Ей никто не ответил. Тэруми обвела их ошеломленные от её наглости лица и совершенно искренне спросила:
– Что?
Ответили ей дружным смехом.
***
Дарий словно попал в свой худший кошмар юности: кругом столько красивых женщин, а он никому из них не нравится. Выражения лиц эльфиек при виде него становилось настолько брезгливым и презрительным, что он первые разы взволнованно начинал осматривать себя, ища причины. Но всё было в порядке: одежда новая, красивая, сочеталась, не перепутана и не одета наизнанку. Лицо тоже ничем не измазано и не изуродовано. Но когда понял, что на него так же реагируют и мужчины, то догадался, что дело в чем-то более глобальном. Может в том, что он… человек? Дарий фыркнул и скривился. Уж простите… Расу не выбирают.
Он бродил по бесконечным коридорам дворца, полагаясь на интуицию, желая выйти к океану. Эарендил вроде как сказал, что покидать комнату и дворец, если недалеко, то можно. Правда, когда он спросил про океан, эльф ответил спустя заминку, словно не хотел, чтобы он туда шел. Идти туда вопреки, Дарий не то чтобы горел желанием, но когда ещё он сможет побывать на побережье? Почти для всех иллинуйцев это недостижимая мечта. Вот бы потом своим ребятам рассказать… И сразу вспомнилась леди Ивори. Как она там? Кого выбрала себе новым кайнарис? В уме стали перебираться ищейки Башни, которые могли бы подойти на эту роль. Спустя минут десять Дарий себя остановил. Какая глупость. Инквизитор всё равно никогда не узнает его умозаключений насчет будущего кандидата.
При виде него несколько девушек с корзинами в руках замерли, а потом резко свернули, уходя в другое ответвление коридора. Дарий проводил их взглядом. Холодная красота клана Эарендила его не так привлекала – они ему напоминали об одном эльфе, которого лучше бы не существовало вовсе. А вот эльфийки с золотистыми волосами… потрясающие. Он вдруг подумал, что темноволосых-то здесь нет, точнее, только одна, та принцесса, сестра Эарендила. Она вообще как-то отличалось от остальных, тех, кого он встретил уже. Может всё дело в том, что она кто-то типа аристократки?
Неожиданный порыв ветра принес прохладу, и Дарий тут же направился в ту сторону. Он оказался на небольшой открытой площадке, густо увитой растением, название которому не знал. Нежные розовые лепестки со рваными краями источали тяжелый сладкий аромат. Если просидеть здесь чуть дольше положенного, головная боль обеспечена, подумалось вдруг. И всё же он поспешил к виднеющимся перилам.
Сзади донеслись голоса. Дарий на всякий случай спрятался за одной из колонн, что служили опорой, находящейся выше площадки. На его площадку вышли две эльфийки в сопровождении высокого эльфа. Одну из девушек узнал. Имя только не запомнил. Впрочем, того факта, что это сестра Эарендила, было достаточно, чтобы отвернуться, но… Её черные волосы мягкими волнами струились по плечам и спине и манили к себе прикоснуться. Лазурные глаза ярко сияли каким-то особым внутренним светом. Казалось, её взгляд – это благословение. А какие у неё плавные изгибы стройного, почти хрупкого тела? Дарий мысленно представил её без одежды… Ох, у эльфиек определенно есть особый шарм, к которому ему бы хотелось прикоснуться. Взор снова скользнул к её лицу и замер на губах… Интересно, если поцеловать, то те будут сладкими, мягкими, нежными? Или?..
Эльфы вели негромкие, судя по интонации, светские беседы. Когда говорила принцесса – так он себе мысленно её окрестил, – слушатели внимали с каким-то особым… почтением, что ли… Дарий же вслушивался в их речи, пытаясь распознать хоть какое-то знакомое слово, и продолжал без зазрения совести любоваться как самой принцессой, так и её золотоволосой компаньонкой.
Долго пользоваться своим укрытием и подсматривать не вышло. Почувствовав внимание, черноволосая эльфийка обернулась. Дарий тут же спрятался и вжался в колонну. Говорить хоть с кем-то был не готов. Да и было подозрение, что ничем хорошим это не закончится.
Дождавшись, пока эльфы скроются из виду, Дарий подошел к краю площадки. Как истинный маг огня, он недолюбливал воду – хотя догадывался, что это не он сам испытывает неприязнь, а его магия, как бы абсурдно это ни звучало. Однако не признать не мог: простор и мощь раскинувшегося перед ним водного пространства впечатляла. Завистливо мелькнула мысль: магия Эарендила здесь всегда сыта.
Ветер донес отголоски смеха. Как и в прошлые разы, окружающий его мир стал размытым, концентрируясь на бегущей по берегу девушке, чьи яркие рыжие волосы подбрасывал ветер. Хотелось увидеть её ближе. Дарий быстрым шагом направился дальше, ведь внизу есть ещё балкон. Как перешел на бег, не заметил.
Он вцепился в перила и смотрел, как Лайя хохочет, а имперец что-то ей говорит и пытается увести дальше. Платье, которое она сжимала в руках, чтобы не путалось, оголяло её лодыжки с цепочкой рун по бокам. Дарий почти не мог дышать: ничего более сексуального в его жизни не было. Имперец снова коснулся её руки, уже настойчивее, увлекая за собой. Лайя, продолжая заливисто хохотать, всё же поддалась и понеслась следом. Восхищение смешалось с дикой ревностью. Кто-то мог касаться её обнаженной руки вот так открыто, кто-то вызывал у неё смех, кто-то в эту минуту рядом.
