Луна погладила его и вновь схватила Стефана за руку:
– У меня мало времени. Завтра мой день рождения. В этот день уже не раз случались ужасные события. События, перевернувшие не только мою судьбу А это значит, что сразу после полуночи я должна сделать то, для чего появилась на свет.
Стефан опустился на пол. Он обхватил колени и уткнулся в них лицом. Луна молча села рядом.
– Ты уверена? – после нескольких минут гнетущей тишины раздался его приглушенный голос.
– Да! – Луна вновь положила руку на плечо друга и почувствовала, что он дрожит. – Я не умру, Стефан. Я просто стану другой.
– Я не верю… Должен быть какой-то выход, – в голосе Стефана слышались слезы и безграничная тоска.
– Нет. Другого выхода нет, – прошептала Луна. – Пойдем. Время!
– Как мне потом с этим жить?
Стефан порывисто встал, увлекая за собой девушку, и крепко обнял ее, уткнувшись носом в волосы. Луна подавила тяжелый вздох и решительно отстранилась. Не время раскисать, нужно действовать.
Они тихо вышли через неприметную дверцу, которой пользовались правители, если нужно было незаметно покинуть дворец. Фиччик перевоплотился в Лунфича, и их силуэты моментально растворились в сумерках.
13
Уставшие правители сидели за круглым столом. Криолина опустила голову на сложенные руки. Заклинание неуязвимости настолько подкосило их магические, да и душевные силы, что они со страхом думали о главном испытании.
Сотни томов были изучены, сотни летописей прочитаны, ученые перетряхнули все до самого древнего манускрипта, но нигде не нашли даже маленькой зацепки. Никто так и не знал, где источник Манибиона и существует ли он вообще. Манибианцы никогда не проходили обряды посвящения, как другие драгомирцы, – и так было понятно, что они все будут целителями. Им не требовались советы по лечению, ведь вся магия была сосредоточена в их руках. Они не пользовались заклинаниями, целительная сила сама определяла боль и вступала в схватку с ней. Они учили только анатомию, чтобы уметь собирать сломанные кости, удалять зубы и помогать новорожденному появиться на свет.
Для этих знаний не нужен источник, достаточно толстенных альманахов, которые каждый год пополнялись новыми данными.
Правителям опять пришлось признать: они в тупике. Как же они от этого устали!
Александрит со вздохом встал, собираясь закончить бесполезный совет и начать подготовку ко дню рождения Луны. И тут до них донеслись радостные возгласы. В зал советов вбежал веснушчатый часовой, чья улыбка била все рекорды лучезарности.
– Началось, – торжественным шепотом сообщил он, продолжая широко улыбаться.
– Что началось? – не понял Александрит.
– Маленький целитель вот-вот появится на свет!
– Что? – Гелиодор стремительно встал, с грохотом опрокинув массивный стул. – Как появится? Ведь Гилмар сказал, что к концу недели!
– Наверное, наследник весь в отца, – Криолина похлопала Гелиодора по могучему плечу. – Не может усидеть на месте, вот и спешит.
По лицу Гелиодора разлилась глупейшая улыбка. Веснушки ярко запылали, а в глазах появилось непередаваемое выражение.
– Пойдем уже, папаша! – Алекс распахнул дверь, и правители заторопились в лазарет.
Новость мгновенно облетела Драгомир, и все затаили дыхание. Еще бы! Целых шестнадцать лет в Манибионе не рождались дети. Целых шестнадцать лет люди изо всех сил старались не терять надежду.
Сейчас решалась судьба и остальных детей, которые вот-вот появятся на свет. Поэтому все с нетерпением ждали рождения первого малыша.
В лазарете все было готово, и правители, посмеиваясь над всклокоченным Гелиодором, нервно меряющим комнату шагами, приготовились ждать. Взбудораженных слуг пока отправили по комнатам. Но никто и не собирался спать.
Сильвина, дождавшись, когда стемнеет, использовала остатки пыльцы-невидимки и заторопилась во дворец. Чувствуя себя ловкой и смелой, она осторожно прошла мимо часовых, бдительно охраняющих вход.
На секунду она замерла, с восторгом ощущая щекотку страха в груди, холодком разливавшуюся по телу. Сильвина уставилась в глаза часовому и скорчила презрительную гримасу. Тот молча смотрел сквозь нее. Сильвина испытала непреодолимое искушение совершить какую-нибудь детскую выходку. Дернуть за нос, ущипнуть, ткнуть пальцем. Но Обсидиан был начеку. Он требовательно похлопал ее лапой по щеке. Сильвина вздрогнула от омерзительного прикосновения жестких волосков. Но взяла себя в руки и, приоткрыв дверь, зашла внутрь.
– Кто здесь? – часовые схватились за копья, но дверь уже с легким стуком закрылась.
Рывком открыв двери, они быстро осмотрели коридор. Ни единой тени. Тишина.
– Сквозняк? – предположил первый.
– Наверное, – кивнул второй.
Аккуратно закрыв двери, они продолжили вечернее дежурство.
Сильвина поднялась наверх и свернула в западное крыло, где располагались спальни семьи.
– Быстрее, – свистящим шепотом поторопил паук, с беспокойством озираясь по сторонам.
– Да знаю я, – сквозь зубы огрызнулась девушка.
