Оазис Шара-Хулусун находится в узком ущелье, орошаемый крошечной рекой Шара-Хулусун-гол, которая разбухает в огромный поток в дождливый сезон. Тополиные рощи растут вдоль речных берегов, покрытых густой зеленью тростника, от которого и произошло название местности — «Желтый тростник». Оазис остался с того периода, когда область получала большее количество осадков, и условия были благоприятны для земледелия. Многочисленные мертвые стволы деревьев и пни указывают на то, что в прошлом оазис занимал обширную область и что леса простирались вдоль подножья гор далеко в каменистую равнину. Оазис — любимое место крупной дичи и птиц. Кроме монгольской антилопы (Antilopea gutturosa), или джейрана, мы видели многочисленных волков и несколько диких ослов, или куланов (Equus hemionus). Зайцы (Lepus tolai) были в изобилии. Королевство птиц было представлено несколькими ястребами (Vultur monachus), огромными черными птицами, которые пролетали над высокими скалами, защищавшими ущелье. Мы также видели несколько гусиных семейств (Anser anser) и турпанов (Casarca casarca). Оазис использовался водоплавающими птицами как остановка на пути их ежегодных перелетов.
Горный массив, в котором расположен оазис Шара-Хулусун, представляет несколько интересных проблем в связи с вопросом о климате Гоби и количестве осадков в пустынных областях Внутренней Азии. Генерал П.К.Козлов во время его экспедиции в 1901 г. обнаружил прекрасные луга, леса и стремительные потоки на плоскогорье Атик Богдо, которое кажется продолжением хребта Шара-Хулусун. Британский исследователь, Дуглас Керразерс, во время его экспедиции в горах Карлик-таг восточнее Баркола, нашел лиственные и сосновые леса в южном и восточном ответвлениях горной цепи Карлик-таг (Керразерс, «Неизвестная Монголия»). Я спрашивал наших монгольских проводников и торговцев, тех, кто следовал путем на Ку-ченг, и все говорили, что это есть массивный горный хребет, который простирается от Атик Богдо к горам Карлик-таг. Изучение жизненных зон Внутренней Гоби и ее оазисов, потерянных в необъятных песках и каменистых пустынях, было бы прекрасной задачей.
Выше ущелья Шара-Хулусун мы обнаружили несколько разрушенных сооружений, и на одном из горных отрогов маленький китайский мяо, или храм. В нескольких местах речные берега были заняты насыпными полями. Наши монгольские проводники сообщили нам, что прежде это было маленькое китайское поселение. Китайцы имели обыкновение приезжать сюда из Аньси для разведения опиумного мака. Теперь уже в течение нескольких десятилетий долина покинута.
Ущелье Шара-Хулусун расположено на пересечении двух важных караванных путей Центральной Азии: маршрутов Юм-бейсе — Аньси и Коко-хото — Ку-ченг, соединяющих Китай с землями китайского Туркестана и Джунгарии. Кроме этих двух маршрутов, есть еще скрытый путь, во многих местах проходящий по реке Ецин-гол Торгутс, затем идущий через ущелье и соединяющийся с маршрутом Коко-хото — Ку-ченг.
Располагаясь недалеко от монгольской границы, ущелье всегда было любимым убежищем грабителей. Джа лама содержал там заставы, смотрящие за караванами, прибывающими из Китая, Тибета и Монголии. Даже после смерти Джа ламы ущелье было все еще посещаемо бандами грабителей. Только за месяц перед нашим приходом в ущелье был разграблен большой караван на пути в Ку-ченг, и один из погонщиков был убит. Наш монгольский проводник советовал нам быть осторожными и выставлять охрану на ночь. Большим недостатком нашего положения, в случае нападения, была необходимость защищать два лагеря вместо одного. Однако этот самый недостаток сохранил нас от убийства невинных людей. Следующий отчет пояснит это.
Был уже поздний вечер, около девяти часов, когда внезапно в полной темноте в лагерь примчался один из наших монгольских погонщиков, наблюдавший за верблюдами, и принес нам тревожное сообщение о том, что в ущелье появились вооруженные всадники. Любым способом необходимо было выяснить, кто эти люди. Мы все еще обсуждали, какие нужно предпринять меры, когда внезапно раздался громкий выстрел из винтовки, эхом откликнувшийся в ущелье, следом другой через короткий интервал. Наш сторожевой на другом берегу реки немедленно забил тревогу, и все помчались за оружием. Сторожевой ясно видел в темноте двух вооруженных винтовками всадников, один из них, на белой лошади, скрылся в кустарнике и выстрелил около лагеря. Каковы были намерения наездников? Было очевидно, что они нападали на лагерь, и что в любой момент мы могли бы ожидать дико кричащих людей, выскакивающих из-за кустов и камней, окружающих лагерь. Руководитель экспедиции поручил мне собрать людей из охраны экспедиции и обеспечить безопасность лагеря.
Было невозможно защитить оба лагеря сразу, и поэтому я решил оставить лагерь с багажом под охраной четырех из наших стрелков, а с остальными людьми занять линию южнее второго лагеря. Эта позиция позволяла нам не только защитить оба лагеря винтовочным огнем, но и сделать легким нападение на противника, в случае, если бы он предпринял открытый налет на лагерь с тяжелым багажом.
