— Вы про что? — недоумевала И.
— Там, рядом с лошадью, в снегу был человек, — нехотя ответил Левмир. — Такой же замерзший. Не хотели тебя пугать…
И встала, уперев руки в бока.
— Может, хватит? — крикнула. — Сколько можно от меня все скрывать? Я ведь с вами! Не ребенок малый, могу понять.
— Уймись, принцесса, — сказал Сардат. — Мы же люди. У нас так принято — женщин оберегать от всего. Женщины — существа нежные, им лишний раз беспокоиться ни к чему. А ты вообще…
— Маленькая и слабенькая, да? — съязвила И. — Не знаю, чего там у вас принято, но так больше не надо. Вместе — значит, вместе. Лады?
Сардат усмехнулся, услышав свое словечко.
— Лады, сестренка, — сказал он. — Да только, ты меня прости, но в сказки я не верю.
— Зачем тогда с нами пошел?
— Потому что больше некуда.
Разговор стих.
Спать легли на санях, закутавшись всем возможным тряпьем. В середину, где потеплее, положили И, хоть та возмущалась, что ее опять посчитали за слабую.
Среди ночи И разбудила Левмира. Он открыл глаза. Лица девочки не разглядеть в темноте, виден лишь силуэт.
— Что такое? — пробормотал Левмир. Стало холоднее, где-то рядом тревожно переступали лошади.
— Я останавливала сердце, — прошептала И.
— Тебе нужна кровь? — спросил Левмир, и только потом:
— Зачем?
— Не нужна, я ненадолго. Левмир, я ничего не могу. Ни превратиться, ни огня зажечь — ничего!
В голосе девочки звучал неподдельный ужас. Левмир затащил ее под тряпки, прижал к себе.
— Чего ты напугалась? — зашептал на ухо. — Ну не можешь и не можешь.
— Ты не понимаешь, да? — шепнула в ответ И. — Я ведь вампир, для меня это все равно что для тебя — бегать. Ну как тебе объяснить…
— Я все понимаю, И. Но что можно сделать? Не знаю, почему с тобой так получилось. Не знаю, почему пошел снег. Просто так надо и все. Хочешь — вернемся? Туда, где тепло.
И сжала его ладонь.
— Ни за что. — Жар ее дыхания обжигал. — Не для того начали, чтобы возвращаться.
— Тогда не бойся. Мы вместе, остальное неважно.
Постепенно И успокоилась, выровнялось дыхание.
— Знаешь, — сказала она, — мне совсем не страшно замерзнуть вот так.
— Мы не умрем, — ответил Левмир. — Мы ведь должны вернуться, помнишь? Превратиться в драконов и спасти людей.
И улыбнулась, вспомнив сказку, которую они сочинили зимой. Сказку про себя, со счастливым концом.
— Сейчас я в дракона превращусь, если шептаться не прекратите, — послышался голос Сардата.
На следующий день мороз усилился. Говорить не получалось, лица замерзали. К середине дня набрели на второго замерзшего человека. Вернее — вампира. Он окоченел, так и не прекратив идти. Постояли, молча глядя на раскрытый в последнем оскале рот.
Вскоре мертвецов перестали считать — сотни, тысячи статуй, напоминавших И берсерков, охраняющих Храм. Лошади шарахались от них, приходилось петлять.
Для ночлега вырыли большую нору в сугробе, законопатив тряпками вход. Лошадей оставили снаружи, не надеясь застать их живыми. Но лошади выжили. Пока.
Глава 32Чудовища
Одолев очередной подъем, белая лошадь упала. Две остальных, заржав, шарахнулись, но, почувствовав натяжение поводьев, стали. И подбежала к Голубке.
Лошадь тяжело дышала, бока вздрагивали, из пасти рвались хрипы.
— Ну что же ты, маленькая? — шептала И, гладя лошадиную морду. Глаза животного мутнели.
Сардат подошел, держа в руке нож.
— Отойди, — сказал, глядя в сторону.
И посмотрела на него, на нож. Руки обились вокруг шеи Голубки.
— Левмир, уведи ее, — попросил Сардат.
— Не дам, — прошептала девочка. — Она поправится.
— А дальше? — Сардат сплюнул в снег. — Посмотри!
И проследила взглядом за его рукой. С холма открывался вид на снежную пустошь, уходящую за горизонт. Каждый день одно и то же, будто не двигались с места. Давно перестали считать дни, недели.
— Кормить их нечем, — продолжал Сардат. — Через день-два пойдем пешком. Оставь, прошу. Она зря мучается.
— Откуда тебе знать, что зря, а что нет? — закричала И.
Подошел Левмир. Ощутив на плече его руку, И закрыла глаза.
— Дай нож, — севшим голосом попросила она.
— Лучше я.
— «Лучше» позади осталось. Дай.
Сардат протянул нож рукоятью вперед.
— Отойди.
Сардат снял с лошади упряжь и отогнал двух оставшихся подальше. Им незачем было смотреть.
Одной рукой И сжимала ладонь Левмира, другой поднесла нож к горлу лошади.
— Лети быстрее ветра, Голубка, — сказал Левмир.
— Лети на ту сторону, — добавила И.
Сильным движением глубоко прорезала горло лошади, и та, в последний раз взбрыкнув, успокоилась. И передала нож Левмиру.
— Буду в санях, — сказала она.
Сардат принес топор и мешки. Принялись за дело.
— Долго она выдержит? — спросил Сардат, вырезая куски мяса.
— Столько же, сколько я.
— Ты должен заставить ее это есть, когда придет время.
