– Немедленно замолчи!
Сильвина продолжала визжать, вытаращив глаза и сотрясаясь от страха.
– Закрой рот, я тебе сказал!
Вспомнив рассказы о том, как Обсидиан молниеносно убивает даже крупного воина, обмотав паутиной и парализовав ядом, Сильвина в страхе замолчала.
– Доченька, что случилось?
В комнату вбежала мама. Паук подхватил хранителя, скользнул под одеяло и затих.
– Все хорошо, – чувствуя, как паутина обмотала ногу, прошептала Сильвина. – Мне приснился кошмар.
– Может, принести тебе чаю или теплого молока? – предложила мама, трогая лоб дочери, покрытый каплями пота.
Паутина сдавила щиколотку, причиняя нестерпимую боль.
– Нет, спасибо. Я ничего не хочу. Это всего лишь сон.
– Посидеть с тобой?
Боль в щиколотке стала еще сильнее.
– Нет, мам! Я уже успокоилась и все забыла.
Сильвина выдавила улыбку. Хватка на щиколотке была невыносимой. Девушке казалось, что паук сейчас сломает ей кости.
– Иди! Я еще хочу поспать.
– Может, все-таки уже встанешь? Время завтракать давно прошло.
– Нет! – не сдержавшись, рявкнула Сильвина.
Спохватившись, она нарочито капризно протянула:
– Я плохо спала… кошмары… еще подремлю немного.
– Ну ладно, волшебных снов тебе, доченька. Пусть больше никакие кошмары не потревожат тебя, – сказала мама и тихонько вышла из комнаты.
Как только за ней закрылась дверь, ужасная сдавливающая боль исчезла и довольный паук вылез из-под одеяла.
– Умница, – прошипел он, насмешливо поблескивая глазками.
Сильвина тут же поджала ноги под себя, натянула одеяло до самого подбородка и испуганно уставилась на паука.
– Я слышал, тебя не устраивает твое положение в Драгомире? – вкрадчиво начал паук.
Сильвина отрицательно замотала головой, сжимаясь в комок.
– Ну, ну… Не надо меня бояться, – почти ласково продолжил паук. – Я знаю о всех твоих бедах. И вижу, как они обижают тебя. А ведь ты умная и смелая.
Девушка не сводила с него расширенных глаз. Она пыталась унять дрожь, но никак не могла совладать с собой.
– Не обижайся за мои крики. Мне просто нужно было разбудить тебя. На самом деле я вовсе и не страшный. И хранителя я твоего освобожу, как только ты успокоишься.
Лодди отчаянно хрипел, продолжая трепыхаться.
– Видишь, он тоже просит тебя успокоиться. Ну-ну. Не бойся! Все хорошо. Ты же умная девушка, должна понять, зачем я к тебе пришел. Ведь ты – единственная! Избранная!
Сильвина при этих словах чуть приободрилась, и паук вдохновенно продолжил льстить ее самолюбию:
– Мне так обидно. Ты намного талантливее Виоланы. Ты должна была участвовать в поединках. И ты наверняка бы победила. А потом можно было бы и на место Криолины… Она уже поглупела, постарела… Кому нужна такая правительница, когда есть ты? Молодая, амбициозная, красивая. Поэтому они и не пустили тебя, придумав этот нелепый провал на экзаменах.
Глаза Сильвины заблестели.
– Конечно же, правители подделали результаты.
Сильвина закивала, соглашаясь с каждым словом.
– Я считаю, что с тобой обошлись несправедливо, и готов предложить помощь. Благодаря мне ты можешь не только стать правительницей Кристаллиума, но и завоевать весь Драгомир.
– Вы уже обещали это Жадеиде. И что с ней стало? – возразила Сильвина, к которой вдруг вернулось здравомыслие. – Я не хочу такой судьбы.
– Ты бы еще Гиацинта вспомнила, – непочтительно фыркнул паук. – Кто они, а кто ты? Ты намного умнее их всех и уж точно сможешь покорить Драгомир. Посмотри на себя в зеркало.
Сильвина послушно уставилась в зеркало, которое висело напротив кровати.
– Посмотри, какая ты необыкновенная, гордая, величественная. И вспомни жалкую Жадеиду и ее прихвостня Гиацинта. Видишь разницу?
– Да, – закивала Сильвина. – Я красивее и умнее.
– Конечно, – тут же подхватил паук. – Твоему уму все завидуют. А еще больше завидуют твоей красоте. Поэтому Виолана и бросила тебя. Она всего лишь твоя бледная тень. Криолина боится, что ты займешь ее место, поэтому и подговорила правителей. Она даже велела Варисциту запретить внуку видеться с тобой. А ведь Кианит был влюблен в тебя.
– Я всегда это знала, – прошептала Сильвина.
– А этот чужак, Стефан, который тебе втайне нравится. Нравится, нравится, я же вижу, – с интонацией заботливого дедушки продолжил паук в ответ на робкие возражения. – Он ослеплен тобой. Но Луна не позволяет ему даже смотреть в твою сторону. Когда же ты придешь к власти, никто не будет мешать. Только ты! Все будут у твоих ног! Это то, для чего ты родилась. Твоя судьба – быть величайшей правительницей.
Сильвина закрыла глаза и, поддавшись сладким речам паука, замечталась. Она видела себя во главе всего Драгомира. Хотя титул «правительница» ей не нравился. Лучше – повелительница. Да, она не хочет править. Она хочет повелевать.