Настойчивый голос, повторяющий имя Исалиэль, выдернул его из мучительных эмоций. Дарий посмотрел вниз. На балконе, уровнем ниже, стояла та черноволосая эльфийка и неотрывно смотрела в сторону, куда скрылась его рыжая ведьма и имперец. Тонкие, нежные пальцы принцессы с силой впивались в камень перил. Так же, как недавно делал и сам Дарий. Девушку снова позвали, и ей пришлось повернуться. Перед тем как уйти, она обернулась, замирая взглядом на том месте, где недавно была парочка.
До самой темноты Дарий бродил по дворцу, находясь в каком-то оцепенении. Увиденное снова выбило у него под ногами почву. Чувство несправедливости и ревность выжигали всё внутри. Ему уже не было дела до красивых эльфиек, до величия океана, до прошлого, в котором он оставил важных для себя людей. Мир снова стал заключаться в одной лишь девушке, которая, как в дружбе, так и в любви, никогда не была его.
***
Лайя проснулась от прохладного ветерка и стала сонно водить рукой по кровати в поисках Фенриса. А когда поняла, что его нет рядом, то распахнула глаза. Она осмотрела комнату и увидела приоткрытую дверь на балкон. Надев примеченный ранее большой пушистый халат, Лайя вышла на балкон. Босые ноги зябко поежились от холода напольной плитки. Новый порыв ветра взмыл её волосы вверх, и девушка втянула голову в плечи и плотнее укуталась в ткань одежды.
Ночь была безлунной, но силуэт Фенриса внизу она всё же разглядела. Он стоял на большом камне и смотрел на волны, которые с шумом выбрасывались на берег. Его одинокая фигура казалась хрупкой и беспомощной перед силой разбушевавшейся стихии.
Со всеми, но один.
Вдруг вспомнила она. Душа потянулась к нему, захотелось подойти и обнять, подарить свою любовь. Но Лайя осталась стоять наверху и смотреть, как серебристые волосы треплет ветер.
Фенрис слушал шумный бег волны и сожалел: небо затянуто облаками и не видно звёзд. Он перевел взгляд… Его любимый камень. Время не властно над ним. Он помнил, как мальчишкой, после того случая в саду с матерью и Муилькорхом, после смертей всех магов каждый день приходил на берег и карабкался на этот камень. И смотрел… Смотрел… Смотрел… Огромное водное пространство при всем своем величии и несокрушимости казалось ему тогда таким одиноким, а мерные колебания волн – криками о помощи, которые никто не слышит.
Очередная волна с шумом попыталась добраться до него и тут же испуганно отползла, забирая с собой миллионы песчинок. Звала его или, наоборот, хотела стереть с лица земли, чтобы он не смел нарушать её уединение?
Фенрис спрыгнул и медленно направился к воде. Следы, которые он оставлял, океан тут же прятал, выравнивая землю.
Всё-таки второе… стереть с лица земли, чтобы не был, не существовал…
Он всё шел и шел. Сапоги уже полностью скрылись под водой. Холод обжег кожу. Идти стало сложнее. Зато собственная магия насыщалась и рвалась наружу.
Он не знал, зачем это… Просто захотелось. Он повел руками, магией притягивая волны к себе, а затем резко поднял их вверх. Огромной высоты стена воды замерла перед ним. Фенрис запрокинул голову и смотрел… смотрел… смотрел…
Он ничего не значит для этой стихии, простой смертный, такой же, как и все остальные. И это было восхитительно.
Нужное заклинание он прокричал. Ветер отнес его дальше. Вода отступила, и маг медленно продолжил идти вперед… Когда он остановился и осознал, что стоит в коридоре, где стены, возведенные из воды, столь высоки, что края не увидеть, пришла мысль… Если он захочет, то океан сомкнется и поглотит его.
Вдруг вспомнился недавний разговор с родителями и собственная слабость. Он не рассказал о Маримэль и о том, что произошло в лабиринтах. Не хотел, чтобы её память ещё больше была запятнана безумием. Сказал лишь, что не помнит, почему покинул дворец. Что не знает, как оказался по ту сторону барьера.
И снова мысли отрешенно вернулись к настоящему.
Если ослабить контроль, отпустить волны… океан смоет выжигающую грусть воспоминаний… И никакое наследие предков не остановит это.
Фенрис глубоко вздохнул, прерывая тяжесть дум. Океан прекрасен, могущественен. Но его, Фенриса, проявление стихии – лед, а не пластичность и изменчивость воды. Поэтому ничто не принесет ему такой покой и не подарит такую силу, как любое из проявлений зимы. Не стоило этого здесь искать.
Он ещё раз обвел глазами окружающую гладь океана и отправился на берег. Взмах руки вернул волю стихии – волны с шумом схлопнулись и обдали эльфа ледяной волной, мгновенно пропитывая его волосы и одежду влагой. Фенрис улыбнулся, а когда понял, что, создавая столь невероятно затратное заклинание, не использовал посох, с удивлением уставился на свои руки.
Порыв ветра подарил дрожь намокшему телу и окончательно вернул рациональность мышления. Фенрис воспользовался своими ледяными ступенями и легко взбежал в комнату…