— Да что здесь творится? — рявкнул Мэросил. — Вы хоть понимаете, что вам за это будет?
Чей-то безумный взгляд сверкнул рядом. Мэросил поднял руку, и тут же ощутил удар. Рука, отрубленная по локоть, отлетела в сторону. Человек занес над головой топор, предвкушая убийство. Мэросил оскалил клыки. Что ж, война так война, жалкие остолопы!
Сердце едва не разорвалось, когда И побежала навстречу вампирам. Маленькая, смелая, безрассудная капелька жизни атаковала саму смерть. Успела лишь крикнуть: «Не стреляйте по летучим мышам!» Она все спланировала. Знала, что не соперница взрослым вампирам, и решила отвлечь внимание, дать людям еще одну крохотную надежду на успех.
— Вот сучка! — выдохнул стоящий рядом Россак.
Левмир не почувствовал злости — столько искреннего восторга звучало в этих словах. Подняв лук, прицелился. Щелкнула тетива, стрела пробила грудь первому намеченному вампиру. Точно в сердце! Кровь взыграла в жилах, словно на охоте. Прячущиеся стрелки тоже спустили тетивы. В цель попала одна стрела, другие улетели в ночь. Но время стрелков закончилось так же быстро, как началось. В бой побежали все. Левмир, улучив момент, выстрелил еще раз, целясь в мерзкого на вид вампира с волосами, словно смазанными жиром. Когда стрела переломилась у того в руке, Левмир понял, что перед ним не баронет. Дыхание перехватило. Неужели кто-то из баронов? Или даже граф? Но почему, зачем он здесь? Выполняет грязную работу?
Огненный шар развеял остатки сомнений. Ни один баронет не сможет сделать такого с огнем! И рассказывала — сила Драконов проявляется лишь у тех, кто вошел в воды Алой Реки, либо прожил не меньше тысячи лет. Либо у рожденных вампирами. Левмир не успел отпрыгнуть — непонятная сила подняла его вверх и бросила в сторону. Летучие мыши! И снова спасала его, как всегда. Вместо радости, Левмир почувствовал досаду. Вскочил на ноги, выбирая мишень. Вот еще один вампир, которому летучая мышь залепила лицо. Свистнула стрела, мышь спорхнула с неподвижного тела.
— Жгите их! — заорал Левмир.
Он подбежал к подстреленному, схватил его и поволок в сторону горящего дома. Вампир не двигался — значит, сердце пробито. Значит, это — баронет.
— Давай! — Знакомый голос.
Сардат подскочил к телу, схватил его за ноги. Подняли, качнули и швырнули огонь. Взметнулись искры, пламя полыхнуло, будто от огненного порошка. Сардат поднял «меч».
— Не стой! — крикнул, тут же куда-то исчезнув.
Левмир сорвал с пояса нож и топор. Взгляд блуждал по полю битвы. Ничего нельзя было понять. Страшные тени с воплями метались на фоне огня, летели головы, хлестала кровь. Вот один баронет оказался совсем рядом, но с воплем провалился сквозь землю — работали ямы-ловушки. Над всем этим носились летучие мыши, время от времени пикируя на вампиров. И делала все, что могла. «А я?» — подумал Левмир. Прямо на него побежал огромный волк, и Левмир шагнул навстречу, улыбаясь. Он не сбежит. Не сегодня.
Зверь прыгнул. Взлетел и опустился топор, раскроив волку череп. Массивное тело сбило Левмира с ног, но, падая, он успел вонзить нож в мохнатый бок. Когда земля ударила в спину, волк уже испускал дух.
Из разрубленного черепа лениво капала кровь. Сбросив страшный груз, Левмир освободил оружие. Снова взметнулся топор, и отрубленная голова откатилась. Кто-то подхватил ее, швырнул в пожар.
«Их было десять, — думал Левмир. — Двоих точно нет. Осталось восемь!» Но вслед за этой мыслью появилась другая: «А наших-то сколько?»
Будто в ответ на мысли раздался крик. Три человека, объятые пламенем, бежали… Куда? Должно быть, к реке. Но волшебный огонь пожирал плоть так быстро, что все трое упали, не успев даже покинуть площадь. Мерзавец с жирными волосами хохотал. Значит, вот она, цель. Петляя между дерущимися, Левмир побежал к нему.
Стая делала то, ради чего появилась. Тонкие звуки врезались в непонятные силуэты внизу и, возвращаясь, рисовали смутную картину. И отличала вампиров от людей по оружию. Если в руках что-то было — пролетала мимо, если нет — летела в лицо. И тут когти находили глаза, вырывали с животной беспощадностью. С каждым заходом все сложнее. Вампиры стали уворачиваться. Некоторые обратились в волков. На них тоже бросалась стая, слепя и путая.
В рассеянном сознании мелькнула мысль: «Хватит!» Она не понимала происходящего внизу. Жив ли Левмир? Сколько осталось людей? А тут еще две стаи взметнулись в воздух. В них полетели факела и камни. И потеряла несколько особей из своей стаи, но всякий раз успевала перенести сущность из умирающей плоти. Теперь же люди не станут смотреть, кто есть кто. Хватит.
Стая метнулась к свободному месту на помосте. Здесь стоял лишь один человек. Мир изменился в мгновение ока. Открыв глаза, И содрогнулась от обилия красок. Черная ночь, красный огонь и багряная кровь. Будто вся палитра цветов собралась в этом триединстве, веками сопровождавшем вампиров. Смердела горящая плоть, от криков закладывало уши, но один голос прорвался сквозь какофонию:
— Я к вашим услугам, принцесса.
