– Ведьмочка, ты будешь там самой красивой, – восхищенно выдохнула Тэруми, вдруг обнимая её. – Именно такой я представляла тебя на твоей свадьбе.
– Так было и задумано, – смеясь, проговорила Лайя, пряча смущение. – Жена Магистра должна быть самой красивой.
– Ты каждое мгновение красивая, – сказал Фенрис, подходя и беря её за руку. – Идем?
Она кивнула.
В коридоре они столкнулись с Дарием.
– Мои поздравления, Эарендил, – проговорил маг огня, протягивая ему руку.
– Спасибо, – пожал его руку эльф.
Дарий мельком взглянул на Лайю и поспешно отвел взгляд, а вот на азурианке глаза задержались. Она была сегодня красивой и снова непривычно спокойной. Гадость захотелось сказать самому. Ну просто чтобы убедиться, что всё нормально и что она по-прежнему его ненавидит.
– Платье танэри империи не выдают?
– Выдают, – с усмешкой ответила Тэруми. – Если она хочет. А что? Мечтаешь увидеть меня в платье? – Она криво усмехнулась, ловя его взгляд и удерживая, разбавляя иронию игривостью. – Тайная фантазия?
Он на миг растерялся и даже попятился.
– Что-о-о? Нет, конечно!
Тэруми задорно рассмеялась с его выражения лица.
– Не дорос ещё, упырь, чтобы на меня в платье смотреть, – сжалилась она над ним и снова проговорила с издевкой, а затем не удержалась и подмигнула ему.
Когда они отошли уже далеко, Лайя сказала Тэруми:
– Мне кажется, ему аж полегчало, когда ты его упырем назвала.
Тэруми засмеялась.
– На это и был расчет.
– Кровожадная моя, – приобнял её за плечи Чонсок, – я, как хороший Правитель, должен запереть тебя в комнате и никуда не выпускать, чтобы ты никого не обижала.
– А сам будешь эту комнату охранять? – хитро блеснув глазами, уточнила она.
– Сразу после того, как мы вернемся с мероприятия, – остановил их флирт Фенрис, не справляясь с новой волной нервозности. – Раньше нельзя.
Они засмеялись и остановились, обнимая на мгновение Фенриса.
– Всё будет хорошо, – на разный лад прошептали они ему.
***
– Мы пойдем, – сказала Лайя, когда они были уже на месте.
Дальше Фенрис должен был проделать свой путь сам. Он кивнул. Лайя видела его волнение, но помочь не могла. Она и азуры заняли свои места недалеко от установленного алтаря, рядом с Исалиэль.
Лайя оглядела площадь. Масштабы поражали. Эльфов было очень много. Они стояли ровными рядами и тихо переговаривались в ожидании. Между двумя рядами был образован проход, по которому должен был пройти Магистр. Прямо вдоль всех этих эльфов. Бесконечное море лиц… Лайя невольно содрогнулась: она бы не смогла вот так…
Кланы были упорядочены. Первые ряды занимали золотоволосые эльфы Анорортад и серебристоволосые Эарендил. Дальше шел клан, представителей которого Лайя видела впервые. Это были настолько разнообразные по своей внешности эльфы, что создавалось впечатление, что те, кто не подходил под какой-нибудь клан, сразу же переходил в клан Таэритрон. Здесь были эльфы и с ярко-рыжими волосами, и с русыми, и с серыми, и с черными… Отличительных черт в облике, объединяющих этих эльфов в один клан, тоже с ходу было не заметить. Лайя вспомнила, что эльфов этого клана практически никогда не выбирала стихия, редко кто из них мог стать магом, но зато они имели глубокую связь с драконами. Раньше. Ещё до войны с людьми, до барьера. А потом эта связь пропала. И как можно было вернуть её – никто не знал. Драконы стали просто несущими смерть чудовищами. Так рассказывал Аркуэн Фенрису, а Фенрис пересказал уже ей.
Дальше располагался клан Таурохтар и в самом конце стояли Таурендил. Несложно было догадаться, что такое положение для них определила не Исалиэль, а Анкалумэ, но возражать никто и не думал: клан изгнанников был счастлив уже просто потому, что им позволили вернуться под защиту стен.
Фенрис вышел и замер. Эльфы сразу же преклонили колено и склонили головы. Осталась стоять только Верховная жрица. Она затянула песню. Её подхватили все эльфы. Хор голосов, заполняющий собой все пространство и поднимающийся высоко в небо, пробирал до мурашек. Лайя чувствовала сильную магию единства народа, центром которого был их Магистр, что медленно шел вперед, смотря на алтарь и на установленный там кристалл. Тэруми нашла её руку и с силой сжала. Она тоже почувствовала эту магию и была не в силах справиться с переполняющими эмоциями.
Фенрис дошел до кристалла и коснулся его двумя руками, присоединяясь к пению. Кристалл ярко загорелся, озаряя всю площадь светом, неся каждому в сердце благодать и успокоение. Вся сила и мудрость предков обняла своих потомков.
Хор голосов затих, и наступила тишина. Фенрис сказал приветственное слово. Его густой низкий голос обволакивал каждого в тиши, вызывая внутри трепет и желание коснуться его величия. Когда Магистр замолчал, все встали, устремляя к нему свои сияющие глаза.
