– Магистр… – донесся вежливый, просящий мужской голос из-за двери.
Его губы так и застыли в нескольких сантиметрах от её… Фенрис гневно зарычал и повел рукой: дверь мгновенно покрылась инеем. Послышались шаги. Тот, кто приходил, поспешил уйти. Но Фенрис этого уже не слышал, он наконец-то смог поцеловать жену, а его руки наконец-то смогли забраться под столь соблазнительное платье…
***
Лайя второй раз за сегодняшний день красовалась перед зеркалом. Получилось даже лучше, чем в прошлый. Внимательный, ласкающий взгляд её уже одетого мужа подтверждал это. В дверь постучали. Громко, бесцеремонно. Так мог стучать только один человек.
– Заходи, – крикнула Лайя сестре.
Тэруми, одетая в зеленый костюм, высокие ботинки и при оружии, заходя, окинула насмешливым взглядом дверь, которая «плакала» растаявшим проявлением холода. Чонсок зашел следом. Воин выбрал для себя более официальный наряд: черные брюки, светлую рубашку, пиджак и изящные туфли. Он, видимо, разделил мысли Лайи по поводу безопасности этого места. Такое сочетание Чонсока и Тэруми снова стало носить характер: данхне и его танэри. Вот только Тэруми почему-то выбрала костюм цвета листвы.
– Ты не в черном? – удивилась Лайя.
– Так надо, – отмахнулась Тэруми.
– Мне нужно уйти, – предупредил их Фенрис. – У меня встреча с Анкалумэ и Аркуэном.
– Могут возникнуть неприятности? Нам быть в своих комнатах? – сразу уточнил Чонсок, теперь жалея, что так оделся.
– Я буду минимизировать возможные конфликты, – ответил Фенрис. – Напасть на вас не посмеют, вы мои гости, поэтому в комнатах сидеть не обязательно. Только далеко от дворца не отходите. – Тэруми от его слов криво усмехнулась. Фенрис скосил на неё взгляд и сказал уже ей:
– Никто не должен тебя видеть.
– Обижаешь, – хмыкнула она.
– Я тогда к океану схожу, – предупредила Лайя.
– Я с тобой, – сказал Чонсок.
– Кто бы сомневался, – не удержалась от ехидства Тэруми, но раньше, чем могли разозлиться Чон или Лайя, остыла и привычным тоном добавила: – Но пусть ведьмочка лучше с тобой идет, чем с упырем. Мне так спокойнее.
– Его зовут Дарий! – сердито напомнила ей Лайя.
– А угрюмого – Фенрис, – парировала Тэруми и хитро всем улыбнулась. – Ладно, я ушла…
Азурианка быстро выскользнула из комнаты. Фенрис тоже собрался идти, но заметил некоторое смятение Лайи и сказал, догадываясь, что она именно хочет спросить, но не решается:
– С Торником поговорю. Еду и одежду ему тоже принесли, поэтому не беспокойся.
Фенрис вышел, оставив в воздухе ощутимое напряжение. Хотя Лайя понимала – это игра её воображения, ведь она чувствовала вину за то, что Дарий теперь вынужден прозябать за барьером вместе с ней. Это не имело под собой никакого основания – ничего подобного не просила, – но прилипчивое чувство вины раз от раза возвращалось. Вместе с тем она терзалась ещё и оттого, что Фенрис мог её внимание к Дарию воспринимать неправильно.
– Изумительно выглядишь, – заметил Чонсок и улыбнулся ей.
– Ты тоже, – ответила Лайя, снова пробегая взглядом по его наряду.
– Возьми с собой теплую шаль или кофту, – сказал воин, – у воды всегда прохладнее.
Удивительно, но шаль в её распоряжении была. Лайя выудила из шкафа тонкое, нежное кружево, прихватила с собой и приняла галантно подставленную, согнутую в локте руку Чона.
Кратчайший спуск на берег нашелся очень быстро. Лайя как зачарованная пошла на шум прибоя, едва только океан оказался в поле её видения. Ветер рваными порывами доносил до неё свежесть бриза, а порой и вовсе на коже оседал миллиардами мельчайших соленых брызг. Лайя пожалела, что на ней сейчас лёгкие туфли, а не массивные сапоги – можно было бы подойти прямо к самому краю омываемой береговой линии.
Она стояла, глубоко дыша, поражаясь невообразимому величию стихии. Сразу захотелось вернуться сюда ночью, чтобы войти в эти воды под светом луны и миллионов звезд. Её внутренняя сила наполнилась и стала поблескивать на коже лучами уходящего солнца.
И всё же, как можно быть рядом и не коснуться? Лайя выбрала чуть возвышающийся над остальными камень и, приподняв полы платья, забралась на него, собираясь дождаться волны и коснуться её. Но едва она потянулась на встречу стремящейся воде, ноги поскользнулись. Чонсок ловко поймал девушку, придерживая за талию, и аккуратно спустил с камня.
Лайя облегченно выдохнула и подняла на него взгляд, собираясь поблагодарить, а Чонсок как раз собирался спросить, не подвернула ли она ногу. Их глаза встретились, на мгновение от неожиданности у обоих перехватило дыхание.
– Самое время для поцелуя, – нервно пошутил Чон, забывая, что руки с её талии уже можно убрать.
Лайя несколько раз моргнула, как будто отгоняя видение, а потом стукнула Чона по груди.
– Да ну тебя. Ну и юмор, – смущаясь, проговорила она. – Тэруми меня прирежет и труп бросит в океан.
