Личный состав уже собрался, так что мы сразу полезли на трубу. Первым гоблин, как самый рвущийся в бой и самый малоценный, следом ведьма и воительница, а я занял место в арьергарде, чтобы как самый ловкий помогать менее подвижным товарищам.
Скажу сразу, помогать особо не пришлось, Петрович с Сантой худо-бедно справлялись, так как никаких чудес эквилибристики проявлять не потребовалось – труба была широченная, а Самвел, либо из природной ловкости, либо под воздействием зелья адмирала, пер что тот конь педальный. Еще по пути требовал подать ему какого-нить вражину для расправы.
Примерно пару десятков метров мы проползли по трубе вслепую, потом через равные промежутки стали попадаться вентиляционные решетки, через которые уже кое-что можно было рассмотреть. Как выяснилось, наш путь пролегал через помещения, битком набитые пауками. Арахноидиты нас чуяли, беспокойно сучили лапками, крутились, но, к счастью, сообразить, что потенциальная добыча гуляет по бронзовой трубе над головой, так и не смогли.
Через четверть часа мы наткнулись на какой-то мудреный механизм, что-то вроде вентилятора с лопастями, через который с налета пролезть не смогли. А чуть позже выяснилось, что сие действие вообще невозможно без экстрадиции из трубы.
К этому времени действие адской микстуры Петровича прекратилось, Самвел сильно приуныл и принялся жалобно клянчить еще капельку «тот вкусный слеза богов».
– Дай, а, добрый баба? Богами молю! – ныл он и подобострастно пялился на ведьму.
– Отстань, обезьян! – Петрович в очередной раз отмахнулся от гоблина и похлопал ладонью по стенке трубы. – Ну, и что делать будем?
– А хрен его знает… – я попробовал пилить дагой шток, на котором вращались лопасти, но ничуть не преуспел. Клятый алвский механизм поддаваться никак не хотел.
– Не хочет… – пожаловалась Санта, попробовав действовать своей глефой как рычагом. – Ази, может, какую-нибудь кислоту?
– Сейчас… – ведьма уселась, скрестив ноги, и достала из сумы свой походный алхимический комплект. – Так…
– Ну дай!!! – в очередной раз взвыл Самвел. – Дай капельку, совсем Самвел плохо…
– Как же ты меня достал!!! – заревел Петрович. – Держи, чтоб ты подавился, обезьян!
И швырнул в гоблина увесистым флаконом.
– Ай какой добрый, щедрый баба! – синий виртуозно выбил пробку и, алчно двигая кадыком, выхлебал содержимое.
Все симптомы первого приема в точности повторились, только в этот раз они были, как бы это сказать, более выраженные, что ли…
– Бе-бе-е!!! – Самвел опять заблеял, принял уже радикально зеленый цвет, ошалело повел выпученными глазами, уставился на вентилятор и ненавидяще прохрипел: – Аха, билад… Самвел твой труба шатал…
После чего ринулся на механизм и принялся остервенело пинать его.
Труба подозрительно заскрипела.
– Ты что творишь, дебил!!! – я попытался оттащить его, но одурманенный гоблин даже не заметил этого.
Увесистую плюху от Санторины – тоже.
– Уй, шайтанама! – свирепо рычал он, выламывая лопасти.
Раздался пронзительный скрежет, труба дрогнула, лопнула на сочленении и… рухнула.
– Твою же мать!!! Держитесь! – заорал я, каким-то чудом успев ухватиться за широкий соединительный хомут.
Но Самвел, Азазелла и Санта рекомендацию дружно проигнорировали и по накренившемуся обломку съехали вниз.
Все еще вися на одной руке, я попытался оглядеться и похолодел от ужаса.
Прямо посередине большущего зала, до предела загаженного паучьим дерьмом и кладками яиц, обнаружилась здоровенная членистоногая тварь. Размером со среднюю малолитражку, щетинисто-мохнатая, с большущими зазубренными жвалами, как у жука-рогача – чудовище выглядело исключительно мерзко и всем своим видом прямо намекало, что оно не кто иное, как упомянутая гоблином та самая Буба, причем запредельного для нас двадцать пятого уровня.
Соратники приземлились почти перед ее носом и ошалело пялились на монстра, а Буба остервенело сучила своими многочисленными лапами, дергалась, хрипела и пускала зеленую пену, но ни на шаг не могла сдвинуться, потому что упавшая труба придавила у основания ей длинное брюхо.
От полученной травмы Бубино здоровье просело ровно наполовину, но на ее злобность это никак не повлияло.
Первым очнулся гоблин.
– А-а-а… Зарэжу!!! – истошно вопя, он выхватил алебарду, рванул на монстра и от души отхерачил его по башке.
Приложил смачно, правда особого эффекта это не дало, вражья красная полоска жизни просела едва ли на пару процентов от силы.
Ведьма тоже пришла в себя, стартанула на четвереньках в сторону и схоронилась за перевернутым столом.
Санта так и осталась сидеть на месте, как загипнотизированная пялясь на чудовище.
Самвел умудрился еще раз шарахнуть Бубу, но попал под одну из ее лап и отлетел метров на десять, с третью здоровья в остатке. Но тут же опять ринулся в бой.
– Буфай его… тьфу ты, бафай, лечи, короче!!! – заорал я ведьме, подтянулся, вскарабкался на трубу и загнал из лука стрелу в башку монстру, неожиданно заметно поубавив ей здоровья.
