— Отдыхаю, набираюсь сил.
— А мне не до отдыха.
— Завал на работе?
— Да нет — извечная Амина.
Митька слегка пошатнулся, и только тут я заметила, что он нетвердо стоит на ногах.
— Тебе не здоровится?
— Я в полном порядке, — ответил он с вызовом.
— Мить, ты пьян?
Он повернулся ко мне и демонстративно дыхнул.
Я махнула рукой:
— Ну, так что там с Аминой?
— Мы снова встречались.
— Что на этот раз?
— Говорит, что Антон ушел из семьи, — Митька поднял голову, прищурился на закат.
— А ты у нее что-то вроде жилетки? — произнесла я не слишком участливо.
Вместо ответа он еще больше сощурил глаза:
— Что ты решила?
— Ты о чем?
— Да ладно, ты знаешь, о чем. Ты от меня уходишь?
— Ну, что она опять наговорила? — простонала я.
Митька вытащил из пачки сигарету, его руки дрожали.
— Я сам все это затеял, только не думал, что зайдет так далеко.
— Что ты затеял? Объясни. Я ничего не понимаю.
— Что-то пошло не так после рождения Алисы. Ты изменилась. В тебе пропало желание. Сначала я решил, что дело во мне, что пропало желание ко мне. Тогда мой друг Костя купил мне проститутку. Хорошая попалась девочка, внимательная. Я сильно нервничал, но она была терпелива. Короче, я понял, что дело не во мне, я тоже могу быть нормальным мужиком.
Я стояла столбом, тупо глядя на Митьку. Он тем временем продолжал:
— В таком режиме я провел целый год. Ты ничего не замечала, а я все гадал, как вернуть тебя к жизни. Твоя Ритка навещала меня, когда вас не было дома, мы обо всем с ней говорили.
— В моей постели?
— Ты что, не знаешь Ритку? Она все разговоры начинает с постели.
— Чертова шлюха! — кажется, я произнесла это слишком громко. Алиса перестала раскачиваться и напряглась.
— Я все ждал, когда ты решишься на измену, наблюдал за тобой. Только ты была слишком занята семьей. Я знакомил тебя с разными людьми, следил за твоей реакцией, и даже обрадовался, когда у тебя появился Эльф. Мне казалось, что найдя себя, ты найдешь и меня.
— Странная логика. — произнесла я с болью в голосе, — Только зачем искать себя по койкам? Не душу там ищут, а нечто другое.
— Но с Эльфом тебе стало скучно. Тебе понадобился Антон… Я снова ждал, чем дело кончится, но не учел одной твоей особенности.
— Интересно какой? — усмехнулась я горько, — Ты ведь так хорошо меня изучил.
— Я не учел одного пустяка: ты не можешь любить вполнакала. И врать ты тоже не умеешь. Ты идешь до конца без оглядки, теряешь связь с реальной жизнью… как мотылек, летящий на источник.
— Я, кажется, еще не улетела.
— Как я могу тебя удержать? — произнес Митька, явно не слушая, — Мне кажется, сейчас, пройдя столько всего, узнав самих себя, мы сможем, наконец, быть счастливы.
«Да, Митя, именно сейчас, узнав столько всего, я не смогу быть счастлива с тобой… я даже не смогу с тобою быть…».
Похоже, весь мысленный ряд легко читался на моем лице. Митька странно дернулся и снова пошатнулся:
— Я решил поговорить начистоту, чтобы между нами не осталось лжи, чтобы мы могли доверять друг другу.
Он сунул руку в карман и вытащил оттуда зажигалку. Сделал он это крайне неуклюже — на землю выпало несколько бумажек и пачка таблеток.
— Что ты принимаешь?
Я нагнулась за пачкой, но Митька меня опередил. Он подхватил упаковку и сунул обратно в карман.
— Это стимулятор, — раздраженно начал он, — мне приходится работать по ночам. Я принимаю его, чтобы не заснуть.
— Ты принимаешь его за рулем?
— Я принимаю его по мере надобности! — довольно резко ответил он и схватил меня за рукав, — Я хочу знать, что ты обо всем этом думаешь. Мне ждать ответа или рассказывать дальше про девок, с которыми спал? — Он посмотрел на мое вытянутое лицо и дико заржал, — А, хочешь, расскажу тебе про мальчиков?
— Митя, ты болен, — произнесла я осевшим голосом, — Тебе нужно к врачу.
Он скомкал сигарету и с силой швырнул ее под ноги. Алиса спорхнула с качелей, подлетела ко мне, обхватила меня руками и, не мигая, уставилась на Митьку:
— От тебя пахнет злом, — прошептала она.
Митька дернулся, хмыкнул, достал из кармана ключи и, не прощаясь, затопал к машине. Неожиданно он обернулся:
— Антон звонил, я дал ему твой адрес.
Алиса как ни в чем не бывало, запрыгнула на бревно и начала ходить по нему взад-вперед. Я взяла ее за руку и зашагала рядом. От леса потянуло холодом, из-за верхушек показались тучи. Осенний ветер принес с собой листву и первые капли дождя. Я развернула Алису к себе, застегнула ей пуговицы, нажала пальцем на кончик носа и посмотрела в ее серьезные серые глазки. На этот раз в них был покой…
В тот же вечер приехал Антон. Он выгрузил фрукты, вручил Алисе коробку конфет и важно произнес:
— Ну, где тут любимое место прогулок?
Довольная Алиса потащила нас в парк. По дороге она без умолку болтала про нахального тренера, который мечтает взять у мамы автограф, про семейную пару за нашим столом, про соседского Димку, который переломал все свои машинки и теперь хочет вырвать волосы у нашей Барби, про котят, что родились при кухне и теперь расползлись по всей территории.
