– Что опять не так? – Дарий приподнялся на локте, подпирая свою взлохмаченную голову. – При свете дня я не так хорош, как в сумерках?
– Ты красивый, – прошептала она, так и не придя в себя от изумления, граничащего с подступающей истерикой.
– Вот! А ведь ещё вчера не могла определиться, – усмехнулся он. – Иди сюда.
Он притянул её, собираясь поцеловать. Губы коснулись губ… Исалиэль вдруг сильно зажмурилась и сжалась, закрывая лицо руками. Она вчера была так сильно подавлена, то кольцо Чонсока, потом слова брата, полный отчаяния и забот день, а затем… затем… Дождь и грот… А ещё свобода, которую дарил ей странный незнакомец… Она стояла на краю пропасти и хотела прыгнуть, чтобы потом взлететь, и он прыгнул вместе с ней… Поцелуи… Ласки… И снова… Уже здесь… Его губы везде… И даже там, ниже… И собственная несдержанность и стоны…
Её первый поцелуй, первая ночь подарена незнакомцу… Так нельзя, неправильно! Вот только в тот момент она знала, что именно так и должно было случиться.
– Лиэль, – позвал он, пытаясь убрать её руки от лица. – Только не говори, что ты вчера была пьяна и не ведала, что творишь. Это было бы слишком ужасно. Я не могу до такой степени быть подлецом, я бы уловил запах алкоголя.
– Я ничего не пила, – тоненько пропищала она. Голос матери раздался в голове – пришло время завтрака, все собрались, а её не было. Исалиэль вскочила и в ужасе заметалась по комнате, собирая свои вещи. – Великие силы! Я же опоздала!
Дарий с улыбкой наблюдал за ней. Уже собравшись, она обернулась к нему, не зная, что сказать. Хотелось сгореть от стыда и пеплом развеяться на ветру. Она чувствовала себя падшей женщиной.
– Увидимся сегодня? Я могу подождать тебя здесь, приходи после завтрака, – спросил он, продолжая улыбаться.
– Я… не могу, у меня потом дела…
Её смятение, страх… Дарий не понимал. Ей же было хорошо вчера, он видел… Так почему сторонится его? Или при свете дня вчерашняя магия неожиданной симпатии развеялась? Он отвернулся, не желая продолжать разговор, боясь увидеть на её красивом лице такое же выражение лица, какое было у всех остальных эльфов: презрительное.
Исалиэль стала нервно перебирать складки платья. Воспитание, которое твердило ей, что девушка не может так себя вести, сражалось с желанием снова увидеть его.
– Но я постараюсь побыстрее освободиться, – на выдохе проговорила она, зажмуриваясь и ругая себя за постыдную слабость. Дарий и так, небось, думает о ней плохо…
Его шаги были неслышны. Она узнала о его приближении, когда сильные руки обвили её талию.
– Тогда я буду ждать тебя на берегу, в нашем месте, – прошептал он, наклоняясь, чтобы коснуться губ.
Он целовал её долго, глубоко, медленно и тягуче, пока её страхи и сожаления не растворились, сменяясь нетерпением. Добившись нужного эффекта, Дарий подобрал свою одежду и отправился в ванную.
Исалиэль завороженно смотрела ему вслед, любуясь нагой фигурой, а потом опомнилась и выбежала из комнаты. Уже в своей спальне, увидев себя в зеркале, Исалиэль ужаснулась. Губы распухли от поцелуев, щеки были румяные, а глаза сияли. То, чем она занималась всю ночь, считывалось с её лица, как с открытой книги. Наспех помывшись и переодевшись, она косметикой немного сгладила следы преступления. К завтраку она пришла, когда все уже почти доели. Мать бросила на неё строгий недовольный взгляд, и Исалиэль поспешила оправдаться, склоняя голову, больше, конечно, не от стыда, а для того, чтобы случайно не попасться:
– Извините за опоздание, я проспала.
Верховная жрица кивнула ей, возвращаясь к трапезе. Ароматные запахи разбудили у Исалиэль небывалый аппетит. Она старалась сдерживать свои порывы, но всё равно достаточно много съела.
– У тебя точно всё нормально? – Мать скосила на неё взгляд.
– Да. Просто вчера пропустила ужин, – прозвучало довольно убедительно, тем более что именно так оно и было. Главное, не вспоминать, чем она занималась вместо трапезы, иначе лицо снова зальет краска.
Лайя и Тэруми переглянулись и тут же вернули внимание еде. Как только все покинули столовую, Лайя взяла сестру под руку и потащила вперед, обгоняя Фенриса и Чонсока. Она выразительно посмотрела на Тэруми.
– Ты же тоже об этом думаешь? – зашептала Лайя сестре на ухо.
– Ты о том, что наша эльфийка, кажется, неплохо провела ночь? – зашептала в свой черед Тэруми, придвигаясь ближе, чтобы идущие позади мужчины не слышали. Лайя пихнула её, чтобы не ерничала. И так очевидно. Тэруми хмыкнула и, делая театральную паузу, загадочно проговорила: – И догадываюсь с кем!
– Говори! – возмутилась тихим шепотом Лайя, снова наклоняясь к её уху.
– Я видела вчера её и мага огня на берегу, а потом начался дождь, и они куда-то убежали.
Лайя ахнула и посмотрела на сестру, та расплылась в коварной улыбке и поиграла бровями.
– Да ладно! – воскликнула Лайя.
– О чем шепчетесь? – настороженно спросил Чонсок.
– О девичьем, – отмахнулась от него Тэруми.
Такая формулировка из уст танэри была в высшей степени шокирующей. Фенрис и Чонсок переглянулись.
