– А сейчас? – Она перевела на него взгляд.
– Я чувствую, что на своем месте. Всё именно так, как и должно было случиться.
– Правитель Изимы, – с грустной улыбкой сказала Лайя, скользя взглядом по суровым чертам лица. И снова разница между тем воином, которого она встретила в таверне, и этим мужчиной была слишком разительна. Он сам, казалось, за короткий срок стал гораздо старше, душой…
– А ты? Хотела бы вернуться? Сейчас мы знаем способ. Под землей.
– Я не знаю, – честно призналась она. – Но даже если бы и захотела, то не смогла бы. Ты и Тэруми не уйдете же со мной, останетесь здесь. А мой дом там, где вы. Помнишь же?
Она протянула ему руку, он чуть сжал её и тут же отпустил. Они оба стали любоваться океаном, позволяя себе прожить эти минуты рядом, но в одиночестве.
***
Он сидел напротив родителей в одном из верхних садов Дэйлора. Окружающий аромат цветов дурманил голову, а доносившийся шум прибоя пытался вернуть в прошлое. Фенрис не думал, что, оказавшись в своем доме рядом с этими эльфами, он станет таким уязвимым. Хранить холодный разум и не поддаваться эмоциям – было как никогда сложно. Хотелось выпалить сразу всё. Хотелось спросить почему. Хотелось просто не думать. Хотелось позволить всё решить за него. Такой глупый, детский порыв, потревоженный вдруг ожившей памятью.
Хотелось. Но рассказ о своем прошлом Фенрис ограничил жесткими рамками. Он не знал, насколько можно быть откровенным. Ему было важно сохранить образ великого Магистра, который не мог вернуться раньше. Не мог же он рассказать, что провел годы своей жизни в полузабвении марионеткой у Инквизиторов.
И пусть он никогда не хотел быть Магистром, раз уж так вышло, нужно использовать этот статус во благо. Поэтому и своими планами на дальнейшую жизнь, Фенрис тоже не спешил делиться. Например, родителям ни к чему знать, что жить в Дэйлоре он не собирается. По крайней мере, не всегда. Чонсок не оставит Изиму, да и у Лайи там мать и брат, поэтому его, Фенриса, сила нужна там. Дэйлор выстоит и без Магистра, а вот город людей без мага – вряд ли.
Когда пришел черед узнать, что случилось за время его отсутствия, Анкалумэ предоставила слово Аркуэну. Точка зрения отца на одну и ту же войну с людьми выглядела не менее впечатляюще, чем то, что Фенрис прочел в летописях Хранителей. Всё было очень реалистично, и если бы Фенрис лично не знал, некоторых серьезных нюансов, то и сам бы возненавидел людей. По словам Аркуэна, энергетическая волна, которая разом убила всех магов, была создана Маримэль и Ларионом. О причине появления блуждающих монстров и проклятых людей отец и вовсе не знал. Что делать с этими расхождениями и в какой момент лучше преподнести правду, а главное, как эту правду правильно разыграть, предстояло обдумать. Поспешность – худший враг грамотной стратегии.
По окончании краткого пересказа столетий, которые провели эльфы, отрезанные барьером, душевные силы всех участников беседы были исчерпаны. Фенрис видел, как тщательно родители пытаются скрыть своё разочарование, что их единственный сын, наследие предков, не такой, какой остался в их памяти: открытый, жизнерадостный эльф с ярким огнем внутри и несомненной любовью к ним и к своей расе. Их разбитые надежды трепали и без того вывернутые чувства Фенриса.
Когда обсуждение предстоящей церемонии решили отложить на завтра, все с облегчением вздохнули. Анкалумэ поднялась, но перед тем как уйти, решила затронуть тему, которая волновала её сильнее всего остального.
– Фенрис, и ещё… по поводу ведьмы, той, которую ты называешь своей… супругой… Ей не место в Дэйлоре, как и всем остальным людям. Ты должен отправить их в город людей.
– Они мои гости и останутся, по крайней мере, до той поры, пока не решат иначе. Сами решат, – невозмутимо ответил Фенрис, тоже поднимаясь.
– Я знаю, что они спасли тебя и ты им благодарен. Возможно, даже испытываешь некую… привязанность, но нашей лояльности к их городу более чем достаточно. – Анкалумэ старалась подбирать слова, но зарождающийся гнев часто прерывал дыхание, делая речь отрывистой.
– Лайя – моя жена, а Чонсок и Тэруми – мне как брат и сестра, – твердо проговорил Фенрис, начиная злиться и сам. Головная боль с каждой минутой всё сильнее захватывала его измученное эмоциональными потрясениями тело. – Они остаются. Это не обсуждается.
– Аркуэн! – воскликнула Анкалумэ, окончательно теряя самообладание. – Хоть ты вразуми его! – Сказать хоть что-то Аркуэн не успел, она снова воскликнула, обращаясь к сыну, чей взгляд был сейчас холоден и упрям: – Как ты не понимаешь?! Ты единственный маг, и не просто маг, а маг, несущий в себе наследие нашего рода! Твои дети не должны быть полукровками!
– Это не обсуждается, – жестко повторил Фенрис, а потом чуть склонил в почтении голову, прощаясь. – Верховная жрица, отец…
Опомнился Фенрис только спустя несколько уровней. Как преодолел их, не заметил. Шаг сделал медленнее, дыхание ровнее, тело постарался расслабить. Он направился к крылу, где находилась его комната. Времени прошло много, наверняка все уже вернулись. Фенрис устало улыбнулся, представляя, как Лайя сейчас избавит его от навязчиво-пульсирующей головной боли.
