони кожа имела густо коричневый цвет не прикрытой слизью, да тотчас застопорил свое движение на выходе из туннеля. — Вы трогали раскаленный жидкий расплав авуас? Какой ужас!
Император выдохнул последнюю фразу с такой болью, что ссасуа понял он лишился не просто пальцев, а скорей всего и самой ладони, ибо саднящая боль в ней степенно сменялась на рвущуюся.
— Я не знал, что сие раскаленный расплав, — отозвался, понижая голос Камал Джаганатх, принимая собственным диэнцефалоном промелькнувшую в голове ФирунКибв Зубери вину перед ним и им испытанным.
— Это я во всем виноват, вас не надо было отпускать одного, — дополнил император, и слышимо вздохнул, нежнее прижимая к себе тело юного авгура, вкладывая в данное пожатие свои отцовские чувства. — Столько боли, ранения, огняник, и все это ради людоящеров, каковые вас похитили. Сие, не справедливо.
— Мир вообще не справедлив, Кибв, разве вы это не знали? — откликнулся Камал Джаганатх, неся в себе лишь переживания о собственной чуждости, враждебности столь дорогому ему Аруну Гиридхари.-
В этом мире не вырастет правды побег.
Справедливость не правила миром вовек.
Не считай, что изменишь течение жизни.
За подрубленный сук не держись, человек!
— процитировал принц вслух слова персидского поэта и мыслителя Земли Омар Хайама, в первую очередь, проводя ассоциацию со своими мыслями. Однако враз уловил проскользнувшую до боли восприятия вину императора, тяжело выдохнувшего.
— Эту пещеру для найд создали тарховичи, весьма давно, — наконец, вероятно, чтобы хоть как-то оправдаться перед ссасуа, пояснил ФирунКибв Зубери, все еще не двигаясь с места, и наблюдая, как ДьюбФфамб неспешно направился к водоему, выставив вперед уидхи. — Это сразу видно по приметным их постройкам в виде каменных блоков в стенах и куполе. Но найды, судя по всему, не оправдали предпочтения тарховичей, и развитие получили людоящеры.
— А должны были черви, — с болью в голосе произнес Камал Джаганатх, и тягостно вздрогнул, припомнив рассказанное им НгозиБоипело Векесу о творение червей и их должном развитии, ощутив вновь захлестнувшие его чувства родственности к этим существам объединенным той самой бело-серебристой туманностью.
— Черви? — удивленно повторил ФирунКибв Зубери, и перевел взгляд на лицо Камала Джаганатха, наполняя диэнцефалон последнего россыпью проскочивших вопросов, в которых основным было довольно-таки пренебрежительное отношение к тем животным.
Гудение, дотоль наполняющее пещеру, стоило ДьюбФфамбу достигнуть водоема и там замереть, смолкло. Хотя до слуха Камала Джаганатха продолжал долетать чуть слышимый писк, верезг и стон. Миг спустя, когда бек-пластины в аварану ДьюбФфамбу вспыхнули мощней, в диэнцефалон принца неожиданно (погашая заинтересованность только, что услышанным) ударился ощутимый ужас перед созданиями более мощными, властными, опасными выплеснутый из мозга найд. В этом страхе плыло только осознание, что людоящеры в отношение них безжалостны и жестоки, не щадящие ни малого, ни старого, словно играющие на их постоянной жажде голода.
Еще несколько минут достаточной тишины, а после пещеру наполнили писклявые вопли не только найд, расположившихся в жилищах на террасах, но прячущихся в сталактитах на потолке, там удерживающихся посредством выходящего из середины спины, загибающегося кольцом хвоста. Потому глянув вверх Камал Джаганатх только сейчас смог разглядеть, что в неких местах свода укрепленные к кончикам сосулек висят широкие сети, плетеные из метелочек растений растущих обок водоема. Внезапно несколько найд, сорвавшись со сталактитов, направили свой скорый полет вниз к стоящему ДьюбФфамбу, стараясь задеть его голову кожистыми крыльями, соединенными с руками и боками тела. Сейчас, когда данные существа парили так низко, четко просматривались их тонкие, длинные конечности, сухощавые туловища, обтянутые прозрачной, буро-серой и, одновременно, чешуйчатой кожей, по виду напоминающей покров рыб. Клинообразные головы с вытянутой собачьей мордой длинными, стоячими ушами и овальным одним глазом наполненным густо черной радужкой, словно говорили, что тарховичи создав найд, и не получив желаемого, попытались вновь воплотить и более успешно свои идеи в асгауцев, коим придали формы головы животных.
