Драгомирцы с ужасом смотрели, как в белоснежной пене появляются извилистые ходы. Завеса начала оседать, съеживаясь под напором черной магии. Следом за молниями по проделанным ходам поползли черные ленты-черви, заполняя и порабощая бездну.
Черви уже достигли Луны и стали перемешиваться с белоснежными нитями. Стефан увидел, как яд, находящийся внутри лент-червей, стремится проникнуть под кожу девушки вслед за струями чистой энергии. Он закричал и вновь схватился за меч в отчаянной попытке спасти Луну от черной магии.
Девушка устало закрыла глаза. Смерть вновь подобралась слишком близко, а у нее уже не осталось никаких сил, чтобы бороться.
Черные ленты-черви не останавливались ни на секунду. Часть плотно оплела голову девушки, полностью заглушив белоснежный цвет волос, другая часть опутывала руки и ноги Стефана, превращая того в безвольный кокон.
Небо почернело. Растения горестно застонали. Поднявшийся ветер рвал одежду и волосы людей, стоявших у бездны. В центре книги появилась воронка, и серебристая энергия потекла в нее.
Луна опять умирала. Фиччик потерял сознание. Глазки потухли и закатились. Шерсть из белоснежной стала землисто-серой.
– Нет! Нет! – закричал Эгирин.
Подбежав к краю бездны, он чуть не спрыгнул вниз. Твердая рука Аметрина в последний миг удержала его.
– Пусти меня! Ей нужна помощь! – Эгирин попытался вырваться.
– Ты ничем ей не поможешь, друг. Нам остается только верить…
Шатаясь, Эгирин опустился на кромку обрыва.
– Где же ты, Эссантия! – прокричал он. – Спаси ее! Я прошу!
Ответом был лишь радостный вопль Обсидиана. Снизу тут же отозвалась книга, разразившись ликующим хохотом. Еще чуть-чуть, и все будет кончено. Для Луны и для Драгомира. Миром будет править она – книга смерти.
И тут раздался оглушительный грохот. Из пораженной червями туманной дымки появилась величественная белоснежная фигура, настолько огромная, что захватывало дух.
Это была женщина, точно сложенная из белоснежных драгоценных камней. Камни сияли так сильно, что мгновенно развеяли черноту, затянувшую небо. Солнце, радуясь освобождению, залило все вокруг солнечным светом, и фигура вспыхнула еще сильнее.
– Эссантия! Это Эссантия! – раздались неуверенные голоса.
– Ты все-таки пришла, – прошептал Эгирин.
Фигура улыбнулась и, распрямившись в полный рост, откинула белоснежные волосы назад. Миллионы драгоценных камней заискрились в воздухе.
– Но… – зашептались драгомирцы. – Это… Луна?
И действительно, у женщины было лицо Луны. Хотя не совсем. Она была взрослой. Янтарные глаза светились мудростью веков, а на лбу залегла тревожная складка.
В едином порыве люди начали скандировать:
– Эссантия! Эссантия! Эссантия!
Та слегка улыбнулась и молча поклонилась.
Затем Эссантия повернулась к Луне и одним движением оборвала все черные ленты. Она осторожно вынула девушку из люльки и положила к себе на ладонь. Драгомирцы похолодели, увидев, что руки Луны безжизненно повисли. Эссантия бережно подхватила Фиччика и положила рядом с Луной. Опустив на них вторую ладонь, она прикрыла глаза. Полился серебряный свет.
Стефан вцепился обеими руками в трос и боялся даже моргать, чтобы ничего не упустить из той волшебной картины, что разворачивалась перед ним.
Взглянув на сложенные лодочкой ладони Эссантии, драгомирцы тут же узнали их. Безупречное изящество пальцев, гладкая белоснежная кожа – между точно такими же ладонями, только в тысячи раз больше, стоял дворец Манибиона. Именно они давали целителям их силу.
Сердца людей наполнились невероятным восторгом. Все опустились на колени и принялись благоговейно благодарить создательницу.
Между тем жизнь уверенно побеждала смерть. Черных лент-червей становилось все меньше, а бездна постепенно возвращала свой белоснежный цвет.
И тут отчаянный вопль прорезал тишину.
– Не-е-е-ет! Немедленно очнись! Дай отпор! Выпусти свою суть! – это паук, превозмогая боль, которую причиняли магические сети, бесновался в клетке.
В ответ на его крик черная книга, парившая над бездной, сначала съежилась, а затем стала стремительно увеличиваться. Тяжелый переплет начал плавиться и стекать вниз. Темные капли летели в бездну и застывали длинными черными нитями. Воздух задрожал, черные нити взметнулись, и оказалось, что это длинные волосы женщины, которая медленно поворачивалась к Эссантии, застывшей в изумлении.
– Ну здравствуй! – властным голосом произнесла она.
Такая же высокая, как и Эссантия, женщина, казалось, состояла из черных камней, повернутых острыми краями наружу. Ее фигура походила на ощетинившегося ежа, только вместо колючек были опасные пики скал.
– Кто ты? – пораженно прошептала Эссантия и сделала шаг назад прямо по воздуху.
– Что значит – кто я? Неужели ты забыла меня? Ведь это я, твоя сестра – Антия[20].
– Антия? – ахнула создательница Драгомира и вновь попятилась.
– Не ожидала? – громко засмеялась Антия. – Да! Стоило прятаться от тебя все эти годы ради этого момента. Видела бы ты сейчас свое лицо! Ха-ха-ха!
