Я дал Стенгербергу задание аккуратно это проверить, хотя до определенного момента не верил, что Хэдфенгер могла сыграть все то, что она говорила и делала. Зря.
Когда я почти готов был через это перешагнуть и двигаться дальше, она сделала то, что сделала.
Дымящийся кофе в одно мгновение стал ледяным и покрылся тонкой паутинкой ледяного узора. Понимая, что дальше только взрыв чашки, я просто отставил ее в сторону.
«Изучай свои эмоции, — говорил отец. — Чувствуй их, но не позволяй им брать над тобой верх».
Все, что работало с другими: с Арденом, с Эллегрин, с Солливер — с Лаурой осыпалось осколками. Возможно, потому что ее я действительно подпустил к себе по-настоящему. В отличие ото всех остальных, кто находился рядом, но на расстоянии, ей я позволил шагнуть по ту сторону льда. Туда, где мои чувства действительно были моими.
Внимание переключилось на всплывающее окно: на почту упало сообщение о том, что строительство бассейна завершено.
— Одер, мне нужно найти несколько свободных часов сегодня или завтра.
— Сегодня во второй половине дня, — начала секретарь, — на завтра вы просили ничего не планировать на утро.
Завтра. Только сейчас я вспомнил, для чего оставлял это время. Я просил ничего не планировать на утро, потому что собирался быть с Хэдфенгер на просмотре в Рагране. В Рагране на кастинге в ее шоу. Я никому об этом не говорил, даже Одер. Хотел сделать Лауре сюрприз.
Она меня опередила.
— Завтра утром меня не будет в Айрлэнгер Харддарк. Никаких встреч до обеда.
— Хорошо, ферн Ландерстерг.
Пора поставить точку в этой истории с резиденцией, и с Верражем тоже. Надо вернуть его в Зооцентр, там ему самое место.
Я едва успеваю вернуться к работе, когда смартфон оживает вызовом от Крэйда.
— Ферн Ландерстерг, — произносит он, — с ферной Ригхарн произошел несчастный случай.
Слишком много несчастных случаев за последнее время. И все — с моими невестами.
— Как это произошло?
Как бы цинично это ни выглядело, сейчас этот факт волнует меня гораздо больше, чем Солливер. С ней все в порядке, иначе Крэйд начал бы со слов «ферна Ригхарн погибла». Я стараюсь заставить себя почувствовать хотя бы что-то, но чувствую ровным счетом то же, что и всегда: холодную, ледяную пустыню, расстилающуюся внутри.
— Она гуляла в парке. С сопровождающими. Сейчас все трое мертвы, один из них закрыл ее собой. Стреляли с дальнего расстояния, ферна Ригхарн ранена и находится в больнице имени Риджестерна. Знаю, что я нарушаю протокол, ферн Ландерстерг, но учитывая ситуацию, я счел нужным позвонить сначала вам.
— Значит, Роудхорн еще не в курсе?
— Я свяжусь с ним сейчас же, полиция оцепила место, ждет дальнейших указаний от нас.
— Передавай дело Роудхорну и занимайтесь расследованием. Меня не беспокоить.
Я положил смартфон на стол, натянул перчатку. Поднялся.
— Одер, с ферной Ригхарн произошло несчастье, отмени все встречи, пусть Виггер ждет меня у главного входа.
— Да, ферн Ландерстерг.
— И найди Кадгара. Он мне тоже понадобится.
Хайрмарг казался разогретым от залитых солнцем высоток, искрящихся, как снежные шапки в пустошах. Если бы не очки, от этого ложного жара было бы больно глазам, но скоро этот обман раскроется. Ледяная волна, предшественниками которой как раз становятся такие зимние, солнечные дни, накроет город бесконечным выжигающим холодом.
Центральная больница Хайрмарга, со стороны приемного корпуса окруженная рядами парковок медицинских флайсов и выделенной ВИП-парковкой для посетителей, занимала огромную площадь. Корпуса по двадцать этажей выстроились трегоульниками и квадратами, замкнутыми на территории и изрезанными парковыми дорожками.
Этаж, где устроили Солливер, оцепили. Стоило мне войти в палату, и ко мне сразу же повернулся врач.
— Добрый день, ферн Ландерстерг. Ферна Ригхарн сейчас в безопасности, лазерный луч просто поверхностно зацепил плечо. Никакой угрозы для жизни нет, по-хорошему, я рекомендовал бы остаться в клинике до завтра, но даже это не обязательно. Анализы и показатели отличные.
— Благодарю. Оставьте нас.
Я обошел его и приблизился к ней. Солливер полусидела, глядя в окно: видеть ее в больничной рубашке было непривычно. Она дождалась, пока за врачом закроется дверь, и только после этого повернулась ко мне. Закусила губу, как если бы хотела что-то сказать, но передумала. Потом все-таки произнесла:
— Я по утрам бегаю в парке. Это для меня своеобразный ритуал, способ начать день… раньше я предпочитала фитнес-залы и тренажеры, но недавно… недавно решила это немного изменить.
— Насколько недавно?
— Пару недель, не больше. — Солливер покачала головой. — Я даже не представляла, что кто-то может об этом знать. Все… все произошло так быстро. Я…
Она осеклась, а потом продолжила.
— Когда первый мергхандар упал, я даже не сразу поняла, что случилось, а потом… Они все погибли… Я думала, что умру, Торн. Это…
Голос ее сорвался, из глаз брызнули слезы. Представить Солливер Ригхарн плачущей было гораздо сложнее, чем представить ее вот такой — бледной, в больничной рубашке, с просвечивающей на опаленном лазером плече повязкой.
