– Нам нужно налево, – сказал Чонсок.
– Знаю, – ответил эльф, – но давайте немного отклонимся от маршрута.
– Ещё одно удивительное место? – предположила Тэруми.
– Нет.
Его тон покоробил всех. Они переглянулись, но уточнить что-либо у эльфа никто не рискнул.
Фенрис узнал этот коридор, по нему его вела Маримэль. Воспоминание о том дне вернулось к нему совсем недавно, поэтому и чувства, какие он испытывал в тот момент, были настолько свежи, словно это действительно произошло несколько дней назад.
Он шел по коридору и пытался убедить себя, что совершает нелогичный, глупый, эмоциональный поступок. Зачем ему в ту комнату? Убедиться, что она существует? Точно знать, что он ничего не придумал, а это было? Воззвать к рациональности не получилось. Он продолжал идти. И знал, что пошел бы туда, даже если бы все отказались. Ему нужно встретиться с прошлым. Ему нужно увидеть место, в котором так скоропостижно и бесповоротно умерло его детство, застывая навсегда в моменте вместе с глазами его тети Маримэль.
Молчание никто не нарушал. Фенрис был благодарен им за это. Ему не хотелось говорить. Глаза искали ту самую фреску, которая откроет тайный ход ещё одного места силы. Он боялся пропустить и пройти мимо, но его опасения были бессмысленны: уже через несколько минут его магия уловила исходящую из недр лабиринта энергию – место силы само звало его. Когда исходящая энергия из спрятанной от глаз комнаты стала особенно сильна, Фенрис остановился.
Фреска была ровно такой, какой сохранилась в его памяти. Едва заметная, с потускневшими красками и привычным изображением символов и стихий его народа. Ладонь коснулась фрески, надавливая. Стена пришла в движение, с громким эхом разнося скрежет по бесконечным лабиринтам. Факелы, закрепленные в стене самой комнаты, тоже оказались на месте. Он помнил, как Маримэль зажгла их, как прикрикнула на него, з́амершего в проеме и предчувствующего плохое.
Он шагнул внутрь, прошел вдоль стен, коснулся факелов. Теплый свет озарил небольшое помещение, а собственные ледяные сферы погасли. Фенрис стоял и обводил глазами комнату. Всё именно так, как жило в его памяти. Он ничего не придумал. Ничего не приукрасил. Не исказил за долгие годы беспамятства. Вот только каменный стол, служивший алтарем, теперь едва ли доходил до бедра.
Фенрис перевел взгляд на угол, где когда-то сидел, забившись, и смотрел на обезумевшую эльфийку, слушал её планы по уничтожению эльфов ценой его, Фенриса, жизни.
«И никого не останется. И в этом будет Равновесие».
Он закрыл глаза, пытаясь отстраниться, но всё что было, снова захватило его.
Он крадется к оружию. Он не может её просто ранить и убежать. Он должен остановить её, иначе она выберет другую жертву и всё равно осуществит задуманное. Он должен победить… Всего один удар…
Память сыграла с ним. Лицо обожгло болью, как и тогда. Он коснулся шрама рукой, зажимая половину лица. Сейчас он мог это сделать, тогда такой возможности не было.
Смахнуть кровь, чтобы не мешала, чтобы видеть врага.
Металлический привкус собственной крови, которая стекала с рассеченной щеки ему в рот, чувствовал сейчас. Тогда это было неважно.
Фенрис качнул головой, словно таким жестом мог прогнать картинки у себя в памяти, и обошел алтарь вокруг, замирая и понимая, что ему придется это сделать. Придется увидеть тело Маримэль. Он обернулся. Оно всё ещё было там и смотрело на него пустыми глазницами. Вот только Фенрис не видел черепа, на него смотрело её искаженное злостью лицо. Последние секунды жизни Маримэль были отравлены пониманием того, что она умрет раньше, чем успеет отомстить. Ненависть была её финалом.
Он не жалел о произошедшем тогда – у него не было выбора… Так почему сейчас так больно? А ведь он любил её. Она была его идеалом. Она и родители – самые важные в его жизни эльфы. К черту… Это было давно и не имеет смысла. Нужно просто сделать то, что должно.
Фенрис присел рядом и едва коснулся кости Маримэль. Под воздействием его магии останки некогда хрупкой и такой прекрасной эльфийки покрылись инеем, а затем и вовсе стали ослепительно-белыми. Память подбросила ему слова для упокоения потерянной души. Он прошептал их, а потом сжал руку в кулак. Обледенелые кости треснули, запуская по всем останкам цепочку, а затем осыпались на пол мельчайшей ледяной пылью.
Эта часть жизни снова спряталась под толстым слоем льда, которая теперь не только его стихия, но и его опора. Находиться здесь больше было незачем. Он не стал обходить помещение и гасить факелы. В памяти вдруг возникло нужное заклинание. Фенрис лишь направил свою волю и мысленно повторил его. Мрак обнял последнее пристанище Верховной ведьмы Маримэль. Рука коснулась фрески, дверь с грохотом встала на место.
Он глубоко вздохнул, собираясь с силами. Азуры и Лайя стояли в коридоре и ждали его. Он понимал, что, наверное, нужно им объяснить, что это за комната и чьи там останки, но не находил в себе сил. Потом. Когда-нибудь. Если захочет.
– Идем, – спокойным голосом сказал он, поворачивая назад, чтобы вернуться к нужной развилке.
