– Да, – коротко ответил он. Простое слово погасило огонь в глазах юной девушки. Фенрис уже развернулся, чтобы уйти… но не смог. – Судьба не так неотвратима, как нам кажется, – твердо сказал он. – Когда рвутся одни нити, она начинает плести другие. Узор становится иным, новым. И этот узор всегда прекраснее предыдущего.
Он ушел, оставляя её в одиночестве с кольцом, которое на палец Чонсока когда-то надела другая.
***
Дарий бродил по берегу. Роскошь, покой и безопасность утомляли. Он как никогда чувствовал впустую сгорающую жизнь. Когда-то он переживал из-за всепоглощающей ненависти, а сейчас понял, что хуже равнодушия ничего нет. Если не брать в расчет его четверых невольных спутников, до него никому не было дела.
Прослонявшись бесцельно по коридорам, он был уже готов сотворить хоть какую-нибудь глупость. Впрочем, он её и сотворил, несколько раз попытался заговорить со снующими на нижних этажах эльфийками. Чуть не закончилось катастрофой. Девушки от него испуганно разбежались, а пришедшие их защищать мужчины были не расположены к диалогу, тем более что ни он, ни его оппоненты не понимали друг друга. Спас его какой-то Эарендил, который успокоил своих и на иллуийском поспросил его вести себя более почтительно. Дарий до сих пор злился, вспоминая это… Куда уже почтительнее? Он поздоровался, спросил, как пройти до ближайшего сада? Он же не виноват, что его никто не понимает!
Ветер снова взъерошил волосы и рванул полы мантии, которую он сегодня надел. Не такая, конечно, как в Башне, но очень похожая. Хоть что-то напоминало ему о прошлой жизни, по которой теперь скучал. В эту минуту он был согласен даже на Эдана. С ним хоть поговорить можно. А ещё можно позлить, ведь Инквизитор непременно встанет на сторону своего кайнарис. Дарий расхохотался. Не кайнарис защищал своего Инквизитора, а она его. Он снова рассмеялся. Настроение стремительно подскочило вверх.
***
Исалиэль вышла на берег океана. Хотелось побыть одной. Проводить уходящее солнце. Сегодняшнее утро, пожалуй, было ещё более отвратительным, чем вчерашнее. Только слез не было. Наверное, выплакала в прошлый раз. Кольцо, которое ей отдал брат, она хотела выбросить, расплавить, уничтожить, но не стала этого делать. Естественно. Будущая Верховная жрица должна созидать, быть мягкой, понимающей. Умение сдерживать собственные злые порывы – важное и нужное качество. Вот она и тренирует его. Хотя раньше подобных проблем у неё никогда не было. Наверное, потому что и порывов этих злых не было.
Она смотрела на водную гладь и старалась дышать ровно. Помогло, но стало очень грустно.
– Не люблю воду, – раздался рядом голос.
Исалиэль видела приближающегося мужчину, но думала, он пройдет мимо, не ожидала, что он заговорит с ней. Она повернула голову, собираясь сказать ему, что хотела бы побыть одна, но он на неё не смотрел, казалось, и ответа не ждал. Просто сказал, чтобы сказать.
Взгляд зацепился за профиль незнакомца. Она знала, что он маг, который прибыл в город с Магистром. Она даже видела его пару раз, но никогда не придавала этому значения. Она вообще никого, кроме Чонсок Лима, не замечала. Горькая усмешка сорвалась с губ, но, хвала Великим силам, та утонула в звуках прибоя.
– Почему? – неожиданно для самой себя спросила Исалиэль.
– В ней нет жизни. Нет страсти, – ответил ей незнакомец.
Странный ответ. Океан населяют миллион живых существ. И при чем здесь страсть? Исалиэль хотела отвернуться, но любопытство не позволило. Вблизи она видела не так много людей. И уж точно никогда не видела такого цвета волос. Ветер игриво подбросил красные пряди её неожиданного спутника, словно специально продолжая удерживать её взгляд в своем плену.
– А вам? – спросил он, рассматривая солнечные блики на воде.
– Что мне? – не поняла вопроса эльфийка.
– Нравится океан?
– Не знаю, – искренне ответила она. Она никогда не задумывалась, нравится ли он ей или нет. Это же океан. Есть и есть.
– Как это? – теперь не понял маг и повернул к ней голову.
Исалиэль наконец-то смогла рассмотреть его лицо полностью. Вопиющее нарушение всех правил и норм, но глаза отвести не могла. Не такой, как Чонсок… Другой цвет кожи, бледный, с едва виднеющимися веснушками на носу и щеках. И глаза зеленые, внимательные, какие-то… испытывающие, а ещё… она не могла понять, что таится в них… Сдерживаемый интерес? Черты лица были острее, чем у Чонсока, но в то же время мягче, выдавая не волевую натуру, а более… Какую?
Он заметил, что она его внимательно рассматривает, и нахмурился:
– С моим лицом что-то не то? Испачкался?
– Нет, – поспешила ответить она и отвела взгляд. – Просто я не так много людей видела. Простите за назойливое внимание.
– Всё в порядке, – дружелюбно ответил он. – Я, кроме Эарендила, тоже эльфов не видел раньше никогда. Первое время, как сюда попал, только на них и смотрел. Так что я вас понимаю.
Они замолчали на какое-то время, задумчиво смотря на воду, а потом он спросил:
– И как?
Исалиэль удивленно на него посмотрела, ему пришлось расшифровать свой вопрос:
– Каков вердикт? Я красивый?