Я опустился на край кровати, и Солливер, судорожно вздохнув, прижалась ко мне. Какое-то время просто всхлипывала в моих объятиях, а потом подняла голову, обнажая залитое слезами лицо.
— Забери меня отсюда, Торн, — тихо попросила она. — Пожалуйста, забери меня. Я не хочу оставаться одна. Только не сегодня.
Сейчас ее глаза казались пронзительно-зелеными, как никогда, одна из горячих соленых капель упала мне на руку, обжигая своей раскаленной сутью.
Я осторожно привлек Солливер к себе и произнес:
— Хорошо, Сол. Сейчас поедем.
— Стрелявший — бывший снайпер, — сообщает Роудхорн, — в прошлом работал на спецслужбы Лархарры. В настоящем наемник, на клиентов выходил через поставщика подобных услуг. Сейчас оба мертвы.
Даже не сомневался.
Мне всегда интересно: когда кто-то берется за заказ, связанный с первыми правящими лицами, он всерьез рассчитывает на то, что ему просто выплатят гонорар, и забудут? Я бы предположил, что здесь дело не в деньгах, и Роудхорн высказывает то же самое:
— Поставщика, на мой взгляд, убрали, чтобы замести следы. Моя версия такова, что в этот раз с ним работали напрямую, и что ему сделали предложение, от которого он просто не смог отказаться.
— Согласен, — отвечаю, глядя на рассыпающийся огнями ночной Хайрмарг. — Продолжайте прорабатывать эту версию.
С ним я прощаюсь, но по-прежнему смотрю на город, над которым не видно звезд. Слишком много неона, даже если приглушить свет, будет видна не россыпь Драконьей лапы, а отдельные, самые яркие искры, как последние вспышки затухающего костра.
— Пойдем отдыхать?
Солливер обнимает меня и прижимается подбородком к спине. Я оборачиваюсь:
— Зачем ты поднялась?
— Проснулась. Стало страшно, — она смотрит мне прямо в глаза. — Знаю, это на меня не похоже, но у меня до сих пор перед глазами снег, и кровь, кровь, кровь…
Крови было не так много. Я видел снимки: лазерное оружие просто прожигает дыру, почти мгновенно запаивая сосуды, поэтому и брызги — как рассыпавшаяся крошка из сухого окрашенного бисквита. Тем не менее я могу представить, что она пережила. Когда на твоих глазах умирают трое, один из которых закрывает тебя собой, спокойно спать после такого может даже не каждый полицейский или мергхандар.
Солливер повезло потому, что она наклонилась завязать шнурок. Точнее, наклонялась, чуть сдвинулась — и ушла от прямого выстрела в сердце. И потому что в следующую минуту защищавший ее мергхандар закрыл ее собой.
— Тебе нужно поспать, — говорю я.
— Сколько можно спать? — Она глубоко вздыхает. На ней один из моих халатов, и в нем она кажется совсем тонкой. — Я даже во сне от них бегу. Снова и снова. Не знаю, сколько еще это будет продолжаться…
— Мне снилось, как убивают моих родителей. Первые несколько месяцев после покушения. Я стоял, опустив руки, и ничего не делал. Тогда мне казалось, что я действительно ничего не сделал.
— Торн, тебя там не было.
— Не было, — подтверждаю я.
— А если бы был, тебя бы сейчас не было со мной, — она глубоко вздыхает, а потом приподнимается на носки и целует в губы. Непривычно мягко и осторожно, так легко, как будто делает это впервые. Эта нежность между нами совершенно неправильная, и еще больше неправильным мне кажется то, что хочется ей поддаться.
Солливер Ригхарн — просто будущая первая ферна.
Но сейчас она — просто женщина, которой нужна поддержка. Поэтому я беру ее на руки и несу в спальню: осторожно, чтобы не зацепить поврежденное плечо. Так же осторожно опускаю на постель, на сторону, где откинуто покрывало.
Сам ложусь рядом, поверх.
Солливер поворачивается, пожалуй, слишком резко. Морщится от боли.
— Останешься? — спрашивает еле слышно.
— Я все равно не сплю. Буду тебе мешать.
— Не спишь? — она приподнимает брови.
Качаю головой.
— Я с удовольствием буду не спать с тобой, — тихо произносит она, а потом добавляет: — Сегодня, пожалуй, это как никогда актуально.
Она кладет руку мне на грудь, поверх рубашки, и я ее не убираю. Напротив, сжимаю тонкие пальцы и спрашиваю:
— О чем хочешь поговорить?
Глава 13
Сосредоточиться не получалось. Кажется, впервые в жизни у меня не получалось сосредоточиться ни на чем, кроме покушения. Данные из отчетов Роудхорна складывались в цепочки и снова расходились — показания свидетелей, слышавших выстрелы и так или иначе видевших Солливер с охраной в парке, показания полицейских, первыми прибывших на место преступления. Солливер потеряла сознание, поэтому звонок был от Крэйда, не от нее — с ним связалась полиция.
На все это накладывались бесконечные заголовки новостных лент и лицо спящей Солливер. Я никогда в жизни не засыпал ни с кем рядом. Впрочем, рядом с ней я тоже не засыпал — после разговоров о ее детстве, о ее учебе и о том, как она решила стать моделью, когда поняла, что хочет быть независимой, а не выходить замуж за того, кого подсунет ей отец, Солливер все-таки заснула.