Мы провели долгие, напряженные минуты, так как выстрелов больше не было, но по шуму мы могли понять, что большой вооруженный отряд людей и животных шел через ущелье и приближался к нашему лагерю. Было тяжело удерживать людей от стрельбы по каждому темному пятну, которое появлялось вдалеке. Было необходимо выяснить, кто были наши противники и где они находились. Я решил послать разведывательный отряд, поддержанный группой наших стрелков. Портнягину было поручено защищать лагерь с остальными людьми, а я с двумя из наших монголов занял удобную позицию в кустах на берегу недалеко от места, где путь из Коко-хото подходил к реке. Наш тибетец добровольно вызвался в разведку и исчез в кустах. Длительное безмолвие царствовало в ущелье. Внезапно мы услышали лай собак. Присутствие собак привело нас в легкое замешательство. Я возвратился в лагерь, чтобы сообщить это и госпоже Рерих, которая также слышала собак и была уверена, что это был караван или группа странников. Но почему они стреляли на таком близком расстоянии от нашего лагеря?
Тибетец возвратился после продолжительного отсутствия и рассказал о своих впечатлениях о незнакомцах. Он нашел их лагерь выше ущелья. Это был большой караван, который путешествовал из Коко-хото в Ку-ченг и Урумчи. При его приближении к лагерю все люди сидевшие вокруг костра вскочили, загасили огонь и приняли его в полной тишине. Когда он появился среди них, эти люди просили его не вредить им, так как были убеждены, что он член большой банды грабителей, остановившейся в ущелье Они даже обещали ему большое вознаграждение деньгами или товарами. Караванщики были смертельно напуганы, и тибетец потратил немало труда, прежде чем объяснил им, что мы — научная экспедиция. Наконец они поверили ему и сообщили, что они принимали нас за лагерь грабителей и что начальники их каравана, китаец и татарин из Кульджи, прискакали к нашему лагерю и выстрелили, чтобы напугать нас! Это обычный маневр китайских караванов. В опасных местах они обычно стреляют в воздух или в подозрительно смотрящих людей, чтобы испугать их. Было большой удачей, что все мы были во втором лагере, так как если бы мы были в первом, мы конечно ответили бы на выстрелы и, возможно, нанесли бы урон. Мы все возвратились к нашим палаткам, счастливые от того, что все повернулось так хорошо. Многие наши люди были немного разочарованы — они предпочли бы бороться против реальных грабителей, а не испуганных торговцев.
Рано утром начальники китайского каравана нанесли нам визит и принесли извинения за то, что стреляли рядом с нами. Один из них был китайский торговец из Коко-хото, другой — мусульманин из Кульджи. Оба очень боялись грабителей. Караван принадлежал американской фирме братьев Бреннер в Тинцине.
Мы остались в Шара-Хулусуне на большую часть дня и дали верблюдам достаточно времени попастись. В пять часов вечера мы разобрали лагерь и продолжили продвижение через ущелье. На протяжении первых трех миль ущелье было узким. По обеим сторонам возвышались массы гранита, гнейса и порфира. После трех миль пути ущелье расширилось, и дорогу пересекло несколько насыпей гравия и обломков пород. Растительность исчезла вскоре после того, как мы оставили лагерь, и остальной маршрут пролегал по бесплодной местности. Мы встретили несколько брошенных верблюдов, оставленных здесь китайским караваном. У животных были воспалены ноги, и они были не в состоянии следовать за караваном.
Вскоре после того, как мы оставили ущелье и начали продвигаться через песчаную равнину, полная темнота окутала окружавшую местность. Мы прошли в темноте по однообразной равнине с невысокими холмами по обе стороны пути, и было невозможно определить реальный характер местности. В час ночи мы подошли к месту у ручья с пресной водой, названного Билгекх, пригодному для лагерной стоянки. От этого пункта обычный маршрут каравана идет по направлению к юго-западу, но путь, по которому мы следовали, ответвлялся к югу.
Мы потратили немало времени, разбивая лагерь. К трем часам палатки были поставлены, и все могли подкрепиться чаем.
Следующие фрагменты моего дневника описывают переход экспедиции через область Мацу Шань. (Мацу Шань — монгольское произношение китайского Мацунг Шань; мы сохраняем монгольскую форму названия.)
Суббота, 7 мая 1927 г. День обещает быть жарким. Облака парят над горизонтом. Всюду песок. Песчаные дюны простираются далеко к югу. Мы начали приготовления приблизительно в полдень. Монгольские погонщики напоили верблюдов, закрепили вьючные седла и смазали кровавые раны под седлами на боках животных. Шерсть животных скатывается под седлом, и седла сдирают кожу постоянным трением. Расширяющиеся раны могут скоро стать открытыми язвами и заживление будет почти невозможным. Около трех часов дня весь караван в трех колоннах начал движение на юг.
После пересечения зоны песчаных дюн, которые обычно опоясывают подходы горных хребтов Гоби, караван прибывает на огромную равнину Гоби, покрытую гравием. Черная поверхность каменной пустыни искрится с глубоки