Она смутилась от его прямого вопроса, но ответила:
– Сложно сказать. Вы слишком необычны для меня.
Он рассмеялся. Так звонко, задорно, по-мальчишечьи, что Исалиэль широко улыбнулась, откликаясь душой на его лёгкость.
– Спасибо за искренность! Вы забавная!
– А я? – Вечер творил с ней чудеса. Исалиэль и сама не верила, что это спрашивает.
– Вы хотите честный ответ или просто, для самолюбия? – Он скосил на неё ставший хитрым взгляд.
– Честный, – сразу же ответила она. Чтобы потешить самолюбие, у неё был весь Дэйлор. К будущей Верховной жрице относились трепетно и почтительно, иного и не могло быть. В эту минуту хотелось настоящего, искреннего.
– Ваша внешность отличается от внешности других эльфийских женщин. Вы другая, это чувствуется.
– Звучит так, словно вы уклоняетесь от ответа, – разочарованно протянула Исалиэль.
– Возможно, – весело ответил он, блестя глазами, – но это то, что приходит на ум, когда я смотрю на вас.
Эльфийка погрузилась в задумчивость. Так и есть, она отличается. Единственная Таурендил в Дэйлоре. Избранница Миталар. Духовная опора и образец добродетели для всех эльфов. Их надежда. И от этого становилось грустно… Она хотела совершать глупости, быть порой безрассудной, влюбляться, разочаровываться и снова любить… Она хотела жить…
Океан молча принимал обращенный на него взор и впитывал её разрастающееся отчаяние и одиночество.
– О чем грустите здесь? – спросил её этот странный человек.
– О любви, – тихим шелестом вылетело у неё.
– О какой? Прошлой? Настоящей? Будущей?
– Несуществующей, – с горькой иронией ответила она.
– Это глупо, – промолвил он.
– А вы? – Обернулась к нему Исалиэль, вдруг понимая, что и он слишком задумчив.
– Так же. О несуществующей.
– Это глупо, – повторила она, и мужчина улыбнулся.
– Дарий, – представился он, снова оборачиваясь к ней и протягивая руку.
– Лиэль, – улыбнулась она и вложила свою маленькую ладонь в его руку. Мимолетное прикосновение сделало их улыбки радостнее и менее скованными.
Погода испортилась: небо потемнело раньше срока, упали первые капли. Исалиэль с сожалением подумала, что теперь нужно вернуться. Причин остаться на берегу не было.
Дарий смотрел на неё и с тоской представлял дальнейший вечер в одиночестве. Как некстати был этот проклятый дождь. А ведь они могли ещё поговорить.
Капли стали бить сильнее, оставляя влажные следы на одежды. Неловкость, зависшая между эльфийкой и человеком, стала осязаемой. Раскаты грома сотрясли небо и заставили вздрогнуть обоих.
– Бежим, я знаю, где можно укрыться, – перекрикивая шум волнующегося океана и порывистого ветра, неожиданно сказал Дарий и схватил её за руку, увлекая за собой.
Его горячая ладонь, бесцеремонно сжимающая её ладошку, вызывала у Исалиэль оцепенение. Никто не смеет касаться без разрешения будущую Верховную жрицу… Дарий на бегу обернулся, широко улыбаясь, и крикнул:
– Скорее!..
Дождь усилился. Ещё немного и платье намокнет, она не сможет не то чтобы бежать, идти толком не получится. Её рука решительно сжала его руку, Исалиэль побежала быстрее. Безумие разливалось по венам и опьяняло. Дарий снова обернулся и счастливо засмеялся. Ветер рванул его волосы и бросил на лицо. Некоторые пряди прилипли к уже намокшим под дождем щекам. Исалиэль рассмеялась в ответ, жадно вдыхая его свободу, впервые за всю свою жизнь чувствуя себя живой.
Дарий заскочил в небольшое углубление в скале и сразу же отпустил руку девушки.
– Ну и холодина, – весело проговорил маг, растирая свои плечи. – Ты вообще в легком платье, заболеешь ещё, сейчас…
Он выпустил на волю огненные сферы. Те стали плавно покачиваться и кружить вокруг них. Исалиэль замерла возле него, в восхищении смотря на переливающиеся оранжевые шары.
– Какие красивые, – выдохнула она, а с лица Дария медленно сползла улыбка. В её больших красивых глазах отражалось его пламя.
– Очень, – сказал он, но, кажется, совсем другое имея в виду.
Он тряхнул головой, вынуждая себя отвести взгляд. Это сестра Эарендила. Неприятности ему ни к чему.
Исалиэль протянула руку, собираясь дотронуться до ближайшего шара, Дарий вовремя поймал её руку, удерживая.
– Глупышка, это огонь! Обожжёшься! – воскликнул он.
Она перевела на него взгляд, снова рассматривая его. Где-то в отголосках здравого смысла возникла мысль, что её руку Дарий так и не отпустил. Возникла и погасла. Его близость почему-то волновала. Вдруг захотелось, чтобы он подтолкнул её к новому безумству. Снова заставил почувствовать себя живой, смелой…
Её взгляд смущал. Дарий отвел глаза, но те, как назло, скользнули по её обнаженной коже шеи, груди и плечам… Мурашки на нежной коже выдали – Лиэль холодно.
– Ты замерзла, – хрипло проговорил он, не узнавая свой голос. А потом прокашлялся и сказал: – Могу поделиться мантией… Или обнять…