За столом воцарилась звенящая тишина. Все замерли, в изумлении смотря на Исалиэль. Такого никто не ожидал от кроткой, вежливой, милой и молчаливой эльфийки. Дарий незаметно коснулся руки девушки, чуть проведя пальцем по её внутренней стороне ладони, желая успокоить. Тэруми уловила это движение, и её глаза весело заблестели. Но она подавила улыбку и накинула на себя безразличный вид.
Прикосновение Дария привело Исалиэль в чувство. Она шумно выдохнула и опустилась обратно на стул. Щеки ещё ярко заливал румянец, а руки мелко тряслись от неотступившего адреналина. Ей не было стыдно за свой порыв. Ей было стыдно за мать. Она злым движением отодвинула от себя тарелку, мечтая поскорее уйти отсюда, остаться с Дарием наедине и попросить у него прощения.
– Если кто-то ещё хочет высказаться, то сейчас самое время, – произнес Фенрис, когда ошеломление после неожиданного выпада сестры прошло.
Все молчали, тогда Тэруми подняла руку, привлекая к себе внимание, и сказала:
– Я хочу сказать, точнее, спросить. А можно на обед подать вишневый пирог, такой же, как мы пару дней назад ели, и ещё бутылку красного вина на ужин, а лучше с собой? Да, и дополнительное одеяло в спальню, я люблю спать с открытым окном, а по утрам становится прохладно.
Аркуэн уставился на неё, как на ненормальную. Анкалумэ просто прикрыла глаза, не понимая, в какой момент времени её жизнь снова повернула не в ту сторону. Лайя зажала рот рукой, но это не помогло. Она сначала просто беззвучно затряслась от смеха, а потом уже засмеялась во весь голос. Чонсок и Фенрис присоединились. Они смеялись так громко и заразительно, что Дарий тоже не сдержал улыбки. Уж сильно забавно выглядело лицо азурианки, когда она говорила это, и лицо Аркуэна и Жрицы, когда они это услышали.
Больше разговоров за трапезой не было. Верховная жрица наградила дочь таким взглядом, что всем стало понятно: той предстоит непростой разговор наедине. Дарий нашел под столом руку Исалиэль и сплел свои пальцы с её, нежно рисуя круги большим пальцем. Ей так хотелось улыбнуться и посмотреть на него, но она боялась себя выдать. Когда завтрак наконец подошел к концу, все встали и собрались уходить. Дарий улучил момент, когда на них никто не смотрит, и шепнул Лиэль:
– Буду ждать на нашем месте. – И поспешил покинуть столовую.
Ждать пришлось долго. Дарий несколько раз порывался вернуться во дворец и найти Исалиэль, вырвать её из лап Верховной жрицы. И когда уже почти решился, увидел её маленькую фигурку, спешащую к их скале. Едва его руки обвили её тонкую талию, он зашептал ей на ухо:
– Ты такая смелая у меня. Даже я испугался твоего гнева.
– Врунишка, – улыбнулась она.
Он поцеловал её шею и с наслаждением вдохнул чудесный аромат волос.
– Родители сильно злились?
– Это неважно. – Она отодвинулась и серьезно на него посмотрела. – Я хочу извиниться за слова матери и за то, что сделал мой народ вчера.
– Глупышка, – снова притянул он её к себе, – ты ни при чем. Тебе незачем извиняться.
– Я будущая Верховная жрица и несу ответственность за весь свой народ и за их поступки. Дарий, ты примешь мои извинения?
Он смотрел на неё и удивлялся: где таких берут? Но Исалиэль ждала ответа, и ему пришлось сказать:
– Конечно, – он был готов пообещать что угодно, лишь бы это принесло ей спокойствие.
– Мне нужно идти, – сказала Лиэль через некоторое время. – Через два дня будет праздник, нужно всё подготовить.
– А почему ты этим занимаешься?
– Больше некому. Фенрис почему-то не хочет общаться с матерью, поэтому попросил меня заниматься всем вместо неё.
– Могу я прийти на праздник?
– Людям запрещено присутствовать. Это таинство только для нашего народа. Но Фенрис настоял на присутствии Лайи, Чонсока и Тэруми, они точно будут. Может, и тебе разрешит.
Он огорченно посмотрел на неё. Понимал, что Фенрис не включит в его список исключения. На месте эльфа он бы не то, чтобы не включил его, а выключил бы ещё в лабиринте, ещё на подходе к Лайе.
– А что вы там будете делать? Или это тоже секрет?
– Сначала сама церемония, а потом пир, музыка…
– Танцы будут?
– Наверное. А, вообще, не знаю, это первое такое мероприятие со времен возникновения барьера.
Исалиэль часто смотрела в сторону дворца и перебирала в руках складки платья. Она хотела побыть с Дарием, но времени до церемонии осталось так мало, а дел ещё хватало…
– Беги, – решил за неё он, выпуская из своих рук, – вижу, что нервничаешь. Увидимся за обедом.
Он ещё немного посидел на берегу, а потом побрел обратно. Его ждали книги на эльфийском. У самой двери в свою комнату столкнулся с азурианкой и внутренне приготовился услышать гадость, но танэри просто молча прошла мимо. Дарий даже обернулся ей вслед. Так и подмывало спросить, что случилось? Почему его игнорируют? Что задумала эта проклятая девушка?