– Извините, вы не подскажете…
Голос Тэруми был столь непривычно вежливым, что Фенрис удивленно обернулся.
– Угрюмый! Это ты! – изумление и радость Тэруми были неподдельные. Фенрис приподнял одну бровь. Азурианка с улыбкой пояснила: – В нарядах этих и не признала сразу. Ты себе не представляешь, как вы все похожи сзади. В смысле, Эарендилы… Одинаковые…
Фенрис скептически хмыкнул, намекая, что если это был комплимент, то он был крайне сомнительный.
– Не видел наших? – спросила Тэруми. Фенрис покачал головой. – Вот и я не видела. Только упыря. Шляется по нижним этажам… – Она вдруг беспокойно встрепенулась. – Ничего же не должно было случиться?
– Не должно, – ответил он, хотя червячок сомнений всё же ковырнул. Фенрис повторил, но более твердо: – Не должно.
Если хоть кто-то посмеет. Хоть пальцем… Воздух стал холоднее…
– Ладно, сейчас найдем, – пообещала ему Тэруми и подмигнула. – Танэри и кайнарис – искать людей – наша работа.
Нашли их быстро. Чонсок и Лайя сидели на берегу и смотрели на океан.
– Кого хороним? – громко спросила Тэруми, когда незаметно подкралась к ним со спины.
Лайя вздрогнула, бросив в ответ возмущенное: «Дурочка!», а Чонсок сразу же схватил Тэруми и потянул на себя, устраивая на своих ногах.
– Всё в порядке? – спросил Фенрис, садясь возле Лайи и обнимая.
– Да, – с улыбкой ответила Лайя, уютно устраиваясь в родных руках, – мы еду с Чоном взяли на кухне. Ждали вас.
– Про то, что вы еду взяли на кухне, я знаю, – с усмешкой сказал Фенрис.
– Ага, – подтвердила Тэруми, пододвигая корзину ближе и начиная раздавать припасы. – Эльфы так артистично и эмоционально жаловались своему Магистру на его гостей, что мне даже перевод не нужен был.
– Обязательно предложу Верховной жрице твою кандидатуру в качестве певца на церемонии посвящения меня в Магистра, – серьезным тоном произнес Фенрис, улыбаясь лишь глазами.
– Почту за честь, – с достоинством кивнул ему Чонсок, и все засмеялись.
– Как прогулка? – спросил Фенрис Тэруми, когда все успокоились.
– Впечатлила, – морща нос, нехотя призналась Тэруми. – Военная составляющая на высоте. И, как мне показалось, господин Главнокомандующий хоть и рад возвращению сына, но всё же привел всех в повышенную готовность, явно опасаясь саботажа на вверенной ему территории. Прошлый вывод подтверждаю, одолеть такое количество сильных, тренированных воинов в прямом, честном столкновении не получится.
Фенрис одобрительно усмехнулся. Поведение отца было вполне разумным и очень подходило к тому, что Фенрис помнил о нем, поэтому был рад, что не разочаровался.
– А в остальном, город и город, – продолжила Тэруми. – Живут, торгуют, работают в садах, конюшнях, казармах и так далее. О! Кстати, я тут приметила нашего эльфа Натаниэля. Похоже, этот эльф – кто-то из высших чинов, приближенных к Аркуэну. А к нам в сопровождение был приставлен прошлый раз под видом слуги, как раз для предотвращения возможных инцидентов. Сейчас, я так понимаю, с нами Магистр, вот нашего сопровождающего и вернули к привычной работе.
Лайя хмыкнула.
– Оно и так понятно было. Его эльфы слушались, да и сражался он гораздо лучше остальных…
Фенрис коснулся её подбородка пальцами и повернул к себе, вынуждая посмотреть на него.
– Предложение матери отправить тебя в Изиму мне с каждой минутой нравится всё больше.
Лайя засмеялась и обвила его шею руками.
– Я люблю только одного эльфа. – Губы оставили на его губах звонкий поцелуй.
Тэруми возмущенно воскликнула и пригрозила им кулаком, чтобы не смели разводить сейчас нежности при всех.
– Как прошел разговор с родителями? – вспомнила вдруг Лайя.
– Ожидаемо, – только и сказал Фенрис.
Выспрашивать ничего не стали. По лицу эльфа и так было понятно, что ничего хорошего он там не услышал, а появившаяся отстраненность была только подтверждением.
– Ведьмочка, ты жена Магистра, как ты могла украсть еду? – решила развеять повисшую тяжелую паузу Тэруми.
Лайя только хотела возмутиться, как наткнулась на ставшие большими, умоляющими глаза Чонсока, и ответила:
– Очень есть хотела, а эльфы ничего не понимали, вот и подговорила Чона…
– Амэнэ? И ты согласился?!
Чонсок был очень серьезен:
– Всё произошло так быстро, я не успел сориентироваться. – Тэруми чуяла его вранье и скептически уставилась на него. – Ладно, украсть у вора или врага – не преступление, – обреченно выдохнув, признался он. – Это было моей идеей. Зато было весело. И давайте уже есть, – увел Чон разговор в сторону, – у нас есть вино…
– С этого надо было и начинать! – воскликнула Тэруми. – Угрюмый! Наш выход!
Чонсок захотел выхватить бутылку, но ловкая танэри уже прижимала её к себе.
– Ведьмочка, подвинься! – Она бесцеремонно уселась рядом с Фенрисом и отдала ему заветный бутыль. – Охлади пока, а я сейчас кружки найду. Вы же взяли кружки?