ДьюбФфамб между тем вскинул вверх уидхи и выстрелил из них обоих. Плеснув с первого порцию бело-голубых лучей, а со второго звуковые волны. И если звуковые волны ударили в купол пещеры, наполнив ее легкой резонацией и вызвав общий страх во всех найдах перед силой людоящеров. То бело-голубые лучи, враз нагнав, летающих найд, рассекли их тела надвое, отчего разрозненные куски упали на пол, а из мест рассечений в стороны плеснула красная с голубоватым отливом кровь.
ДьюбФфамб воткнул уидхи в угловатые прорези в материи аварану на уровне талии, и, наклонившись, поднял кровоточащие и все еще поддергивающиеся куски одного найду, да вскинув руки вверх, слегка ими потряс. И вовсе хрипло, резко проронил, в первый миг прозвучавшее, как крак-крак миг спустя сложившееся в слова: «Ешьте, это вам дар!».
И немедля к ужасу, прибавилось дикое желание поесть, потому Камал Джаганатх, молча за всем наблюдающий, понял, что он не только принимал диэнцефалоном мысли найд, но еще и понимал их язык, достаточно простой, словно состоящий из отдельных выражений. Чувство испускаемого найдами голода было столь велико, что принцу нежданно захотелось поесть пирожка и, непременно, с гороховой начинкой да запить его помидорным, сильносоленым соком. От этого желания перед глазами юного авгура поплыл густой дым, а холод пробил тело столь мощно, что легкий озноб сменился на лихорадочную дрожь.
ДьюбФфамб еще раз встряхнул разбрызгивающими кругом кровь частями тела погибшего найда, а после швырнул их подальше от водоема, в сторону стены. Он также очистил место подле прибрежной полосы воды и от остальных тел, да торопливо сняв с плеч мешок, принялся его раскрывать. Тем временем, находящиеся на самом низком уровне террас существа стали неспешно спускать с них вниз на дно пещеры, и также несмело, почасту поглядывая в сторону стоящего людоящера, на карачках ползти к останкам соплеменников. Их нервные подрыгивания, вскидывания вверх клинообразных голов указывали на особый страх, а неизменное движение в сторону павших тел на дикое желание наесться. Еще совсем чуть-чуть, и второе взяло вверх. И некие из найд, вскочив на ноги, кособоко покачиваясь, плюхая по каменной поверхности пола большими и очень широким стопами, заканчивающимися сразу шестью пальцами, побежали к телам.
Это произошло столь стремительно, что возле отдельных частей соплеменников оказалось сразу до десятка найд, кои вцепились руками в павших, и стали рвать их на себя. Началась ощутимая стычка, с гулкими хрипами, визгом и стонами, наполнившими основательно всю пещеру.
ДьюбФфамб между тем уже извлек из мешка свернутую в рулон материю, и положил ее в шагах трех от водоема прямо на каменную поверхность пещеры. И поколь рулон распрямлялся и наращивал свои округлые формы, превращаясь в прозрачный четырехгранный шатер, без окон и с единственным проемом для входа (изготовленным из тончайшей, сетчатой ткани), людоящер вынув из прорезей аварану уидхи, пульнул из него бело-голубые лучи в дерущихся найд, не только разгоняя, призывая к тишине, но и увеличивая количество павших. Капли красно-голубой крови, брызнув в стороны от прилетевших лучей, в плывущей мороке света засеребрились, вызвав чувство горечи в Камале Джаганатхе, точно и в этом случае (в случае с найдами) оторванное, подаренное было столь не благоразумно, как и с червями, использовано.
Прошло не более пяти-семи минут, как шатер, развернувшись, приподнял внутри в виде ложа с одной стороны и само дно, а найды угомонившись и отдавшись во власть более смелых растянули тела павших в свои разрушенные жилища.
— Найды, едят себе подобных, — пояснил ФирунКибв Зубери, и медленно тронулся к водоему. — Весьма противные создания. Пищи внутри гор не так много и они, видимо, считают, что ничего не должно пропадать.
Сопричастность коя правила в Камале Джаганатхе стоило ему попасть на Ладодею, и, сейчас болезненным недовольством отозвалась в нем, вроде его обманули. Однако ни самого понятия обмана, ни того кто его сделал не воспринималось. Словно все возникающее в принце, было сродни его диэнцефалону думающему, действующему, а может и помнившему, что-то. Тому самому, что поколь не было открыто сознанию Камала Джаганатха.