Дункан без труда находил женщину на ночь, но когда начинались будни, отношения портились. Провести ночь, накачавшись спиртным и занимаясь диким сексом, — это, конечно, прекрасно, но его партнерши всегда становились недоступными, когда приходило время все убрать и почистить. Они исчезали из поля зрения, загадочно улыбаясь — будто бы привести в порядок свои накладные ресницы, наманикюренные ногти и обработать воском линии бикини, а ему приходилось собирать липкие простыни и нести их в прачечную.
Дункану было неловко признаваться в этом, но он втайне мечтал о домашнем уюте и устойчивых отношениях. «Почему мне гораздо легче заниматься сексом, чем пойти с женщиной в магазин?» — спрашивал себя Дункан. Соня однажды изъявила желание пойти в «Сейнзбериз», но ее главным образом интересовал прилавок с косметикой. Потом она смеялась над ним из-за того, что он ест макароны, и прочитала ему лекцию о важности хорошо сбалансированной диеты.
Друзья — вот лучшие компаньоны для походов в магазин. Например, Джулия. В Вустере она носилась по проходам между рядами полок, а он обычно проходил лишь половину пути. Но она всегда возвращалась, чтобы помочь ему отыскать бумажные салфетки и прочие мелочи, с которыми всегда возникали трудности. К тому же она развлекала его своими наблюдениями — глядя на покупателей, говорила, кто они такие, и описывала их образ жизни. Дункан улыбнулся, вспомнив, как она заметила магазинную воровку — они шли за этой женщиной и хихикали, наблюдая, как она опускает пакеты с филе в глубины своего слишком просторного костюма для бега трусцой.
Дункан нахмурился, вспомнив о внезапных переменах во внешности Джулии. В Пензансе она его удивила, когда вошла вечером в зал. Впервые в жизни он увидел ее подкрашенной и едва узнал. Даже не верилось, что перед ним — Джулия, его старая приятельница.
Почему она это сделала? Влияние Кармен? Снова посмотрев на озеро, Дункан увидел вспышку синего, отраженного в воде. Может быть, зимородок? Просмотрев картинки на стенах, он с некоторым разочарованием обнаружил, что этой птицы в списке нет.
Выбравшись из темной хижины, Дункан немного постоял у порога, привыкая к яркому свету. Потом зашагал по тропинке и вышел на дорогу. Поворачивая налево, к Хью-тауну, он решил, что зайдет в паб и побеседует с кем-нибудь из местных жителей. Но, вспомнив, что придется притворяться Гидеоном Бердом, передумал — сейчас у него не было настроения играть.
Повернув обратно, Дункан зашагал вдоль берега. Ему не давала покоя какая-то смутная мысль, но он никак не мог сообразить, какая именно. «Что ж, на свежем воздухе думается лучше», — решил Дункан, поворачивая к крутому подъему. Подъем оказался довольно трудным, и вскоре ему пришлось присесть на валун, чтобы восстановить дыхание. Мимо проходили группы туристов, и многие из них с улыбкой кивали, очевидно, принимая Дункана за местного жителя. Дункан улыбался в ответ и снова задумывался, пытаясь понять причину своего беспокойства. Мало-помалу он начал осознавать, что это каким-то образом связано с Джулией.
Преодолев подъем, Дункан снова зашагал по дорожке. Теперь он мысленно вернулся к событиям предыдущего дня. Хотя Джулия опять надела свои джинсы и, как ему показалось, совсем не пользовалась косметикой, она выглядела… не такой, как прежде. Новая прическа была ей очень к лицу — делала ее моложе и женственнее.
А за обедом она взглянула на него и улыбнулась как-то по-особому. И эта улыбка подействовала на него весьма странным образом — он вдруг почувствовал… физическое влечение к Джулии — во всяком случае, ему так показалось.
Прежде он с удовольствием проводил с ней вечера за бокалом вина и даже был не прочь лечь с ней в постель.
Однако Дункан боялся испортить отношения, опасался, что тогда им придет конец, а он не хотел разрушить давнюю дружбу. Но теперь, оглядываясь на прошлое, он начинал задаваться вопросом: а не пропустил ли он что-то более важное, чем просто дружба с женщиной? В конце концов он понял: «переделка» Джулии, ее новый образ — это ради него и для него.
Дункан остановился, замер, ошеломленный своим открытием. Что же, неудивительно, что она тогда выскочила из-за стола — ведь он смеялся над ней! А он, глупец, даже обрадовался, что избавился от ее присутствия, — потому что думал в тот момент о ночи с Кармен Берд. Он вел себя как самая настоящая скотина.
«Ты на редкость глуп, Суэйн», — говорил себе Дункан, ускоряя шаг. Ему хотелось побыстрее вернуться и выяснить, куда ушла Джулия. Хотелось все исправить, если еще не поздно.
Вместо того чтобы разобраться, что все же происходит с Энджи, Ронко уселся перед телевизором. Он смотрел субботнюю викторину, а потом заснул на середине фильма. Проснувшись в полночь с ужасной головной болью, Ронко решил, что самое лучшее — лечь спать и отложить до утра все проблемы. «Еще успею, завтра будет время», — сказал он себе, уже засыпая.