– Нам есть о чем переживать? – преувеличенно скучающим тоном поинтересовался эльф.
– Нет, – выпалили одновременно девушки, на секунду оборачиваясь.
Фенрис и Чонсок снова переглянулись.
– И вообще, вас ждали там великие дела, вот и идите их совершать, – опять отмахнулась от них Тэруми и потащила сестру дальше, ускоряясь, чтобы оторваться от спутников.
– Если это правда, и Аркуэн узнает, – с ужасом прошептала Лайя, покрываясь мурашками от своих же слов, – он убьет Дария.
– Однозначно, – согласилась Тэруми и добавила: – Ты только угрюмому не додумайся сказать.
– Фенрису всё равно на такое!
– Не скажи, у братьев обычно в такие моменты что-то в голове щелкает, и они начинают блюсти честь сестер, даже если тем это вообще ни разу не нужно!
Лайя глубоко задумалась. Хорошо, если у этих двоих всё же получится. Или всё-таки нет? Родители Фенриса никогда не согласятся на такой союз. А Исалиэль не Фенрис, отпор не сможет дать. Это в любом случае тупик.
– Кстати, – отвлекла её от зарождающегося беспокойства Тэруми, – я тут одно такое место нашла. Тебе точно понравится. Пойдем, как раз время подходящее.
Блеск глаз танэри был слишком предвкушающим – Лайя была заинтригована. Они пришли на один из многочисленных балкончиков. Тэруми указала рукой вниз. На площадке внизу тренировались воины. Слаженные движения сильных, тренированных, обнаженных по пояс мужчин мало кого оставят равнодушными. Азурианка довольно хмыкнула, радуясь произведенному эффекту, а потом указала глазами на их учителя. Его движения отличались особой грацией, да и в целом от него шла та самая уверенность, которую даже не увидеть, её можно почувствовать. Тренировал воинов Натаниэль.
– Пожалуй, включу в свое расписание прогулки на свежем воздухе, – тихо проговорила Лайя, задерживая взгляд на тренированных руках, которые сейчас выписывали сложные пируэты с мечом.
– Отдельные элементы эльфийской культуры очень даже неплохи, – вынесла свой вердикт Тэруми, оценивающе рассматривая их бывшего сопровождающего.
Сзади подошли Фенрис и Чонсок. Лайя аж вздрогнула. Она думала, они уже ушли.
– Тот самый Эарендил, – с прохладцей спросил Фенрис у Чонсока, обращая взор на предмет интереса девушек.
– Он самый, – ответил Чонсок, глазами обещая Тэруми карательные меры воздействия.
Натаниэль почувствовал внимание, а может, услышал голоса и поднял голову. Увидев Магистра, он коротко что-то приказал на эльфийском, остальные эльфы тут же склонили головы в почтении, опускаясь на колени. Натаниэль последовал за ними. Спустя паузу Фенрис коротко ответил, разрешая подняться, и отошел от края, чтобы больше не отвлекать.
– Черт, угрюмый, – старательно пряча восхищение, проговорила Тэруми, – соглашусь, подобное сложно перекрыть. Выглядит в разы впечатляюще. Это не мечом махать… – Взгляд Чонсока стал свирепее. Тэруми мило ему улыбнулась. – Ты что, амэнэ, Фенрис мне как брат… – припомнила ему она его же слова про Лайю.
– Ты!.. Не доводи меня!
Тэруми захохотала и отбежала на всякий случай подальше. По её счастливому блеску глаз стало понятно, что четко спланированная диверсия удалась во славу. Именно так и планировалось.
Фенрис подозрительно молчал до самой комнаты. Лайя гадала, насколько её шутливое замечание про прогулки, могло его обидеть, и искала слова, чтобы объяснить.
– Планирую услышать извинения и увидеть искренность твоего раскаяния, – сказал Фенрис, захлопывая за собой дверь.
Он злился. Волны магии расходились в стороны. От него веяло опасностью и могуществом. Наверное, правильно было испугаться, но Лайю обдало жаром совсем другого рода. Она замерла, наблюдая, как Фенрис надвигается на неё. Её тело вспыхнуло от возбуждения, и едва он подошел ближе, она страстно впилась поцелуем ему в губы. Он подхватил её. Ноги Лайи обняли его талию, прижимая к себе. Руки принялись нетерпеливо освобождать себя и его от одежды…
А дальше…
Поцелуи грубые, злые… Лайя пила его ярость и не могла насытиться. Сгореть вместе с ним, быть ещё ближе, теснее… Когда он вторгся в неё, его имя стоном сорвалось с губ…
– Фенрис…
Развязка была такой же яркой и неистовой.
Лайя лежала, тяжело дыша и медленно водила пальцами по его обнаженной спине. Фенрис лежал на ней, чуть сместившись вбок, уткнувшись носом в ухо. Горячее дыхание опаляло щеку.
– Как думаешь, поэтому Тэруми всё время злит Чона? Чтобы потом вот так было? – тихо спросила Лайя.
– Вряд ли. Думаю, она просто так понижает градус своей ядовитости, чтобы саму себя не сварить заживо, – хрипло ответил он и ворчливо добавил: – И почему мы вообще о ней говорим в такой момент?
Лайя звонко рассмеялась, а затем повернулась и поцеловала его в лоб.
– Я говорила тебе, что не люблю, когда ты ревнуешь? – ласково сказала она, проводя ладонью по любимой спине.
– Что-то не заметил, – с легкой иронией ответил Фенрис, чуть отклоняясь, чтобы посмотреть на неё. Синие глаза ещё не утратили искры пережитой страсти и скользили откр