В мыслях Сильвина забрела уже так далеко, что было сложно вернуться к реальности. Да и паук не давал ей этого сделать, направляя мечты в нужное русло. Пока Сильвина одевалась, он продолжал шептать, и его речи становились все более сладкими.
В итоге Сильвина была уже готова на все, чтобы получить то, что обещал паук. Тем более взамен требовалось сделать сущую ерунду. Ей даже не придется стараться. Все займет несколько минут. Отбросив слабую тень сомнения, она машинально взяла сумку, обильно украшенную камнями и бисером, в которой носила хранителя.
«Так, стоп. А что с Лодди?» – мелькнуло в ее одурманенном мозгу.
Не успела она задать вопрос вслух, как Черный Обсидиан снисходительно протянул:
– Ну какой хранитель, Сильвина? Тебе скоро восемнадцать. Он тебе больше не нужен. Теперь у тебя есть я.
– Но… – промямлила Сильвина.
– Никаких «но», – отрезал паук. – Я гораздо лучше оттеняю твою необыкновенную красоту, чем эта порхающая финтифлюшка. Между прочим, он всегда оттягивал на себя часть внимания, предназначенного тебе. А теперь только ты в центре, и больше никого.
Сильвина кивнула и взобралась на подоконник. Посмотрев вниз, она зябко повела плечами и опасливо сказала:
– Знаешь, ветер в последнее время не любит меня. И я немного боюсь. Может, спустимся пешком?
Ветер действительно не скрывал презрения. И обращался с Сильвиной в сто раз хуже, чем когда-то с Луной. С той он заигрывал и шутил, заливаясь смехом в ответ на ее угрозы. А Сильвину просто игнорировал. Если с помощью дара она все же заставляла ветер подчиниться, то он так выполнял ее приказы, что она теперь предпочитала ходить пешком. После того как он ее уронил сначала в колючие кусты, а затем и вовсе в море, причем на глубину, она опасалась пользоваться воздушным даром.
– Отбрось все сомнения, – гордо проговорил Обсидиан. – У тебя теперь есть я. А вместе мы несокрушимая сила.
Протяжно свистнув, он призвал небольшое облако, на которое осторожно ступила Сильвина.
– А нас не увидят? – опасливо спросила она, вспомнив бдительных воздушных стражей.
– Не увидят! – паук уверенно занял место на ее плече. – Они сейчас заняты другим.
Облако тут же помчалось во весь опор, неся легкую фигуру к порталу, к самому сердцу Драгомира, к его сокровищнице, таинственной Валоремии. Сильвина задумчиво смотрела на Драгомир, лежащий у ее ног, и постепенно наполнялась чувством превосходства над всеми этими людишками. Они не знали, что скоро у всех начнется другая жизнь. Жизнь, в которой будет главенствовать она. Повелительница Драгомира.
Паук был прав. Драгомирцам действительно не было дела до какого-то облака, стремительно летящего по небу Даже если кто-то и обратил внимание на то, что оно было немного темнее остальных, то тут же забыл об этом. В древнем океане происходило нечто поважнее.
«Когда ты в последний раз держал сумку? В кианоскафе или уже снаружи? Вспоминай!»
Луна обшаривала водоросли, устилавшие дно. Аметрин осматривал камни и ворошил песок. Фиччик с Лиссой ринулись в кианоскаф, кувыркаясь в пузырях. А вдруг сумка все еще внутри?
«О черт!»
Стефан первым увидел сумку, плавающую в толще воды. Он кинулся к ней и вовремя остановил Луну, бросившуюся следом.
«Стой на месте! Сумка открыта!»
Луна замерла, с ужасом глядя, как колышется на волнах разодранная сумка. Сразу стало понятно, что внутри ничего нет. Стефан с надеждой сунул туда руку и тут же отдернул ее, выпустив большой пузырь воздуха от неожиданности. Сдавленно булькнув, он уставился на палец. На нем медленно затягивалась колотая рана.
Раскрыв остатки сумки, он вытащил несколько ледышек, острых как ножи.
«Она заморозила воду, чтобы разрезать ткань», – догадалась Луна.
– О нет! – побелевшими губами прошептал Стефан, выпуская пузыри воздуха.
«Ничего, – успокоила Луна. – Мы ее найдем».
«Я не об этом!» – Стефан с ужасом смотрел куда-то за ее спину.
Луна обернулась и, не удержавшись, вскрикнула, тоже выпустив огромные пузыри воздуха.
Книга висела в нескольких метрах от них. От нее волнами исходила такая ненависть, что даже Стефан, раньше не воспринимавший чары черной магии, почувствовал их.
Но это было не самым страшным. Рядом с книгой застыл Аметрин, в чьих янтарных глазах уже вовсю полыхало безумие.
«Ты сможешь очистить род… Вернуть себе честное имя… Подумай о братьях. Каково им расти? Они покрыты позором! Только ты сможешь вернуть им все!» – вкрадчиво шептала книга.
«Аметрин, не-е-ет! – завопила Луна, силясь проникнуть в сознание друга. – Аметрин, ты сильнее, ты сможешь сопротивляться! Держись!»
Стефан, неуклюже двигая руками, подплыл к Аметрину и попытался оттащить его. Но не тут-то было. Аметрин отшвырнул его в сторону, словно назойливую муху. Тогда Стефан кинулся к книге. Аметрин взревел и вновь с силой оттолкнул друга, не сводя расширенных глаз с книги. Исходящая от нее зеленоватая мутная жижа обволакивала его, лишая остатков рассудка.
«Стефан, мы сможем только вместе», – в лихорадочные мысли Стефана ворвался голос Луны.