— Да не будет никаких неприятностей! — зарычал Сэтрок. — Просто возьми деньги и дай мне пару глотков!
«А ты, можно подумать, ими ограничишься, — прозвучал в голове насмешливый голос. — Ты ведь высосешь до дна этого несчастного, зачем врать самому себе? А потом заберешь монеты, раз уж мертвому они не нужны». Сэтрок велел голосу заткнуться.
— Нет, господин! — Мужчина поклонился. — Я могу сказать, где дом лорда Эрлота, если хотите поговорить с ним, но я вас не знаю. Простите.
Он убежал прежде чем Сэтрок успел сказать хоть слово. «Проклятье! — подумал вампир. — Ну и где мне найти добровольца?»
Сквозь шум он различил скрип двери, и взгляд метнулся в ту сторону. В помещение вошел мальчик лет двенадцати. Босой, взъерошенный, он смотрел по сторонам запуганным взглядом, теребя шапку. Сэтрок поднялся навстречу. «Детская кровь — самая лучшая», — вспомнил он. Вот шанс, который нельзя упустить!
Мальчик заговорил, перекрикивая гул голосов:
— Прошу вас, помогите, кто чем может! Родители из дома выгнали, я три дня не ел. На улице спать холодно, дайте хоть на гостиницу!
Несмотря на бледное лицо мальчика, Сэтрок усомнился, что он три дня голодает и ночует на улице. Слишком уж крепко стоит на ногах. Да и не допускают вампиры бродяжничества. Впрочем, какая разница?
Мальчик петлял среди столов, а в шапку сыпалась мелочь. Народ подобрался сердобольный, мальчика жалели, хотя и поругивали, что родителей довел. Ответом была смущенная улыбка.
Когда мальчик подошел к Сэтроку, тот бросил ему золотую монету. Мальчик вздрогнул и посмотрел в глаза благодетелю. Не испугался, не попятился.
— Хочешь еще две таких? — улыбнулся Сэтрок.
Мальчик закивал.
— Тогда пойдем. Окажешь мне услугу.
Лишь только они оказались на улице, мальчик повернулся к Сэтроку.
— Вы будете пить мою кровь? — спросил он.
— Совсем немного! — вырвалось у Сэтрока. — Я голодаю ничуть не меньше твоего! А ты потом купишь себе еды и…
«Ничего он потом не купит», — засмеялся голос в голове.
— Хорошо! — сказал мальчик. — А правда две монеты еще дадите?
— Правда, правда. Ну?
— Давайте отойдем подальше от фонаря.
«Милый, хороший мальчик!» — засмеялся мысленно Сэтрок. От предвкушения скрутило живот.
Остановились у кромки леса, подступившего вплотную к черте города. Мальчик положил шапку на землю и закатал рукав. Сэтрок предпочел бы кровь из яремной вены, но пугать мальчика не хотелось. Вампир склонился над протянутой рукой, обнимая ее, будто возлюбленную. В тот миг, когда клыки почти коснулись кожи, в левом боку полыхнула боль. Боль, пронзающая мертвое тело! Никогда раньше Сэтрок не испытывал ничего подобного. Он взвыл и отшатнулся от мальчика, успев поймать его взгляд. В нем теперь не было ничего запуганного и нерешительного. Янтарные глаза смотрели с ненавистью и каким-то нечеловеческим любопытством.
Ноги Сэтрока подкосились. Упав на колени, он почувствовал, как пробитое сердце затрепетало. Боль стала в сотню раз сильнее. Краем глаза Сэтрок заметил большую тень, а потом все исчезло.
Обезглавленное тело упало на траву. Из артерий вылилось совсем немного крови.
— Ты молодец, — прогудел великан, вытирая топор о траву. — Хорошо попал, прямо в сердце.
Левмир подошел к телу и протянул руку за ножом, торчащим из бока вампира.
— Нет, — сказал великан. — Мы сожжем его так. От этих тварей никогда не знаешь, чего ожидать.
Он перевязал руки и ноги вампира, после чего взвалил туловище на плечо. Голову подхватил за волосы и двинулся в лес. Мальчик, так и не сказав ни слова, пошел следом.
Возвращались поздно. Левмир еле добрался до землянки — ног не чувствовал от усталости и пережитых волнений. Из открывшейся двери плыл запах еды — И усердно тушила мясо в горшочках. Великан посмотрел на ее произведение и что-то одобрительно проворчал. Левмир повалился на лежанку без чувств.
— Ничего не нашли? — спросила И.
— Нашли, еще как, — отозвался великан. — Отличного зверя забили.
— А где же он?
— Сожгли.
Великан смотрел прямо в глаза И. Девочка несколько раз моргнула, прежде чем до нее дошла суть произошедшего. Руки, держащие тарелку, задрожали, рот приоткрылся. Великан следил за ней, искал ту реакцию, которую одну только и могла проявить девчонка-вампир. Но, как ни следил, И его удивила. Быстрая, как летучая мышь, она подскочила к великану и расколотила о косматую голову тарелку. Великан вздрогнул, глядя на посыпавшиеся осколки.
— Значит, беспокоишься все же, — сказал он.
— Да я тебя сама сейчас в печке сожгу! — закричала И, с трудом удерживаясь от соблазна остановить сердце. — А если бы его убили?
— Так мы и убили, — отозвался Левмир.
— Я вообще про тебя говорю, дурак, — огрызнулась девочка. — И не с тобой вообще разговариваю!
Она снова уставилась на великана, который, к ее возмущению, начал смеяться.
