Отдыхая на ветках деревьев!
Дорожный ночлег цветов!
И кто бы мог сказать,
Что жить им так недолго?
Немолчный звон цикад.
В старом моем домишке
Москиты почти не кусаются.
Вот все угощенье для друга!
Утренний час
Или вечерний, – вам все равно,
Дыни цветы!
И цветы и плоды!
Всем сразу богата дыня
В лучшую пору свою.
Жители Киото отдыхают в летнюю жару возле реки Камо от самого того часа, когда восходит вечерняя луна, и до восхода солнца. Всю ночь они пьют вино и веселятся. На женщинах пояса повязаны изящным узлом, мужчины в нарядных накидках. Среди толпы виднеются и монахи, и старики. Даже подмастерья бочаров и кузнецов, вырвавшись на свободу, поют и горланят вволю
Речной ветерок.
Повсюду халаты мелькают
Цвета бледной хурмы.
Один мудрый монах сказал: «Учение секты Дзэн, неверно понятое, наносит душам большие увечья». Я согласился с ним[43]
Стократ благородней тот,
Кто не скажет при блеске молнии:
«Вот она – наша жизнь!»
Праздник поминовения душ!
Но и сегодня на старом кладбище
Поднимается новый дымок.
Весь двор возле храма
Завесили листьями своими
Банановые пальмы.
В монастыре
Пьет свой утренний чай
Настоятель в спокойствии важном.
Хризантемы в саду.
Белый волос упал.
Под моим изголовьем
Не смолкает сверчок.
Больной опустился гусь
На поле холодной ночью.
Сон одинокий в пути.
В ночь осеннего полнолуния
В сиянии луны
Ни одного в собранье не осталось
Прекрасного лица.
Прозрачна осенняя ночь.
Далеко, до Семизвездия,
Разносится стук вальков.
«Сперва обезьяны халат!» –
Просит прачек выбить вальком
Продрогший поводырь.
Пугают, гонят с полей!
Вспорхнут воробьи и спрячутся
Под сенью чайных кустов.
Позади дощатой ограды
Кричат пронзительно перепела
В облетевшей роще павлоний.
Даже дикого кабана
Закружит, унесет с собою
Этот зимний вихрь полевой!
Уж осени конец,
Но верит в будущие дни
Зеленый мандарин.
К портрету друга
Повернись ко мне!
Я тоскую тоже
Осенью глухой.
Ем похлебку свою один.
Словно кто-то играет на цитре –
Град по застрехе стучит.
В дорожной гостинице
Переносный очаг.
Так, сердце странствий, и для тебя
Нет покоя нигде.
Холод пробрал в пути.
У птичьего пугала, что ли,
В долг попросить рукава?
Сушеная эта макрель
И нищий монах изможденный
На холоде в зимний день.
Всю долгую ночь,
Казалось мне, стынет бамбук…
Утро встало в снегу.
Получаю летний халат в подарок от поэта Сампу[44]
И я нарядился!
Так тонок халат мой летний –
Крылья цикады!
Ждем восхода луны.
Ветку сливы несет на плече
Мальчик-монах.
В деревне
Вконец отощавший кот
Одну ячменную кашу ест…
А еще и любовь!
Ночь. Бездонная тьма.
Верно, гнездо свое потерял –
Стонет где-то кулик.
Откуда вдруг такая лень?
Едва меня сегодня добудились…
Шумит весенний дождь.
Грозовая гора.
Ветер в чаще бамбука
Протоптал тропу.
Откуда кукушки крик?
Сквозь чащу густого бамбука
Сочится лунная ночь.
Печального, меня
Сильнее грустью напои,
Кукушки дальний зов!
В ладоши звонко хлопнул я
А там, где эхо прозвучало,
Бледнеет летняя луна.
Нахожу свой детский рисунок
Детством пахнуло…
Старый рисунок я отыскал, –
Ростки бамбука.
Майский докучный дождь…
Обрывки цветной бумаги
На обветшалой стене.
Что ни день, что ни день –
Все желтее колосья.
Жаворонки поют.
Уединенный дом
В сельской тиши… Даже дятел
В эту дверь не стучит!
Без конца моросит.
Лишь мальвы сияют, как будто
Над ними безоблачный день.
Зеленеет один,
Осеннему ветру наперекор,
Спелый каштан.
В томном хлеву!!!
Звон москитов чуть слышен…
Конец жаре.
Легкий речной ветерок.
Чай хорош! И вино хорошо!
И лунная ночь хороша!
Глубокою стариной Повеяло…
Сад возле храма
Засыпан палым листом.
Луна шестнадцатой ночи
Так легко-легко
Выплыла – и в облаке
Задумалась луна.
Кричат перепела.
Должно быть, вечереет.
Глаз ястреба померк.
Благоденствие большой семьи
Деды, отцы, внуки!
Три поколения, а в саду –
Хурма, мандарины…
Вместе с хозяином дома
Слушаю молча вечерний звон.
Падают листья ивы.
Белый грибок в лесу.
Какой-то лист незнакомый
К шляпке его прилип.
В день Праздника хризантем[54]
Одинокий мой шалаш!
День померк – и вдруг вино прислали
С лепестками хризантем.
Варят на ужин лапшу.
Как пылает под котелком огонь
В эту холодную ночь.
Ночная тишина.
Лишь за картиной на стене
Звенит-звенит сверчок.
И мотылек прилетел!
Он тоже пьет благовонный настой
Из лепестков хризантем.
Блестят росинки.
Но есть у них привкус печали,
Не позабудьте!
Верно, эта цикада
Пеньем вся изошла? –
Одна скорлупка осталась.
Опала листва.
Весь мир одноцветен.
Лишь ветер гудит.
В деревне
Рушит старуха рис.
А рядом – знак долголетья –
Хризантемы в цвету.
Посадили деревья в саду,
Тихо, тихо, чтоб их ободрить,
Шепчет осенний дождь.
Чтоб холодный вихрь
Ароматом напоить, опять раскрылись
Поздней осенью цветы.
Хозяин и гость
Друг на друга нарцисс
И белая ширма бросают
Отблески белизны.
Собрались ночью, чтоб любоваться снегом
Скоро ли свежий снег?
У всех ожиданье на лицах…
Вдруг зимней молнии блеск!
Скалы среди криптомерий!
Как заострил их зубцы
Зимний холодный ветер!
Сокол рванулся ввысь.
Но крепко охотник держит его –
Сечет ледяная крупа.
Вновь зеленеют ростки
В осенних полях. Под утро –
Иней точно цветы.
Радостно глядеть: