— Какая у вас фамилия подходящая, — глупо улыбаясь, замечаю я. — Красивые оба, аж глазам больно.
Вика подозрительно косится на меня, но не комментирует. А что я такого сказала? Кристально чистую правду. Будто они не в курсе, какое впечатление производят на окружающих. Макс вон даже бровью не повел. Сидит, лыбится, сестре подмигивает, а та кулак опять ему под нос тычет.
— Варь, может, спать пойдем? Я что-то совсем в зюзю, — закончив переглядываться с братом, Вика устало потягивается и с трудом сползает со стула.
Я кротко киваю, понимая, что и сама далеко не трезва, но исключительно из благодарности за Викину поддержку вызываюсь убрать со стола и помыть посуду. Честно-честно, никаких других мотивов нет и быть не может.
— Давай только недолго. И не усердствуй тут, — растрепав мои волосы, Вика наклоняется и целует меня в лоб. Это так мило и по-дружески, что у меня снова начинает щипать в носу. — Максим, ты тоже топай к себе. Нечего мне Варьку смущать, — проходя мимо, она толкает брата плечом.
Я почему-то жду, что он возразит, придумает повод задержаться или просто проигнорирует ее слова. Но Макс, мать его, послушно встает и уходит следом за сестрой.
Пипец… и сдалась мне эта посуда? Утром, что ли, нельзя было убрать?
Максим
Закрыв дверь, по привычке защелкиваю изнутри замок. После выпитой бутылки вискаря в башке полный фарш. Штормит по-черному, и кофе не спасло. На душе мрак. Настроение ниже плинтуса. Даже дурында с розовыми волосами поднять не смогла. Утром она определённо лучше старалась. За что и поплатилась…
Блин, жестко я ее, конечно. Жалко девчонку, переборщил, но я же не планировал весь день ее в кустах мариновать. Слава богу, обошлось без последствий. Вика вовремя подоспела, и Варька не растерялась. Боевая деваха. Далеко пойдет. А как ловко меня на восемьдесят штук раскрутила? Хотя в этот раз она даже не торговалась, а зря. Пьяный и виноватый я сговорчивее и добрее. В разумных пределах.
Не раздеваясь, падаю на постель и мрачно пялюсь в экран телефона. Сна ни в одном глазу, да и рано еще. Двенадцати нет. По режиму дня я стопроцентно сова. Ложусь не раньше двух ночи, встаю в восемь. Шести часов полноценного сна мне хватает с лихвой, а главное в график укладываюсь. В поездках сложнее. Перелеты, часовые пояса. Утомляет, но, если работа кипит, живу на адреналине. Кстати, алкоголь в больших количествах, хронически не переношу. Сегодня один из редких случаев, когда пришлось. Бывают моменты, когда даже заядлые трезвенники не брезгуют нажраться в хлам. Причины у всех разные, а у меня самая банальная.
Женщина.
Красивая, сексуальная, успешная, уверенная в себе и глубоко несчастная женщина.
И когда Агния просит меня о чем-то своим чувственным печальным голосом, шансов отказать просто нет.
Сегодня просьб было слишком много. Сначала напугав меня до смерти, она попросила приехать к ней на кладбище, где якобы кого-то сбила. Затем, прорыдавшись и поняв, что ничего страшного не случилось, попросила поехать на квартиру в Хамовники, где мы обычно встречаемся. Потом попросила выпить составить компанию за бутылкой виски, потом еще за одной. Я не возражал, понимал — тяжелый для нее день, страшный, чудовищный. Без разрядки никак. Но Агния молчала. Смотрела в одну точку, опрокидывала в себя стопку за стопкой и молчала. Я сидел рядом, держал ее за руки, гладил плечи, волосы, что-то говорил, убеждал не держать горе в себе, но мои слова улетали в пустоту. Она даже не взглянула на меня ни разу.
А дальше начался лютый трэш. Спустя пару часов Агния наконец прозрела, и ей внезапно приспичило мне отсосать. Нет, вы не ослышались. Именно так и было. И она уже не просила, а просто брала, что хотела. Самое дикое, я был уверен, что Агния не осознает, с кем и где находится. Абсолютно пустые глаза, расфокусированный взгляд и методично заглатывающий рот. Честно, я нашел бы объяснение и этому — состояние аффекта, сильное опьянение или что-то еще, если бы прямо в процессе не зазвонил ее телефон, после чего она резко отскочила от меня.
— Красавин? Черт… сколько времени? — на ее лице отразилось такое искреннее потрясение, что сомнений не осталась — сосала она кому угодно, но не мне.
Дальше все как в тумане. Я застёгивал брюки. Агния, суетливо вытирая слюну с подбородка, схватилась за телефон, еще раз выругалась и снова взглянула на меня.
— Макс, помолчи пять минут. Ладно? — попросила она и, отвернувшись, ответила на звонок. — Привет… Нет, не выехала, но через час буду. Не надо меня забирать, Матвей… Потому что я не дома. Нет, я не с ним… Конечно, я помню, какой сегодня день…. Да с чего ты взял, что я вру? Что? — Агния бросилась к окну и выглянула на улицу. Вздрогнув всем телом, пошатнулась и стала оседать на пол. — Через пять минут выйду, — прошептала побелевшими губами и выронила телефон из ослабевших пальцев.
Пару минут она неподвижно сидела, тяжело дыша и спрятав лицо в ладонях. Я видел, что ей плохо. Понимал, что происходит нечто неправильное, но меня словно парализовало.