– Скорее меня раздавит глыба льда, – усмехнулся Чонсок, отпуская её, но не отходя, боясь, что она снова упадет.
Лайя взяла его под руку и отправилась вдоль берега, любуясь неспешными перекатами воды.
– У Азуриана же есть флот? – спросила она, на секунду отвлекаясь, чтобы взглянуть на Чонсока. Он кивнул. – А ты тоже плавал на судне? На настоящем корабле?
– Я даже умею им управлять, – без тени иронии или хвастовства ответил он.
– А какие они? Ну… корабли? И порт? А тебя там специальная королевская каюта была?
– Не знаю насчет королевской, но каюта, конечно, отличалась…
Он мог часами рассказывать про свою страну, что Лайе очень даже подходило, так тревога о Фенрисе, который сейчас разговаривал с родителями, ненадолго отступала. В какой-то момент Чонсок понял, что слишком увлекся, и умолк, задумчиво смотря вдаль, мыслями уносясь куда-то за горизонт.
– Чон, я есть хочу, – сказала Лайя, желая отвлечь его и себя от нахлынувшей грусти.
– Давай сходим на кухню, – ответил он таким тоном, словно это было само собой разумеющееся.
– И ты знаешь, где она? – Лайя одарила его скептическим взглядом.
– Все дворцы одинаковые. Идем.
Он взял её за руку, чтобы не отставала, и размашистым шагом отправился в сторону дворца.
Кухня действительно нашлась быстро. В просторном помещении трудилось с десяток эльфов. Их весьма простые одеяния без каких-либо узоров, камней и других изысков, вполне могли бы принадлежать и людям. Собранные в косы волосы девушки прятали под косынки. Это так отличалось от того, что Лайя видела раньше, что невольно замерла, разглядывая эту, повседневную, сторону жизни эльфийской расы.
Непрошеных гостей заметили и настороженно замерли. Особенные опасения вызывал рослый человек столь странной наружности. Откуда-то из соседних помещений вышло несколько мужчин и уставились на пришедших требовательным взглядом.
– Мы гости Фенриса Эарендила, – сказала Лайя как можно миролюбивее. – Пришли спросить, можно ли у вас взять немного еды. – Эльфы молча взирали на неё, явно не понимая. Лайя погладила себя по животу, а потом показала на рот. Взгляды из настороженных стали брезгливыми, словно пришедшая не дружила с головой.
– Помнишь мою песню на лестнице? – тихо спросил Чонсок, бегло осматривая пространство. Лайя кивнула. – Я отвлекаю, а ты хватаешь вон ту корзину и собираешь еду на четверых.
Лайя снова кивнула. Чонсок набрал в грудь побольше воздуха и громко запел. Песня была та же. Только в этот раз пел он проникновенно, с душой, энергично помогая себе руками. Эльфы от удивления раскрыли рты и не сводили своих больших глаз со странного мужчины. Лайя и сама первые секунды уставилась на него, но быстро опомнилась и стала бросать в корзину всё, что попадалось под руку.
Когда песнь подходила к концу, один из эльфов всё же очнулся от наваждения и громко закричал, замечая воровку. Чонсок забрал корзину из рук Лайи, а саму девушку вытолкнул из комнаты, выбежал следом и подпер дверь предусмотрительно прихваченной метлой.
Лайя затряслась от смеха, отбегая от двери подальше.
– Что это было, данхне Лим? Мы могли просто попробовать ещё попросить…
– Всегда хотел что-то украсть, – вдруг сказал он, широко улыбаясь.
– О-о-о-о-о!!! – удивленно воскликнула Лайя.
В дверь с той стороны стали ломиться, раздались гневные выкрики. Чонсок уже решил оставить корзину здесь, чтобы не создавать лишних проблем Фенрису, как Лайя крикнула: «Бежим!» и схватила его за руку. Адреналин, как перед настоящим боем, захватил Чонсока, и воин уже несся вслед убегающей ведьме.
Приступы хохота и длина платья мешали, и если с первым она ничего не могла сделать, то справиться с платьем было в её власти. Недолго думая, Лайя схватила подол и, подняв повыше, помчалась, обгоняя воина, мелькая голыми лодыжками. Его удивление на лице, когда она обернулась посмотреть, нет ли преследователей, вызвало у неё новый приступ смеха, и Чонсок чуть уговорил её отбежать ещё дальше.
Они облюбовали место у чуть выступающей скалы, там ветер был не столь силен. Чонсок снял пиджак и постелил его, приглашая Лайю сесть. Девушка благодарно кивнула и устроилась на песке. Корзину они не стали разбирать, есть хотелось, но оба негласно решили дождаться Фенриса и Тэруми.
– А как они найдут нас? – вдруг забеспокоилась Лайя. Чонсок усмехнулся. И она сама себе весело проговорила: – Чтобы Тэруми и не нашла своего данхне, тем более зная, что он не один…
Чонсок счастливо рассмеялся. Лайя скосила на него взгляд. Чудак. Вот она не любит, когда Фенрис ревнует, а Чон от ревности Тэруми всегда приходит в восторг. Хотя, кажется, у него с Тэруми это взаимно.
Постепенно уединенность места и шум прибоя успокоили их взволнованные неожиданной шалостью сердца. Вернулась тихая грусть. Лайя не могла не думать о Фенрисе, а Чонсок снова уставился на океан.
– Если бы ты мог жить в Азуриане с Тэруми, вернулся бы? – тихо спросила она.
Чонсок задумался, надолго, но всё же ответил:
– Раньше ответ был очевиден… – Он снова умолк.