Лайя вытерла слезы с лица – она даже не заметила, когда они полились, – а потом повернулась к сестре и провела по её щеке рукой. Тэруми, как и сама Лайя, не заметила своей реакции на древнюю эльфийскую магию. Чонсок не мог ощутить того, что пережили Лайя с Тэруми, но видел их волнение. Он обнял сразу обеих, положив руки на плечи, давая поддержку и силу.
Когда официальная часть церемонии закончилась, эльфы организованно сели за столы. Еды было столько… Лайя невольно нашла взглядом родной клан Исалиэль. Их жизнь в голоде и нужде, когда у Дэйлора есть столько возможностей, показалась ей чудовищной. А самое ужасное, что если бы не Фенрис, то они так бы и продолжали влачить своё жалкое существование. Хотя если такое применили бы к клану Таурохтар, Лайя была бы рада.
К ним подошел Фенрис. Лайя, пребывая ещё под впечатлением, не могла ничего толкового сказать, лишь восхищенно на него смотрела.
– Эй, я по-прежнему твой Фенрис, просто маг, которого ты встретила в той таверне, – тепло сказал он ей и ласково провел пальцами по щеке, а потом заметил взгляд Тэруми и нахмурился: – Ну ты-то куда?
– Это магия, живущая во мне, не я, – пожаловалась Тэруми. – Ты мне даже не нравишься.
Фенрис рассмеялся.
– Идем, иначе самое вкусное съедят без нас, – сказал он и взял Лайю за руку, уводя за собой.
Как и предсказывал Фенрис, все хотели пообщаться с ним лично. Особенно женщины. Их было столько, что Лайя в какой-то момент устала ревновать. Порой этот непрекращающийся поток внимания разбавлялся мужчинами. Людей же, которые сидели в стороне, эльфы старательно не замечали. Тэруми иногда развлекалась тем, что ловила чей-нибудь взгляд и удерживала, но эльфы на это особо не велись, просто кривились и отворачивались.
Когда очередная красивая дама подошла к стоящему в стороне Фенрису, Лайя сердито выдохнула. Тэруми тронула сестру за рукав и ласково проговорила:
– Да брось, ведьмочка! Фенрис всё равно кроме тебя никого не замечает. Он всегда ищет тебя глазами и часто оборачивается, а когда смотрит на тебя, то его губы тепло улыбаются, а глаза сияют. – Тэруми привлекла её внимание. – Вот смотри, сейчас к нему обращается красивая эльфийка. Смотри внимательно. Он вежливо кивает, делает маленький, но выверенный шаг назад, стараясь увеличить дистанцию, – комментировала поведение Фенриса танэри. – Руки выставил перед собой, словно возводя преграду. И касается своего запястья. Так он делает, когда пребывает в задумчивости. Если бы его интересовало то, что эльфийка ему говорит, то он бы слушал, а не витал в облаках.
– Как ты всё это подмечаешь? – удивилась Лайя.
– Это было моей работой. Наблюдать и замечать. Танэри в первую очередь шпионы и следопыты, а уж потом воины и убийцы. – Она снова привлекла её внимание. – А вот женщина, наоборот, очень даже заинтересована. Она инстинктивно старается придвинуться поближе. Её касания к своей шее и сережкам, скорее нервное, чем преднамеренное. Она волнуется, это очевидно. При разговоре невольно покусывает свою губу…
Лайя подскочила и пошла в сторону Фенриса.
Чонсок упрекнул взглядом. Тэруми виновато насупилась, понимая, что увлеклась с наблюдениями.
Лайя подошла к мужу и взяла его за руку. Увидев человека, эльфийка удивленно заморгала и перевела взгляд на их соединенные руки. Все знали, что Магистр живет с человеческой женщиной, но знать и увидеть воочию – это не одно и то же. Фенрис ей что-то сказал. Эльфийка распахнула глаза, не сразу справляясь со своим изумлением, для приличия ещё постояла, а потом ушла.
– Ты мой оберег, – улыбнулся Лайе Фенрис. – Оказывается, если сказать, что ты моя жена, то им и разговаривать не о чем со мной. Может, мне сейчас закричать об этом всем?
– Не надо. Тогда меня все возненавидят, – усмехнулась она.
– Хочешь потанцевать? – Его глаза светились любовью.
– Но никто больше не танцует…
– А когда нам нужен был кто-то ещё?
Она вложила свою руку в его и стала покачиваться в такт мелодии.
– Я всё ещё очень плохо танцую, – с улыбкой сказал он, когда их обувь снова случайно столкнулась.
– И это тоже я в тебе безмерно люблю, – с нежностью ответила Лайя.
Он наклонился и поцеловал её при всех.
***
Чонсок протянул руку Тэруми, приглашая. Девушка хитро сощурилась, при этом тепло ему улыбнулась.
– Дождался наконец-то, когда можно танцевать, – прокомментировала она. – Думала, тебе не хватит выдержки усидеть, – по-доброму поддела она его.
– Честь открыть эту часть бала всегда принадлежит хозяину. Нельзя было начать танцевать раньше Фенриса, – вполне серьезно ответил он.
Тэруми хмыкнула, показывая, что она думает про такую честь, но свою руку вложила в его. Чонсок сразу же увлек её в самый центр площадки и закружил в танце, идеально подстраиваясь под ритм незнакомой мелодии.
– На нас все смотрят, – недовольно проговорила Тэруми, внутренне сжимаясь от столь пристального внимания враждебной расы, чувствуя исходящую от них опасность всей кожей.
– Это потому что у меня самая красивая девушка на свете, – нежно сказал он, на секунду наклоняясь к её уху.