Мы шли по глянцевой тропинке, Антон держал меня за руку и улыбался, слушая Алискин щебет.
Солнце село. Ветер нагнал новые тучи. Мы ускорили шаг.
— Сегодня мама поведет меня на взрослый фильм, — хвасталась Алиса, прыгая перед нами по влажной дорожке, — Я лягу спать поздно, совсем как папа.
Я посмотрела на Антона:
— Митьку надо спасать.
Он молча кивнул.
— Не давай им больше встречаться, — попросила я.
Он понял и снова кивнул.
— Папа курит сигареты, он теперь совсем большой, — чирикала тем временем Алиса, — а я еще не курю, потому, что я не дядя.
Когда мы вышли к корпусу, стемнело окончательно.
Дождик уже пробовал силы на асфальте. Фонари перемигивались через дорожку и осыпались зыбким светом, лес хмурился, примятый паутиною дождя.
— Бегите в дом, а то промокнете, — Антон открыл перед Алисой дверь.
— А ты приедешь завтра? — спросила она.
— Приеду в то же время. Что тебе привезти?
— Мне нужна новая кукла. У старой замученный вид.
Антон кивнул, помахал нам рукой и нырнул в темноту.
Я задержалась на миг, чтобы глотнуть сырого сочного воздуха, и побежала за Алисой.
На утро Митька исчез. Три дня я тщетно обрывала телефон, пытаясь выйти на след. Все безуспешно: дома он не появлялся, к родителям не заходил, друзьям-знакомым не звонил.
Еще оставалась надежда на мать, но та упырем сидела на теткиной шее и в резиденты не рвалась:
— Я за твоим Митькой следить не нанималась, — ее брезгливый тон не оставлял сомнений, — Ты бы лучше работу искала, чем шляться по санаториям, да нянчиться с этим придурком.
В тот же день я побросала вещи в сумку и под Алискин громкий плач вернулась в Москву.
В квартире стояла разруха: пыль, горы немытой посуды, полотенца, закисшие в луже, ворох грязной одежды, постельное белье цвета линялой тряпки, следы ботинок на ковре. Алиса тут же скисла и запросилась обратно в дом отдыха. Я включила ей фильм, а сама обошла поле боя.
Картина вызывала шок и огорчала сильней, чем отсутствие автора. Я тут же припомнила Митькину исповедь, собрала полотенца, сняла постельное белье, связала все в гигантский узел, посуду тщательно перемыла и для пущего эффекта обдала кипятком, потом достала перчатки и хлорку и вычистила ванну. Еще полдня я мыла окна и полы и только к вечеру позволила Алисе привычно разгуливать по комнатам. Теперь, когда дом стал пригоден для жизни, а приступы брезгливости сошли на нет, я сорвала с кроватей покрывала и оттащила их вместе с бельем на помойку. До закрытия универмага оставалось пятнадцать минут.
— Время еще есть! — и, закусив удила, я поскакала в магазин.
Эту ночь мы с Алисой спали на свежих простынях, вдыхали запах магазина, исходивший от новых, еще не прижившихся пледов.
Митька явился под утро. Не раздеваясь, протопал в комнату, рухнул в кресло и в таком положении проспал до обеда. Очнулся от радостных криков Алисы:
— Бабуля приехала! Свистать всех наверх!
Бабка плюхнула на пол дорожную сумку, скинул туфли, огляделась придирчиво:
— Ну, что убрались? Слава Богу! Твоя мамаша, как начнет возиться, так не остановишь!
— Принесла нелегкая! — промямлил Митька, поднимаясь с кресла.
Он послонялся по квартире, набрал воды в отмытую ванну. Счастливая Алиса тут же запустила в нее кораблики, но Митька молча выудил весь флот и запер дверь изнутри, не замечая ни воплей, ни требований немедленно покинуть пиратскую бухту.
— Извини, не могу! — я уже собиралась бросить трубку, но Антон буквально взмолился.
— Пойми — это очень важная сделка! Мы работали над ней полгода. И встречу отложить нельзя — завтра вечером ребята улетают в Сингапур.
— Приеду к девяти, но только на переговоры.
— Тогда до завтра?
— Все, пока! — брякнула я и повесила трубку.
В дверях стоял Митька в одном полотенце.
Я распахнула дверцу шкафа:
— Твои чистые вещи на полке, тряпье я выкинула на помойку.
Он посмотрел на меня странным взглядом, обшарил полку, выудил оттуда свитер и уставился на него, словно видел впервые.
— Что-то не так? — спросила я.
— А где штаны?
— Я же сказала, все вещи на полке.
Митька натянул свитер, одернул рукава, оглядел свои руки и беспомощно сел на диван. Я принесла ему джинсы, он с трудом в них залез и начал возиться с молнией. Помогать ему я не стала. Покончив с молнией, Митька поднялся с дивана.
— Я по делам, — сказал он в пространство, подхватил дипломат и ушел, не прощаясь.
Вернулся ближе к ночи. Глаза возбужденно горели, в движениях сквозила суета. Я усадила его за стол, заставила поесть. Пока он ужинал, я обыскала сумку и ветровку, нащупала в кармане упаковку. Лампа в прихожей горела вполнакала, и затертая надпись совсем не читалась. Я поднесла таблетки к самому лицу и разглядела слово «Сиднокарб». Само название не говорило ни о чем, но кое-что я знала точно — запрещенный препарат Митька в карман не положит. Судя по всему, пилюли исполняли роль поддержки в какой-то более сложной игре. Оставалось выяснить точную дозировку, а заодно и препарат, который Митька заедает этим самым сиднокарбом. Я сунула пачку обратно в карман и вернулась на кухню.