— Она будет есть. Не надо ее заставлять. Она не ребенок. Лучше беспокойся о волках.
— О ком? — рука Сардата, с занесенным ножом, замерла.
— Прислушайся.
Сардат затаил дыхание. Сквозь посвист ветра слабо слышался вой.
— Ветер. — Сардат вернулся к туше. — Откуда здесь волки? Степь голая, ничего кроме снега. —
Тридцать три зубастых волка
Алу речку стерегли.
От огня здесь мало толка
От зари и до зари.
— Это еще что? — проворчал Сардат.
— Сказка. Или не сказка. Посмотрим.
— Если придут волки, И отпугнет их огнем. Потом восстановим ее силы.
— От огня здесь мало толку, — повторил Левмир.
— Хватит, а? Прибереги сказки для детей. А если хочешь, чтобы они у тебя когда-нибудь появились, руби скорее.
Левмир перехватил топор, но бить не спешил. Смотрел на Сардата.
— Речь не о сказках, — сказал он. — И не может зажечь огня. Не может превращаться. У нее не осталось никаких волшебных сил.
Сардат выругался.
Волки появились на закате.
Костер из последних дров уныло сыпал искрами. Трое путников сидели вокруг него, понимая, что горит последняя надежда. Больше не будет тепла. Только чудовищный холод, только сырое мясо Голубки.
Рычание. Сардат подскочил, держа нож наготове. Левмир замерзшими, непослушными пальцами подготовил самострел.
Волки — если это были волки — окружили место стоянки и приближались. Глаза горели красным, из разверстых пастей стекала слюна. Каждый в два или три раза больше обычного волка.
— Дай мне топор, И, — приказал Сардат.
Девочка тут же подлетела к нему, вложив в руку рукоять топора. Сама достала нож, приготовившись к бою. Никто не сказал ни слова — теперь даже призрачной возможности уберечь ее не было. Левмир отвязал лошадей, и те в панике бросились, куда глаза глядят. Стремительный бросок черных тел, рык и ржание. Лошади упали, поливая кровью снег. Волки перешагнули через тела. Их не интересовало мясо, они пришли за другим.
— Стреляй, чего ждешь, — процедил сквозь зубы Сардат.
Спустя мгновение он понял, чего ждал Левмир. Огненная стрела прорезала темноту, ударила волка в бок. Шерсть вспыхнула, чудовище взвилось на дыбы. Левмир обматывал тряпкой вторую стрелу.
Подожженный зверь, бестолково носясь по кругу, немного сбил с толку остальных. Но вот мощная лапа сломала обреченному хребет. Волки бросились в атаку.
Левмир выстрелил — пылающая стрела ушла глубоко в глотку монстра, бросившегося на И. Девочка отпрыгнула вовремя, извивающийся волк упал туда, где она только что стояла. Подхватив горящую палку, И ткнула в морду следующего.
— Вон отсюда! — кричала она. — Пошли вон, твари!
Спиной почувствовав опасность, Левмир развернулся и ударил наотмашь самострелом. Удар тяжело отдался в руки, но волк отлетел в сторону. Треснул и переломился самострел. Левмир бросил обломки в волка и подхватил второй топор. Стали спина к спине.
Волки, поняв, что перед ними не легкая добыча, принялись ходить кругами.
— Выжидают, уроды, — прошипел Сардат. — Тридцать три голодных волка!
— Осталось тридцать один, — ответил Левмир.
— Ах да, правда, чего это я беспокоюсь.
— Я остановлю сердце, — сказала И.
— Все равно ведь…
— Я буду сильнее.
— Не вздумай на них напасть.
— А что, ждать просто? А если они вечно так кружить смогут? Раз могут жить здесь, среди снегов.
Левмир ощутил, как сбилось дыхание И. Девочка остановила сердце.
Волки не ждали нападения, И застала их врасплох. Стремительная, сильная, подскочила к одному, и нож с хрустом вонзился в череп. Волк дернулся и затих. А нож порхал дальше. Еще один монстр упал, хрипя перерезанным горлом. Другой прыгнул, но И увернулась, вспоров ему брюхо. Все произошло в мгновение ока. Сообразив, что происходит, Левмир с Сардатом бросились на помощь. Остальные волки сорвались с мест.
Сквозь толстый тулуп Левмир почувствовал острые когти — звериная лапа прорвала ткань, оставив глубокие борозды на предплечье. Теплая кровь потекла по руке, но времени на это не было. Левмир ударил топором и раскроил зверю череп. Махнул ножом навстречу метнувшейся тени, и снова повезло — нож вонзился между ребер.
Вой, рев и крики заполнили все. Никто не замечал боли. Левмир старался не выпускать из виду И, прикрывал ей спину, совсем забыв о Сардате. Страшный вопль последнего заставил его отвлечься. Сардат лежал возле костра, придавленный огромным волком. Пытался закрыть лицо рукой, но мощные челюсти сомкнулись на предплечье. Левмир бросился на подмогу.
Не добежал шага — другой волк сбил его в прыжке. Нож вылетел из руки, но Левмир тут же рванул стрелу из колчана. Когда волк, развернувшись, кинулся на него, стрела вошла прямо в пылающий красный глаз. Волк убежал, визжа, а Левмир уже поднимал топор над терзающим Сардата монстром. В удар он вложил все силы, и наградой стал треск хребтины. Сардат сбросил тушу, поднял нож и бросил, как показалось Левмиру, в него. Лезвие просвистело над плечом, а в следующий миг страшной силы удар в спину бросил его вперед. Левмир выбрался из-под издыхающего волка, которому нож Сардата вошел прямо в горло.