Паук дернулся и вновь подавил приступ злости.
И вот они добрались до спальни Луны.
– Помни о хранителе, у нас нет ни секунды на промедление, – подсказал Обсидиан.
Сильвина достала из сумки книгу и распахнула дверь.
Минуту оба растерянно смотрели на пустую комнату и смятую кровать. Ни Луны, ни Фиччика здесь не было.
– Что за… – растерянно протянул паук. – Она должна быть здесь. Я видел, сколько сил она теряет после каждой расправы над моими подопечными. Она должна сейчас спать беспробудным сном!
Чувствуя, что его очередной тщательно продуманный план вот-вот рассыплется, как и предыдущие, паук занервничал.
– Где она? – рявкнул он.
– А мне почем знать? – огрызнулась Сильвина.
Она-то думала, что сейчас увидит своего главного врага поверженным и молящим о пощаде. А нашла лишь кровать, укоризненно наморщившую белоснежные простыни. Да еще этот Обсидиан вопил, действуя на нервы.
Тут до их слуха донеслись осторожные шаги. Сильвина, мгновенно вспотев, испуганно шарахнулась в сторону, рванула створку окна, позабыв даже о своем страхе перед полетами. Паук больно дернул ее за волосы.
– Опомнись, ты невидима! Немедленно успокойся! – злобный шепот мгновенно парализовал Сильвину, и она застыла, вытянувшись за портьерой.
Дверь бесшумно открылась.
– Вот так сквозняк! – проговорил Стефан и поспешил к окну, чтобы закрыть его.
Пройдя в миллиметре от замершей Сильвины, он словно что-то почувствовал и посмотрел прямо на нее. Та в ужасе затаила дыхание.
Луна прикрыла лампу рукой, чтобы порыв сильного ветра не задул ее. Устало сев на кровать, она тихо спросила:
– И что теперь делать? Книги нет. Значит, паук все-таки вытащил ее из Валоремии. Я даже не знаю, как сказать об этом отцу.
Стефан немного постоял, наморщив лоб, затем задернул штору и сел рядом с Луной. Сильвина едва сдержала облегченный вздох.
– Да… Я бы тоже не смог. Пусть Галит, как доберется до дворца, сам докладывает о происшествии, а тебе надо отдохнуть.
– И Галита жалко. Он просто раздавлен этим.
Девушка с болью вспомнила потускневшие глаза Галита, когда они, соврав, что им якобы разрешили правители, вместе с ним вошли в обессиленную Валоремию и обнаружили пропажу книги.
Галит отправил два отряда обыскивать окрестности, а сам с тяжелым сердцем засобирался в Манибион. Он подвел правителей. Он всех подвел. Луна крепко держала пожилого воина за руку, тайно исцеляя ноющее сердце. Никакой преданности не хватит, чтобы победить коварство мерзкого паука. Не в силах выносить его горе и подталкиваемая каким-то предчувствием, Луна на Лунфиче заторопилась во дворец, значительно опередив Галита с воинами. Но заходить к отцу не стала. Она чувствовала, что не сможет вынести еще одних глаз, охваченных болью и паникой.
– Нам еще предстоит ответить за обман, – пробормотал Стефан.
– Это самая малая из бед.
Тут до их слуха донеслись крики и хлопанье дверей. Придворные бежали по коридору сломя голову.
– Что-то случилось! Я так и знала, я чувствовала, – Луна со страхом вслушивалась в нарастающий шум.
В комнату влетел взъерошенный Фиччик, который отстал под предлогом подышать воздухом перед сном, что на самом деле означало очередной тайный набег на дворцовую кухню. Прожорливый хранитель проголодался, и свежий воздух интересовал его не больше, чем прошлогодняя листва.
– Скорее! – дожевывая булку, заверещал он.
Луна и Стефан испуганно переглянулись и выскочили в коридор.
– Что произошло? – крикнула Луна.
– У госпожи Аниты родился сын, – выпучив глаза, сообщил хранитель и чуть не подавился.
Луна мгновенно забыла обо всех предчувствиях, страхах и бедах.
– Что?! Стефан! – ее глаза засияли. – Ты слышал? Сын!
Схватив друга за руку, она побежала вслед за слугами, которые торопились в лазарет.
В наступившей тишине паук яростно рявкнул:
– Упустили!
Он на секунду замолчал, а потом переспросил уже другим тоном:
– Погоди, погоди… Что сказал хранитель?
– У госпожи Аниты родился сын, – послушно повторила Сильвина.
– Вот это да! – паук радостно постучал по обложке. – Ты слышала?
Книга возбужденно зашуршала листами.
– Жертва… Я хочу именно такую жертву… Да-да… Мне нужен этот ребенок…
Обсидиан радостно крутанулся на месте. Камень на переплете наполнился длинными черными лентами-червями, которые извивались, собираясь в мерзкий клубок. В его голове проносились сотни мыслей.
Он-то хотел, чтобы Сильвина с помощью книги довела Луну до полного изнеможения. И, когда та окажется на грани жизни и смерти, подчинить себе ее волю. Затем книга должна была избавиться от Сильвины, забрав себе ее злость и получив дополнительные силы. А потом можно было приступать к захвату Драгомира. Но в плане было слабое место. Изголодавшаяся книга могла просто убить Луну, и паук не смог бы ей помешать.