Повернув голову, И замерла. Перед ней, улыбаясь, стоял Мэросил. Опять принял облик молодого, скрыл седины дурацкой магией.
— Подарите мне один танец? Или займемся охотой на людей?
На правой руке лорда не было рукава, но И не придала этому значения. Перед ней стоял тот, кого она ненавидела. Тот, кто должен был защищать отца, но поклонился Эрлоту. На ладонях принцессы заметалось голубое пламя.
— Предатель! — С этим криком она метнула огонь, тут же бросившись на дощатый настил. Предчувствие не обмануло — огненный шар Мэросила пролетел там, где она только что стояла.
Подскочив, И подготовила еще один огонек. Глаза Мэросила уже черные — значит, много сил потратил. Главное теперь не дать ему дотянуться до пробирки… Если она, конечно, есть. Своих глаз И видеть не могла, но жажда, хоть и сильная, не затмевала рассудок. Бросив огонь, она метнулась в сторону, уворачиваясь от ответного. Краем глаза заметила запрыгнувшего на помост Левмира. Весь в крови, но живой, глаза пылают, а в руках оружие.
— Он был в Сатвире! — закричала И, очертя голову бросаясь на Мэросила. Тот не ждал лобовой атаки, но сориентировался быстро. Маленький ножик И вспорол туман. Она остановилась посреди затхлого облака. Рука вознеслась над головой, и прекрасный огненный цветок распустился на ладони, пожирая туман. Облако дрогнуло, поплыло прочь, но И подожгла помост под ним. Пламя взвилось, и туман превратился в стаю летучих мышей. Они метнулись в сторону, а вслед прыгнул Левмир. В тот миг, когда стая собралась в человеческую фигуру, Левмир оказался рядом. Лезвие ножа вошло точно в сердце, топор вгрызся в шею.
Мэросил ударил наотмашь, и Левмир вылетел с помоста. И не смотрела что с ним. Если Мэросил выживет — умрут все. Лорд вырвал нож из груди — сердце настоящего вампира не так уязвимо, как сердце баронета. Огромная рана на шее слишком медленно затягивалась. И ударила ножом по горлу. Мэросил всхрипнул, махнул рукой, но девочка поднырнула под локоть, ткнула ножом в бок. Тело вспомнило уроки Ратканона — сделав подсечку, И бросила врага лицом вниз — прямо в горящие доски. Настил провалился, Мэросил исчез в бушующем огне. Собрав все силы, И грянула в пролом целый столб огня, чувствуя, как чернеют склеры, как жажда полонит мозг. Теперь не отделаться несколькими глотками.
Кто-то схватил ее, потащил прочь. И обернулась, готовая пустить в ход клыки, но увидела Левмира.
— Сгоришь! — закричал он.
Действительно, кругом бушевал огонь. И позволила унести себя. Левмир спрыгнул на землю в тот миг, когда помост будто взорвался. Пылающие волки выскочили из огня, с ревом бросились в разные стороны, атакуя людей. Левмир побежал наперерез одному из них с топором, а И сделала то единственное, что еще могла. Бросила навстречу Мэросилу свою стаю. Серебристые волки ринулись в бой.
Люди погибали. Гидар, сменив самострел на топор, зарубил одного вампира, прежде чем лишиться головы. Кутаз погиб в самом начале, лишь оцарапав соперника. На остальных Сардат даже не смотрел. Несся вперед, рубил, пинал, не замечая ран, не чувствуя, как струится кровь. Какая разница? Мы все равно готовились умереть!
Удар вампира отбросил его в пылающий дом. Доски сломались под тяжестью тела, но, несмотря на боль, Сардат тут же вскочил. Куртка горела, пришлось прокатиться по земле. Это спасло от волчьего прыжка. Волк горел! Сардат не успел атаковать, потому что на волка бросились трое других, серых. Значит, И еще жива! От этой мысли Сардат пришел в восторг. Взгляд заметался по сторонам, выискивая жертву. И вдруг стало ясно, что битва завершена. На ногах остался один вампир, и с ним дрался Рамокс. Человек отступал под свирепым натиском. Сардат побежал на помощь.
Лезвие бывшей косы вспороло воздух — в последний миг вампир почувствовал опасность и отскочил. Рамокс тут же вцепился ему в горло, но отлетел в сторону. Сардат воспользовался заминкой. Высоко подпрыгнув, выбросил вперед ногу, и сладостное чувство удара наполнило душу ликованием. Вампир упал. Взметнулась коса. Вампир закрывался руками, и кисти отлетели, отрубленные. Не обращая внимания на дикий вопль, Сардат вновь поднял оружие и, упав, вонзил его в грудь врага. Слишком далеко от сердца! Вампир оттолкнул Сардата, окровавленные культи неуклюже попытались вытащить лезвие, но только согнули. Сардат налетел на вампира, будто в пьяной драке.
— Не надо! Было! Сюда! Приходить! — орал он, сопровождая каждое слово ударом кулака. Красивое, с тонкими чертами лицо вампира превращалось в кашу. Сардат не останавливался. Он уже не говорил — рычал, как зверь, вкладывая в удары всю ярость, всю боль от потери друзей, все отчаяние от рухнувшей жизни. Наконец, обессилев, схватил голову вампира и повернул на бок. Отчетливо хрустнули позвонки. По обезображенному телу пробежала судорога.
— Готов? — подскочил Рамокс. Он тяжело дышал, зажимая рваную рану в боку.