— Я вашего мужа не держу, и за работу эту не держусь: начальник скажет — я уйду. Свои отношения выясняйте дома, не позорьте себя!
В лице Амины проступило что-то звериное, она заметалась по комнате, изрыгая проклятия и непотребности. Антон вскочил с места, преграждая ей путь.
— Чтобы я эту тварь больше не видела! — орала Амина, — Никогда! Я проверю! Ты слышишь! Дрянь! ….!..…!
Наконец, Антону удалось затолкать орущую жену в свой кабинет, а секунду спустя оттуда донеслись возня и грохот. Не дожидаясь результатов потасовки, я подхватила сумку и выскочила вон. На улице мне стало дурно. Двор завертелся, наполнился гулом и злобными голосами. Я сделала шаг и покачнулась: из пустых оконных глазниц, из-за деревьев и углов на меня воззрилось перекошенное лицо Амины, эхо ее голоса отразилось от стен. Легкие сдавило, стало нечем дышать. На веки мне упала пелена. Поддавшись панике, я прыгнула в ближайший переулок.
Весь оставшийся путь я пробиралась сквозь узкий тоннель, состоявший из лиц и движений, сквозь гул поездов и грохот дверей. Звуки казались нестерпимо резкими, изображения — странно размытыми.
Добравшись до квартиры, я с трудом вставила ключ в замочную скважину. Со мной что-то явно было не так: предметы плавали, теряли очертания, двоились… Сквозь серую дымку я с уже трудом различала собственные пальцы, и только в самом эпицентре этой мути маячила жирная черная точка. Она дергалась и смещалась, согласно взгляду, и никак не давала себя сморгнуть.
Зазвенел телефон:
— Ты куда подевалась?
— Ты еще спрашиваешь? Меня только что уволили, наградили всеми похабными титулами и чуть не побили.
— Не бери в голову! — рассмеялся Антон, — Сейчас приеду.
— Не приезжай, я плохо себя чувствую.
— Ты заболела?
— Что-то с глазами — не вижу ничего.
— Вот те раз! Сейчас буду! — пообещала трубка и разразилась короткими гудками.
Внизу просигналила машина, и я на ощупь двинулась к дверям. Странное чувство падения в пустоту ознаменовало мой маршрут. Такая привычная штука, как зрение, дарованная благость, которую со временем и замечать-то перестаешь, в единый миг превратила мир в размытое пятно, а меня саму в безмозглую муху, бьющуюся о стекло.
Я жмурилась и моргала, но каждый раз завеса возвращалась, делаясь лишь гуще и плотнее.
Антон усадил меня в машину.
— Что с глазами? — спросил он заботливо.
Я подробно описала симптомы.
— Это мигрень, — констатировал он.
— Но голова-то не болит!
— Не важно! Все, что ты описываешь, бывает при мигрени.
Он положил ладони мне на голову, с силой надавил на ключевые точки.
— Ну что, проходит?
— Пока нет. Но тяжесть ушла.
— Скоро пройдет.
— И я буду видеть?
— Ты не ослепла, у тебя просто мигрень.
— А когда она кончится?
— Выпей баралгин, — посоветовал Антон, хрустнул упаковкой и сунул мне в рот что-то нестерпимо горькое.
— А запить?
— Разжуй и проглоти! — скомандовал он, и я послушно разгрызла таблетку.
Зрение вернулось поздно ночью, когда предметы вдруг выскочили из небытия и начали складываться в контуры, а затем и в детали. Мой левый полуслепой от рождения глаз, не слишком потерявший в период затмения, с интересом воззрился на мир, впервые ощутив свое наличие.
Все утро я провалялась в постели и, открывая глаза, каждый раз замирала от страха, боясь обнаружить лишь тусклую рябь. Алиса запрыгивала ко мне на кровать и с криком «Сколько?» совала пальчики под самый нос. Ее явно забавляло, что с такого близкого расстояния я не могу их посчитать.
— Кто там? — хохотала Алиса, заглядывая мне в самый глаз, а я щекотала ее ресницами, чем вызывала новый приступ смеха.
Ближе к вечеру мне позвонили, и хриплый голос в трубке положил конец всем надеждам на мирные выходные:
— Здравствуй, Вероника! Это Элла Ильинична, мама Антона.
В эту минуту мне нестерпимо захотелось оказаться на далеком тихом острове, где нет ни телефонов, ни Антоновой родни.
— Здравствуйте, Элла Ильинична, — выдавила я.
— Пожалуйста, зайди ко мне на разговор!
«Ну, началось! Сейчас начнут упрекать и совестить, учить приличиям и жизни».
— Сейчас приду! — ответила я обреченно и выключила газ.
Бросив прощальный взгляд на размороженные окорочка, на недоваренный суп, на кастрюлю с картошкой и две бесхозные луковицы, я тяжело вздохнула и на ватных ногах поплелась в коридор.
Элла Ильинична встретила меня довольно сухо: проводила на кухню, усадила за стол, но ничего не предложила, а просто села напротив и задала прямой вопрос:
— Что там у вас с Антоном?
— Будете ругаться — уйду! — предупредила я.
— Не буду, рассказывай.
— Пускай Антон рассказывает — он все это начал.
— Вчера мне звонила Амина, звала на разборки, — произнесла Элла Ильинична, глядя в упор.
Я подскочила на месте:
— Катастрофа! Эта женщина воет как марал и бранится как матрос, а у меня ребенок!