Драгомирцы с ужасом смотрели на черную фигуру Наверное, сильнее всего их напугало то, что у Антии тоже было лицо Луны. Только до неузнаваемости искаженное ненавистью. Янтарные глаза полыхали злобой. Голос звенел от ярости.
– Ты лжешь! Никакая ты мне не сестра. Я не знаю тебя. Кто ты и зачем пришла в мой мир?
– Я? Пришла? – Антия недоуменно всплеснула руками, и острые черные камни веером полетели в разные стороны. Люди испуганно отпрянули. – Да твои любимые людишки сами меня создали!
Она расхохоталась, запрокинув голову. Черные волосы зазвенели, с них сорвались мельчайшие обсидианы и вновь полетели в людей. Раздались стоны, крики боли. Обсидианы, попадая на кожу, плавились и превращались в черную слизь, которая разъедала плоть, оставляя после себя ужасные ожоги и запах гари.
– Не может быть! – Эссантия продолжала отступать от разъяренной сестры, пряча в ладонях Луну.
– А что ты думала? Что создашь сказочный мир и будешь тут жить? Запомни, как бы ты ни изгоняла меня, я всегда буду рядом! А знаешь почему? Потому что всегда, в любом, даже самом чудесном мире, где есть все что душе угодно, найдется тот, кому будет мало. А я буду наготове. Я буду напитываться завистью и злобой людей, становясь все сильнее. Ты не сможешь победить меня. Никогда!
Зловещий смех пролетел над Драгомиром, заставляя деревья в ужасе сгибать верхушки, зверей прятаться в укрытия, а людей падать на колени, зажимая уши.
– Ты лжешь! – закричала Эссантия. – Тебя нет! Ты не существуешь!
– Как была наивной глупышкой, так и осталась, – почти ласково вздохнула Антия, а потом неожиданно рявкнула: – Пойми, ты людям не нужна! Им нужны лишь власть и богатство. Только тогда они по-настоящему счастливы. Они сами зовут меня! Они хотят, чтобы я была рядом! Я! А не ты!
– Нет! Неправда! Уходи! Убирайся из Драгомира, здесь тебе не место! Это мой мир!
– Он никогда не был твоим!
Антия с громким воплем швырнула тучу колючих черных игл в драгомирцев, притаившихся за камнями, домами, заборами. Иглы полетели в беззащитных людей, которые падали один за другим, сраженные насмерть.
Эссантия перестала пятиться и вытянулась перед сестрой. Ее янтарные глаза потемнели от боли. Взмахнув рукой, она создала белую стену, которая выросла на пути смертоносных жалящих игл. Разбившись о нее, они осыпались блестящей черной пылью.
Антия выпустила новые иглы, уже в другую сторону. Люди бросились врассыпную. Эссантия вновь сделала стену, оберегая их. Тогда Антия бросила иглы в сестру. Та, не успев защититься, отвернулась, закрывая собой Луну. Черные пики глубоко вонзились в спину волшебницы, причинив ей невыносимую боль.
– Все защищаешь своих людишек! Готова погибнуть сама, но их сберечь! Отдай мне Драгомир, и, так уж и быть, я отпущу тебя.
– Ни за что! – выдохнула Эссантия.
Слезы боли катились по ее щекам, падая в бездну блестящими кристаллами, а черные иглы продолжали жалить, по капле отнимая жизнь.
– Тебе не победить меня!
– А я так не думаю! – раздался ясный голос.
Эссантия повернулась, протянула руки вперед и раскрыла ладони. Драгомирцы ахнули. На ладонях стояла Луна. Живая Луна. Белоснежные волосы развевались на ветру, а крохотные адуляры сияли волшебным светом. Янтарные глаза горели. В них жила любовь.
Рядом с ней застыл Лунфич, который стал в два раза больше. Его огромные крылья поднимали целые тучи серебристой пыли, смешанной с черной крошкой, оставшейся от разбитых игл Антии. Вся эта пыль висела в воздухе, наполняя его фантастическими переливами, покрывая все вокруг блестящим, искрящимся налетом.
Лунфич был рад возвращению подопечной. Его глаза сияли. А еще он ухмылялся. Только это была совсем не добрая ухмылка. Антия невольно отступила на шаг, увидев оскаленные клыки, хищно поблескивающие от серебристой пыли.
– Да, ты права! – без тени страха заявила Луна, поднявшись в воздух. – Там, где любовь, всегда есть ненависть. Там, где радость, всегда есть боль. Там, где свет, всегда есть тьма. Но…
– Что «но»? – неожиданно заинтересовалась Антия, с презрением глядя на крохотную фигурку.
– Добро всегда побеждает зло! – прокричала Луна, подняв над головой огромную серебристую сферу. – Нас больше!
Очнувшись в ладонях Эссантии, Луна поняла, как она ошибалась. Не она источник Манибиона. Нет и тысячу раз нет! Источник Манибиона заключается в драгомирцах, во всех без исключения. Он живет в каждом из них. Потому что источником Манибиона и является сама жизнь.
Все просто.
И словно в подтверждение ее мыслей, в серебристый шар со всех концов Драгомира устремились тоненькие нити разных цветов. Здесь была магия земли. Древлий и земные маги, объединив усилия, направили в сферу потоки земной энергии. К ним присоединились и Игнис с огненными волшебниками. Яркие всполохи огня послушно затанцевали внутри шара. Шумные воздушные потоки сплелись с огнем и закружились в волшебном танце, подхватив живительные струи воды. Золотистые струи сорвались с ладоней целителей, и сама Эссантия добавила свою энергию к ним. Сфера заискрилась и загудела.