Арахноидиту нанесен урон: +15, критический урон: +35, кровотечение: +20 (10 секунд).
Буба от неожиданности даже присела, правда с ходу определила, откуда по ней пуляют, и чрезвычайно метко плюнула в меня дымящейся слизью.
Для того чтобы увернуться, пришлось спрыгнуть вниз. Я благополучно приземлился, перекатился и вдруг заметил, что большая двустворчатая дверь в зал открыта.
– Етить твою в душу!!! – Воображение тут же представило, как на подмогу своей атаманше врывается орда пауков.
К счастью, Самвел отвлек на себя чудовище, я беспрепятственно рванул к двери, толкнул створку и опять выругался, потому что она не сдвинулась ни на миллиметр.
Пришлось позвать на помощь немку.
– Санта, ко мне!
Но бундеслейтенантша никак не прореагировала, так и осталась сидеть в ступоре.
– Тудыть твою арахнофобию… – я взмолился, чтобы остальная паучья братия разом ослепла и оглохла, и заорал адмиралу: – Ведьм, черт бы тебя побрал, помогай!!!
Адмирал в очередной раз подлечил гоблина и метнулся ко мне.
Наконец дверь с диким скрипом поддалась. Едва мы успели накинуть запорный брус, как Самвел опять огреб от Бубы и смачно приложился об стену.
Петрович, на ходу кидая ему баффы, ретировался к себе в укрытие, а я поскакал по карнизам обратно на трубу, тоже попутно пуляя в паучину.
Все пошло своим чередом.
– Мамой клянус, зарэжу!!! – гоблин от души лупил Бубу алебардой, грозя ей жуткой смертью.
– Ах ты гребаная пиздопроёбина!!! Фу, бля, какая дрянь… Куда, зеленый?.. – Петрович дико матерился и раз за разом вытаскивал Самвела, совсем потерявшего инстинкт самосохранения. Тот оставался в живых только благодаря усилиям ведьмы, чаровавшей без устали, правда через меры нахлебавшейся своих эликсиров и ставшей зеленой от интоксикации.
Хотя, надо сказать, Самвел бился очень прилично, уворачивался, финтил и разнообразно нападал.
А я скакал, как акробат, по верхотуре и расстреливал тварь с пулеметной скоростью. Признаюсь, мне сие занятие доставляло прямо дикое удовольствие, от того, как у меня ловко это получалось. Долбаный арахноидит ни разу по мне не попал, а я бил его исключительно в глаз. Верней в глаза, коих у Бубы было с десяток.
А вот Санта во всеобщем веселье участия не принимала, впав в глухой ступор.
Как бы там ни было, совместными усилиями мы сбили здоровье паучиной мамаше почти в ноль, но с такой скоростью, до кончины ей все равно было еще далеко.
А дальше случилось сразу много всего…
Для начала у меня закончились стрелы.
Дальше Петрович хлопнулся в обморок от передоза.
Самвел, наоборот, отошел от дозы, тут же попал под подачу и уже не поднялся.
А в завершение клятая Буба наконец-то выбралась из-под трубы и довольно бодро ринулась к Санте.
«Песец…» – тоскливо подумал я, вытянул рапиру из ножен, лихим кульбитом спрыгнул вниз и встал на дороге паучихе.
Особо не обольщался, так просто она по мне не попадет, но результат все равно будет один.
И тут…
В общем, даже не понял, что случилось.
Мимо меня промчался какой-то вихрь и шарахнулся об Бубу. Паучья мама тут же с грохотом рухнула на пол и забилась в конвульсиях. А вихрь обратился в бундеслейтенантшу с глефой наперевес.
Громко звякнуло, посыпался град системных сообщений.
– А-а-а, грюне шайзе!!! – немка еще раз с хрустом вогнала клинок в башку, потом отшатнулась, ойкнула и бурно разрыдалась.
– Тише, тише… – я шагнул к ней и крепко обнял. – Ну чего ты, чего… все уже закончилось…
– У-у-у… – взахлеб рыдала Санта. – Какая, какая гадость, ненавижу…
– Да ладно. Эко ты тварину, прямо как танк на полном ходу.
– Мгновенное усиление, – немка всхлипнула и прижалась ко мне. – Такой прием моего класса. Я его максимально для своего уровня прокачала.
– Ну, будя, будя, мгновенная ты наша, – я чмокнул Санту в затылок. – А теперь, для закрепления эффекта, пошли добычу освежуем.
– Нет!!! – взвизгнула воительница. – Ни за что!
Забегая вперед скажу, педагогический момент не удался, немка наотрез отказалась подходить к членистоногому трупу, и потрошил я его сам. Но сначала мы внимательно осмотрели зал на предмет других входов и выходов, убедились, что вторая дверь наглухо завалена обвалившейся породой, после чего отволокли героически пострадавших в битве бойцов в уголок, где устроили со всевозможным комфортом на здоровенной двуспальной кровати, за которой прятался во время битвы адмирал.
Петрович пришел в себя довольно быстро. Рывком сел на кровати и со стоном схватился за голову:
– У-у-у, бля…
Выглядел он действительно неважно. Лицо позеленело, глаза опухли и слезились, а под ними налились черные отеки.
– Разработчики категорически против наркотиков, – прокомментировала Санта. – Верней, они пошли на поводу у активистов из общественной организации «Скажи нет ломке и похмелью», и оттого синдром абстиненции в игре просто жуткий.