Утром Ронко решил сначала заняться хозяйством, а уже потом сесть и как следует подумать. К ленчу он дважды вымыл пол на кухне, а затем занялся более ответственным делом — принялся расчесывать свои любимые «барсучьи» шлепанцы. Он вытирал пыль с телефонного аппарата, когда вдруг вспомнил, что оставил открытым окно в спальне Энджи. Отложив тряпку, Ронко направился к соседке — проверить, не забрались ли к ней воры.
Квартира Энджи была в том же состоянии, в котором Ронко ее оставил, и он снова почувствовал, что его влечет к ящику с нижним бельем. Но Ронко тут же одернул себя — ведь у него были дела поважнее, нужно было позаботиться об Энджи.
Тщательно закрыв окно, Ронко забрал газеты со стола и покинул квартиру Энджи. «Анонимное предупреждение — самое лучшее», — думал он, набирая номер местного отделения полиции. Назвавшись «просто другом», он заявил, что убийца, задушивший женщину, — это муж телезвезды Кармен Берд, который сейчас находится в Пензансе.
— Сожалею, но вам придется сообщить ваше имя и адрес, — сказал полицейский. Возникла пауза. Причем Ронко слышал, что полицейский с кем-то говорит. Потом он снова обратился к Ронко: — Простите, но что вы только что сказали?
— Вы меня слышали, — пробормотал Ронко и положил трубку на рычаг.
Ронко почувствовал, что ужасно вспотел от этого разговора, даже пульс у него участился. Но он все-таки выполнил свои обязанности перед Энджи, и теперь пускай полиция занимается. Гидеон Берд — человек заметный, его не так уж сложно будет найти.
Тут зазвонил телефон. «Энджи!» — подумал Ронко, снимая трубку. Только сейчас он сообразил, что перед звонком в полицию забыл набрать 141, чтобы его не засекли. Через несколько секунд послышались щелчки, затем раздался мужской голос:
— Это сержант Каули из отделения полиции в Ноттинг-Хилле. Вы не могли бы ответить на несколько вопросов по поводу вашего звонка?
Ронко в тревоге положил трубку. И вдруг, почувствовав головокружение, опустился на стул. Он сидел так до тех пор, пока не раздался ужасно громкий стук в дверь — как будто кто-то пытался выломать дверь.
Вскоре он уже оказался в полицейском участке, в комнате с решетками на окнах. Ронко почти сразу же узнал эту комнату, он побывал в ней несколько лет назад. Правда, здесь сделали ремонт и повесили на стену карту города. «Наверное, карта для того, чтобы прикрыть пятна крови», — в тоске думал Ронко; он никак не ожидал, что снова тут окажется.
Его допрашивали офицеры, и, хотя он сумел избежать упоминания о шантаже, все равно вынужден был рассказать гораздо больше, чем собирался.
— Так почему она поехала за этим парнем в Корнуолл, если знала, что он убил женщину? — Инспектор Лонгбридж расхаживал по комнате с таким видом, словно был героем криминальной телесерии. Внезапно он остановился и пристально взглянул на Ронко. — Отказ в информаций в связи с убийством — тяжкое преступление, как вам известно.
— Я… не уверен, — пролепетал Ронко. — Я думаю… откуда ей знать про это? Она наверняка просто хотела… снова его увидеть.
Вскоре Ронко сообразил, что пропускает воскресную криминальную телесерию, — а офицеры все допрашивали его… Ну как убедить их в том, что он ни в чем не виноват?
Ближе к вечеру, часов в шесть, раздался стук в дверь.
— Простите, что беспокою вас, сэр, — выпалил румяный констебль, врываясь в комнату. — Только что мы говорили с барменом в местном пабе и, как вы и предполагали, он узнал по фотографии Лайзу Купер. Он говорит, что она была там во вторник вечером и ушла с высоким парнем с усами.
— Тащи его сюда и пускай сделает заявление. Давай прямо сейчас, — распорядился Лонгбридж. — И доберись до Би-би-си, пусть найдут фотографию этого Берда, чтобы установить личность. В какой программе он был занят?
— В «Мангусе», сэр, — пробормотал констебль. — «Суини» — по Ай-ти-ви.
— Ах, «Мангус»… Конечно, теперь я вспомнил. — Детектив Лонгбридж впервые улыбнулся. — Замечательно… Не часто реальность и вымысел сходятся вместе, как сейчас, — добавил он, потирая руки. — Если этот Берд окажется нашим убийцей — нам обеспечена прекрасная реклама.
В это утро Джулия поднялась рано и отправилась на прогулку, чтобы взбодриться и кое-что обдумать. Она надеялась сосредоточиться на заключительной части их плана, но в голову лезло совершенно другое… Как воспримет Дункан новость — сообщение об убийстве Гидеона Берда? Что они станут делать, если он пойдет в полицию? До сих пор Джулия оттягивала момент признания, но теперь стало ясно: откладывать больше нельзя.
Утро выдалось теплое, солнечное, весело щебетали птицы. Любуясь яркими полевыми цветами в живых изгородях, Джулия то и дело хмурилась — она ни на минуту не могла забыть о том, что им предстоит. Действительно, какая расточительность — отправиться в такие красивые места и заниматься столь неприятными делами…
Вернувшись обратно, Джулия поняла, что не испытывает желания видеть Дункана и Кармен, и отправилась в кафе напротив пляжа. Сидя за столиком под открытым небом, она почувствовала какую-то необъяснимую тоску. Не по Лондону — этот город она уже начинала ненавидеть, — а по Вустеру и тем счастливым годам, которые провела в пабе родителей.