Он забрался на кровать и разложил перед собой учебники. Буквы и слова на эльфийском он чертил огнем в воздухе, повторяя их вслух. Освоение древнего языка ему давалось гораздо легче, чем азурианский в своё время. Может, всё дело в том, что мотивы были разные.
В дверь постучали, он бросил взгляд на часы и удивился. Уже обед, а он и не заметил. Дарий быстро натянул сапоги и открыл. Имперец коротко сказал:
– Идем.
– Я знаю дорогу.
– Неважно. Фенрис попросил зайти за тобой.
Дарий скрипнул зубами, дверь захлопнул эмоционально, чтобы донести своё отношение к возникшему контролю. Имперец никак не отреагировал. От этого Дарий разозлился ещё больше. А если добавить тот факт, что Лиэль может испытывать к этому человеку чувства, похожие на те, которые иногда в нем вызывает рыжая ведьма, то хотелось и вовсе испепелить его. Чтобы отвлечь себя от губительных мыслей, он спросил:
– Где остальные?
– Будут вовремя.
Вот и поговорили.
У двери в столовую Дарий опять испытал волнение, но на сей раз другое. Утренний инцидент оставил у него на душе неприятный осадок, и родители Исалиэль вызывали у него раздражение, смешенное с гневом. Они вели себя высокомерно, а извиняться пришлось их дочери.
Едва он вошел, Верховная жрица окинула его долгим взглядом. Дарий почувствовал себя насекомым, которое сейчас прихлопнут туфлей. Он смело встретил её взгляд и позволил гневу разбудить свою магию. Узоры засветились ярче, а пространство возле него нагрелось. Речь не шла об атаке – Дарий хотел показать, что раздавить его будет не так просто. Верховная жрица чувствует же магию. Да и он знал, что она прочитает послание в его глазах.
Аркуэн медленно поднялся, видя, что его жена играет в гляделки с человеком. Угроза, которая витала в воздухе и читалась в глазах мага, ему не нравилась. Фенрис и Исалиэль, пришедшие в зал, замерли, одновременно улавливая неладное. Дарий, вежливо кивнув всем, сел на своё место, делая вид, что ничего не произошло. Почувствовав на себе ещё один взгляд, он безошибочно определил источник. Карие глаза азурианки его изучали с веселой насмешкой, скорее добродушной, чем ядовитой. Опять захотелось спросить, что происходит? Почему она так себя ведет? Это нервировало даже сильнее, чем презрение Анкалумэ и Аркуэна вместе взятых.
К концу трапезы Дарий был готов уже просить Эарендила позволить ему снова есть в одиночестве. Нет, сейчас никто ничего у него не спрашивал, но это и не требовалось, хватало и откровенно презрительных взглядов. И только мимолетно подаренные ему взгляды Исалиэль скрашивали угнетающее бремя, которое неожиданно на него свалилось.
Ужин был таким же безрадостным, а последующий вечер с Исалиэль впервые за всё время окрасился в серые тона конечности их счастья. Ведь сегодня Фенрис объявил, что после церемонии они все отбудут в Изиму. Всё, на что удалось уговорить его, это ещё на две недели в Дэйлоре. Ведь покинуть город сразу после того, как эльфы снова обрели Магистра, было в высшей степени неуважением.
В эту ночь они так и не смогли заснуть. Они лежали, болтали, целовались, снова болтали… Они вдруг осознали, как скоротечно отведённое им время, и поняли, что тратить его на сон было бы слишком ужасно.
Глава 18
Нежно-голубая мантия, украшенная вышивкой, белоснежные штаны и такие же белоснежные сапоги. Два широких браслета на руках, один из которых становился посохом в случае необходимости. Обручальное кольцо на пальце. Распущенные серебристые волосы, шелковистой волной струящиеся по плечам. Выпрямленная спина и холодный взгляд синих глаз, который раз от раза застывал на Лайе в поисках поддержки.
– Нервничаешь? – спросила она, обнимая его.
– Немного, – признался Фенрис. – Как представлю, что все они будут смотреть на меня и хотеть моего внимания, так сразу голова начинает болеть.
– Я буду рядом. – Она поцеловала его.
– Только это и успокаивает.
К ним пришли азуры. Вид Чонсока был безупречен. Он выглядел так, словно это его сейчас будут короновать, а не Фенриса. Строгий светлый костюм с идеально подобранными составляющими был определенно по человеческой моде. Наверняка его шили специально для него по заказу.
Тэруми тоже была в светлом, но брючном костюме, оружие было при ней. Единственное, что украсила танэри, это волосы. На голове был витиеватый серебристый обруч, такие обычно носили эльфийки. Но в сочетании с внешностью Тэруми, это украшение смотрелось вообще ошеломительно. Даже Фенрис оценил, правда, промолчал, а просто хмыкнул, отмечая лишь блеском глаз, что заметил.
Лайя на церемонию надела непышное платье. Её наряд шел по фигуре, совсем немного расширяясь к низу и переходя в небольшой шлейф. Цвет платья Лайя выбрала белым. Выглядела она, определенно, как невеста. Обнаженную шею обнимала россыпь нежно-голубых, в тон мантии Фенриса, драгоценных камней, из таких же камней были собраны и браслеты на запястьях девушки. Помимо обручального кольца, на пальцах у ведьмы были и другие кольца, разной степени значимости, но определенно дополняя и увеличивая её колдовскую суть. Рыжие волосы она собрала наверх, оставляя свободными кокетливые локоны, которые касались обнаженных плеч.