— Вот и я говорю, что никуда ходить не нужно, — подхватила Элла Ильинична, — Ну, придем мы, а ты нам с порога заявишь: «Забирайте своего Антона, я его не держу», и останемся мы полными дурами.
— Ну да, именно так она и выглядела.
— Она без скандалов, как без пряников, — хмыкнула Элла Ильинична и поморщилась.
Я покачала головой:
— Пусть не выдумывает, в дом я ее не пущу!
— Ты не думай, мне ее фокусы тоже надоели, — начала Элла Ильинична примирительным тоном, — Постоянно истерика. У нее скандал в крови, — она поднялась с места, растерянно оглядела стол, — Я бы тебя чаем напоила, только Амина в любой момент заявится, поднимет вой…
— Не нужно мне чая! — махнула я рукой, — Я покоя хочу, чтобы семью не дергали, ребенка не пугали.
— Поздно! — констатировала Элла Ильинична, — Амина собралась звонить твоему мужу.
— Идиотка! — процедила я сквозь зубы.
Элла Ильинична расправила уголки скатерти и после недолгой паузы произнесла:
— У вас с Антоном серьезно?
— У нас и в мыслях не было — вернее, у меня… Полгода проработали… потом все началось… Самой тошно — просто водевиль какой-то или анекдот про начальника и секретаршу.
Элла Ильинична растеряно развела руками:
— Я бы горой стояла за семью, но защищать Амину не хочу. Вечно у нее претензии то к Лере, то ко мне…
Пока я обдумывала роль Леры во всей этой истории, стукнула входная дверь, из прихожей донеслись голоса, шуршание пакетов, а минуту спустя на кухне появились Александр и Лера.
— Чего смотрите? — делано произнесла Элла Ильинична, — Вероника в гости зашла по-соседски.
— Ах, по-соседски! — протянул Александр и многозначительно посмотрел на жену.
По лицам троих пробежала тень заговора.
— А где же Антон? — поинтересовалась Валерия не без ехидства.
— Не все так просто, — пожаловалась Элла Ильинична, — За ним же Амина увяжется. Вам это надо?
Александр подошел к телефону, набрал номер:
— Возьмет Амина — брошу трубку, — прошептал он в ожидании ответа, — Привет! Чем занят?… Ясно. А мы тут твое личное дело разбираем. Можешь присоединиться… Чего? Какие магазины! Давай быстро к нам! … Когда? … Понял, ждем!
Александр повесил трубку и радостно сообщил:
— Выезжает!
— Интересно, что он скажет Амине? — задумчиво произнесла Валерия и посмотрела на мужа.
— Да какая разница? — махнул тот рукой.
— Ты что, не понимаешь? Нам нужно точно знать. А вдруг он приедет с Аминой? Набери еще раз!
— И что я скажу? — растерялся Александр.
— Может, и говорить ничего не придется, — назидательным тоном произнесла Валерия, — Если они едут вместе — трубку никто не возьмет. Если ответит Амина, значит, Антон уехал один. Поговоришь с ней, она тебе все объяснит.
— А если не объяснит? — уперся Александр.
— Спросишь сам, ну что ты как маленький!
— А если никто не ответит, мы все отсюда сбежим, — предложил Александр.
— Вот молодцы! — возмутилась Элла Ильинична, — Сами все придумали, а теперь хотите бросить меня тут с Аминой! Не выйдет!
— Будет проще, если уйду только я, а вы все останетесь дома.
Я поднялась из-за стола, но Александр меня остановил:
— Ну, уж нет! Мне с ней тоже встречаться не охота!
— А мне и подавно! — вставила Валерия.
Александр снова набрал номер, попросил Антона, выслушал ответ, оглядел нас всех долгим взглядом и громко объявил:
— Антон уехал в банк на важные переговоры. Вернется поздно.
— Вот это мастер-класс! — ахнула Валерия и посмотрела на меня с выражением «Просекай, с кем имеешь дело!».
— Ну, раз Амина больше не грозит, садимся за стол, — предложила Элла Ильинична с явным облегчением.
Мы пили чай, когда в дверь позвонили. Александр пошел встречать брата, а я с тоской уставилась в чашку, предчувствуя дальнейший разговор.
— Привет! — бодро начал Антон, увидел меня, удивился, — А ты что тут делаешь?
— Я тоже рада тебя видеть.
Александр толкнул брата в спину, освобождая проход, и плюхнулся рядом с женой.
— Садись! — посоветовал он, и Антон опустился на свободный стул.
— Это я пригласила Веронику, — вступила Элла Ильинична, — Твоя жена втянула меня в эту историю, так что все претензии к ней. А мы, по ее милости, сидим тут, выясняем отношения.
— Ну и как, выяснили? — поинтересовался Антон.
— Без тебя не выясняется, — произнесла она с вызовом, — У тебя в доме проблемы, и мне предлагают решать их за твоей спиной. Я этого делать не собираюсь, поэтому позвала тебя. Мне нужно знать, что происходит, и что ты намерен предпринять, раз уж Амина в курсе твоих дел.
Наступила пауза, во время которой Александр поднялся из-за стола и потянул за собой Валерию. Я встала вслед за ними, но Антон поймал меня за руку:
— Пока я знаю лишь одно, — проговорил он с расстановкой, — я с Вероникой не расстанусь.
Элла Ильинична откинулась на спинку стула:
— Амина — страшный человек, она так просто не отступит.