— Смешно тебе? — И уперла руки в бока. — Ребенка заставлять таким заниматься!
— Он не ребенок, — махнул рукой великан. — Пора учиться жизни.
— Жизни? — И усмехнулась. — Ты хочешь, чтобы он вот этим занимался, что ли?
— В нашем мире это — единственное занятие, достойное мужчины, — отрезал великан. — Собери осколки и накладывай ужин. Мы устали.
— Подождите чуть-чуть, ладно? Сейчас я лягу на скамью и буду умирать от смеха, — мрачно заявила И.
Она тут же привела угрозу в действие. Левмир, позабыв про смертельную усталость, смотрел, как девочка легла на ту самую скамью, к которой ее привязывал великан, и начала хохотать. Смех звучал так искренне и заливисто, что поневоле хотелось присоединиться. Левмир посмотрел на великана. Тот пожал плечами. Оставалось ждать, пока закончится приступ.
Левмир вспомнил большой костер, который они разложили неподалеку отсюда, полыхающее в нем тело. Тогда казалось, что ноги вампира продолжают дергаться, несмотря на пробитое сердце и отрубленную голову. Но самое тяжелое осталось напоследок. Когда костер прогорел, великан и Левмир принялись копать могилу. Жесткая земля, горячие останки, уголья…
— Может, ты объяснишь, наконец, чему так радуешься? — угрожающе проворчал великан.
— Я не радуюсь, — отозвалась немедленно успокоившаяся И. — Я смеюсь над тобой, Ратканон.
Левмир не знал этого слова, но, увидев побледневшее лицо великана, понял: И назвала его имя.
— Откуда ты…
— «Занятие, достойное мужчины», — передразнила его И. — Еще раз потащишь Левмира своим занятием заниматься — я тебе всю рожу расцарапаю, понял меня?
Великан подошел к лавке, наклонился над И. Его лицо не предвещало ничего хорошего, но девочка смотрела без страха.
— Говори, что знаешь, — потребовал он, не обращая внимания на Левмира, вставшего рядом. Мальчик прятал за спиной нож. Пусть он не понимал, что происходит, но готовность защитить единственное дорогое существо переполняла его.
— О тебе? — переспросила И. — Знаю то, что все знают. Тебя зовут Ратканон. Ты живешь в лесу, в землянке, к северу от излучины ручья. Ты иногда ходишь в город, чтобы убивать баронетов, и думаешь, что ведешь войну. Вот, собственно, и все. Давайте ужинать.
И соскочила с лавки, загремела горшочками, что-то напевая. Левмир посмотрел на великана как раз в тот момент, когда тот рухнул на освободившуюся лавку. Доска затрещала под его весом.
— Что с тобой? — шепнул Левмир. Тот миг, когда он был готов убить наставника, прошел. Теперь мальчик смотрел на поникшие усы, застывшие глаза и боялся.
— Они знают, — пробормотал великан. — Они знают…
— Конечно, знают! — фыркнула И, подходя к нему с тарелкой. — Как не знать? Про людей они все знают, без этого никак!
— Но почему тогда… Позволяют…
— А чего бы и не позволить? Возьми тарелку!
Великан послушно принял тарелку, но есть не стал. Смотрел на девочку пустым взглядом.
— Почему ты сразу не сказала?
И подала тарелку Левмиру, сама уселась на лежанку и принялась с аппетитом поглощать мясо.
— А что мне было сказать? — спросила она. — Я ведь не знала, что ты вампиров убиваешь. И что такое «землянка» я тоже только сейчас поняла. Знала бы сразу, куда попала, наверное, померла бы от страха!
Левмир посмотрел в свою тарелку, потом перевел взгляд на девочку. Она ответила обиженным взглядом.
— Чего не ешь? Вкусно ведь!
Левмир машинально поднес ложку ко рту. Мясо оказалось действительно очень вкусным и вовсе не горячим, а как раз.
— То есть, получается, вампирам плевать, что я их убиваю? — не отставал Ратканон.
— А ты хоть знаешь, кого убиваешь? — Теперь в голосе И слышались сочувствующие нотки.
— Представь себе. Кровососов.
— Ага. Ты убиваешь баронетов, с которыми без тебя никто не знает, что поделать.
— Баронеты? — переспросил Левмир. — Это как?
И вздохнула, отложила тарелку.
— Смотрите, — сказала она, тыча пальцами в воздух. — Главный — король. Он управляет государством. Но решения все принимает совет лордов. Лордов семеро. Среди них главный — герцог. Был герцог Освик, но его Эрлот, скотина, угробил. Пап… Король был недоволен, даже плакал, но не возражал, потому что Освик, вроде как, и правда чего-то не то сделал. Теперь вместо него вроде бы Саната назначат. Впрочем, у него должно быть другое имя…
— Санат! — взревел великан, грохнув по лавке кулаком. — Вот кому я бы с радостью сердце выдрал.
— А ты его откуда знаешь? — спросил Левмир.
— Еще бы не знать, когда мы с одной деревни! В ту ночь, когда мою жену убили, он за этими тварями со слезами бежал, умолял с собой забрать! Вот сучонок, пролез! Так и думал, что у вас чем подлее — тем лучше!
— Я же про вас плохого не говорю, — насупилась И. — Зачем ругаться?
— Молчи!
— Ну и замолчу.
Ратканон глубоко задышал, прикрыв глаза. Наконец, какое-то подобие спокойствия вернулось к нему.
— Прости, — буркнул он. — Ты не виновата. Ну так что там, насчет баронетов?