— Какого черта ты меня сюда притащил? Ты же видел, что я не в себе! — опустив руки, отчаянно простонала Агния.
— Ты сама попросила, — опешив, выдавил я.
— Мали ли чего я просила, — резко вскочив, она начала поспешно приводить себя в порядок. — Мне все это не нужно, Макс! Как ты не понимаешь? Не надо меня спасать, утешать, бежать по первому звонку. И любить тоже не надо. Я не оценю. Мне плевать. Ты выполняешь определённые функции, и этого достаточно. Не лезь, куда тебя не звали. Понял?
— Ты звала. Больше скажу, ты умоляла и плакала в трубку, — прорычал я и вспыхнувшая внутри злость вырвалась наружу. Блядь. Да меня просто разрывало на части. Какого хера, Агния? — хотелось орать во все горло, но если ей плевать, то нахуя впустую сотрясать воздух?
— Ты должен был отвезти меня домой, — процедила она, и схватив сумочку, неровной походкой направилась к двери.
— Что, даже зубы не почистишь? — бросил я ей в спину.
Агния резко остановилась и медленно развернулась. На застывшем лице ни одной эмоции, в глазах арктическая стужа.
— Будешь уходить, ключи брось в почтовый ящик, — произнесла ледяным тоном, и смерив меня пустым взглядом, вышла из квартиры.
Дальше мутное пятно бессвязных воспоминаний. Помню, что меня колотило, выворачивало наизнанку. Как метался по комнате и глушил алкоголь прямо из горла. Помню, как на грани дикой агонии без остановки названивал ей, а она ни разу не ответила, потому что бросила мой номер в блок. Помню, как строчил сообщения, а потом вырубился на развороченной кровати. Не помню только очередность событий и, как оказался дома. Но ключей при мне нет, значит, про последнее требование Агнии все-таки не забыл.
Агония прошла или затихла на время. Сейчас я не чувствую ничего, кроме опустошения и усталости. Нет сил даже снять одежду, пропитавшуюся запахом ее духов. Не могу ни понять, ни принять…. Как? Как этой внешне хрупкой и разрушенной изнутри женщине удалось пробить зияющую дыру в моем сердце? Обесценить, смешать с грязью все, что было между нами?
А было ли?
К черту! Не хочу больше. Устал. Надоело. Сколько можно ждать чего-то и долбиться лбом в закрытые двери? Она не оценит. Ей плевать. Все предельно ясно и абсолютно некого винить.
Агния никогда и не скрывала, что наши отношения никогда не выйдут за четко ограниченные рамки. Не было ни клятв, ни обещаний, ни признаний в любви, ни совместных планов на будущее. Она ведь и правда ничего мне не должна… Это я обязан ей многим. И как бы не бомбило от желания оборвать все связи и уйти, гордо хлопнув дверью, нам придется взаимодействовать дальше. Работать вместе, общаться, смотреть друг другу в глаза, обсуждать проекты, пересекаться на выставках. Пока я смутно представляю, как все это вывезу, но выбора нет. У нас контракт, обязательства, запланированные мероприятия. Я не настолько инфантилен, чтобы из-за уязвленного мужского самолюбия, просрать карьеру и свалить в никуда.
«Ты выполняешь определённые функции, и этого достаточно».
Отлично, я уяснил, услышал, но на этом всё. Пусть определённые функции выполняет кто-то другой. На вакантное место найдется толпа претендентов, кого устроят подобные условия. Возможно, уже завтра мои ключи перекочуют к другому талантливому мальчику из провинции. Я могу пожелать ему только удачи, хотя с протекцией Даниловой везет даже неудачникам.
Выделив отправленные в пьяном угаре сообщения, удаляю их одним нажатием пальца. Открываю папку с сотнями ее фотографий и тоже полностью зачищаю.
Всё.
Оказывается, так легко стереть три года жизни.
Нам обоим хватило пары минут.
Отбросив в сторону телефон, я рывком поднимаюсь с кровати. Иду в душ, по пути стаскивая рубашку. Бросаю вместе с брюками и бельем в стиральную машину и встаю под ледяные струи воды. Пятиминутный отрезвляющий душ и от алкогольного тумана не остается ни следа.
Курить хочу просто зверски. Агния терпеть не могла, когда я курил при ней, хотя сама дымила, как паровоз, но, когда видела с сигаретой меня, морщила нос и читала лекции о вреде никотина. Она многое пыталась во мне перекроить под себя, и что-то даже удалось. Не потому, что я тряпка или безвольная игрушка. Я любил ее, и уступки считал естественным вкладом в отношения.
Сейчас понимаю, насколько ошибался.
Нельзя ломать себя ради другого человека. Или тебя принимают со всем дерьмом, либо к херам такую любовь.
Ищи плюсы, Красавин. Больше тебе не придется подстраиваться под чьи-то хотелки. Свобода тоже имеет свои преимущества. Ты просто забыл, как это — без чувств. Пришло время вспомнить.
Натянув на голое тело спортивные брюки, выхожу на балкон. После холодного душа июльская духота ощущается плотнее. Ветра нет, влажный горячий воздух оседает на коже и заполняет легкие. В будни ночью здесь особенно хорошо, спокойно, тихо. Черный небосвод с россыпью мерцающих звезд, густой запах сочной зелени, переливчатое пение птиц, стрекот цикад. Гармонию нарушает только лай собак, да шум изредка проезжающих автомобилей.