Лайя вдруг подошла и тесно прижалась к его спине, руками обвивая талию и не давая отстраниться. Он собирался сказать, что с ним всё в порядке, как его плечо сжали чьи-то сильные пальцы. Фенрис обернулся и наткнулся на серьезные карие глаза воина. В них застыло понимание и сочувствие. Во второе плечо уткнулся лоб Тэруми, а её пальцы сжали предплечье. Как и у Чонсока, прикосновение было сильным. Словно она хотела передать через это часть себя, поделиться силой.
Их поддержка снова всколыхнула раны, которые он похоронил у себя в душе под слоем льда. Непрошенный ком подобрался к горлу – Фенрис уставился в пол, стараясь удержать подступившие слезы. Слезы, которые он не мог позволить себе тогда, мальчишкой. Ведь в тот миг у него не было родных, которые бы обняли его и поддержали. В тот миг не было. Зато есть сейчас. Его семья. Стало трудно дышать, слеза всё же сорвалась с ресниц. Лайя, почувствовав его взволнованное дыхание, лишь крепче прижала к себе, а руки азуров сильнее сдавили плечи, напоминая ему, что он сейчас здесь, рядом с ними, а не где-то там в прошлом, которого больше нет.
Глава 9
– Как думаешь, когда они уже признаются нам, что не знают, куда идут? – спросила её тихонько Тэруми, глазами указывая на впереди идущих воина и мага.
Лайя хмыкнула. Она предполагала, что идея сократить путь изначально была не самая удачная, но никто против ничего не говорил, поэтому уже как есть. Невольно пришла в голову мысль, что пророчество Верховной жрицы всё же сбудется с корректировками: Фенрис не в одиночестве умрет в лабиринте, а вместе с ними. Лайя отбросила глупость и пожала плечами, так отвечая на шутливый вопрос сестры.
Когда они вышли из очередного туннеля и оказались в небольшой полукруглой комнате, которая уводила сразу в пять разных сторон, мужчины остановились и склонились над картой, ища столь приметное место в чертежах лабиринтов. Таких мест оказалось три. Завязался спор. Тэруми решила тоже принять участие в судьбе их маленького отряда и присоединилась к обсуждению.
Лайя же, как только оказалась в этом месте, стала испытывать странное нетерпение. Её тянуло в один из этих коридоров. Чувство было такое, словно там находится что-то очень и очень важное, только её. Это было так необычно и ни на что не похоже, что сбивало с толку. И можно было предположить, что её приманивали заклинанием, но о подобных Лайя не слышала, да и остался бы след от магии.
Поддаться собственному желанию и пойти в ту сторону – неразумно, но ничего же опасного за всё время нахождения под землей не было, поэтому ничего страшного случиться не должно. Она собралась сделать всего несколько шагов, но остановиться уже не могла. Её магия стала волноваться, волнуя и сердце, учащая дыхание. Лайя поняла, что он рядом раньше, чем увидела.
В свете зажжённого факела к ней из коридора шел мужчина. Он сначала замер, увидев её, а потом ускорился, переходя на бег, пока не остановился, вырастая перед ней. Рядом. Факел выпал из его рук.
Сейчас, когда знала правду, Лайя ощутила всю силу их притяжения. Вся её жизнь была ради этого момента. Она смотрела в его глаза и не могла нормально дышать. Руки покалывало миллионами иголочек – это магия рвалась к нему, умоляя прикоснуться.
Маг, предназначенный тебе, твоя истинная пара, ищет тебя…
– Дарий, – вырвалось у Лайи.
– Я искал тебя. – Дарий не это хотел сказать. Слова сами сорвались, отражая истинные мотивы, отражая его мечты, отражая смысл его существования.
Он замер, забывая дышать. Она была даже красивее, чем в его памяти. Странная девушка, которая вызывала в нем странные чувства. Он протянул ей руку, желая коснуться, почувствовать ту, кто являлась ему во снах и звала. Лайя положила свою руку поверх его руки…
***
Резкий звук привлек внимание: что-то упало. Фенрис обернулся. Возле Лайи стоял человек. Порыв защитить её от опасности разбился об узнавание. Это Торник? Что он здесь делает?
– Лайя, не смей! – воскликнула Тэруми, но сестра не обратила на неё внимание, её рука коснулась руки мага огня. – Фенрис, останови её! Он её истинная пара! Её маг! Ей нельзя прикасаться к нему!
Фенрис обернулся к Тэруми, не понимая, но побледневшее лицо девушки не оставляло надежды на глупую шутку. Он побежал в сторону Лайи и Дария, но было поздно: их пальцы переплелись. След чужой магии выбил из его груди воздух, Фенрис резко дернулся, останавливаясь, словно с разбегу налетая на стену. Яркий непокорный огонь мага и земная сила ведьмы соединились, создавая единый поток. И в этот момент Фенрис почувствовал, как умирает его душа.
***
Когда чужая магия вошла в его тело, Дарий не испугался. Сильное возбуждение охватило тело, а душа утонула в восхитительной эйфории. Чувство, что он так долго был в пути, а сейчас нашел свой дом, своё пристанище, вызывало ликование, постепенно становясь ни с чем не сравнимым счастьем. Магия переполнила тело и была готова взорваться раскаленной лавой, сметая всё на своем пути. Он сделал шаг ещё ближе, прижал их переплетенные руки к своим губам.