Мергхандары собираются следовать за нами, но я жестом их останавливаю. Мы вдвоем проходим по матированной кишке и оказываемся в залитом солнечным светом пространстве.
Мэйстон напоминает западную часть Хайрмарга, и, хотя в Хайрмарге нет столько воды и островов, все равно что-то отдаленно схожее есть. В том числе климат.
— Каким образом Эстфардхару стало известно про Хэдфенгер?
— Не представляю. Либо у них внешний источник, либо, — Роудхорн смотрит мне прямо в глаза, — внутренний. И очень к нам близкий.
— Тебе передали информацию по Юргарну Хэдфенгеру?
Он кивает.
— Есть вероятность, что утечка пошла оттуда. В любом случае, расследование на тебе, и сделать это нужно без привлечения общедоступных ресурсов.
— Понял.
— Мирденхарда тоже не привлекай. Что по текущему?
— В Зингсприде Эстфардхар решил устроить для Лауры Хэдфенгер выходной в отеле «Шеррамел стар».
Почему-то это я представляю особенно ярко. Ее в купальнике, влажные волосы стекают по плечам, а над грудью красуется алый узор харргалахт. Это действительно слишком ярко — на миг, потому что уже в следующее мгновение темнеет перед глазами.
От ярости.
К счастью, Роудхорн продолжает:
— Это обернулось вспышкой ледяного пламени. Настолько сильного, что если бы она это не остановила, все побережье превратилось бы в ледяную пустошь.
— Это остановила она?
— По отчетам все именно так. И, если верить дальнейшим исследованиям, все довольно логично. Потому что сейчас состав крови Лауры Хэдфенгер гораздо ближе к составу крови иртханессы, нежели чем обычной женщины.
Глава 16
— Иртханессы, — повторяю я, чтобы хоть как-то уложить это в своем сознании.
Моя Лаура — иртханесса?
Я не успеваю поймать эту мысль, и теперь в моем сознании придется уложить еще одно. О том, что я только что назвал ее «моя Лаура».
— Это информация от спецслужб Халлорана, — продолжает Роудхорн, — она проходила обследование еще в Зингсприде, до покушения. Если верить источнику — кандидату медицинских наук Кэдрен Аджоу и ее коллеге с не менее ученой степенью — местру Вишуару Лагезу, в ее крови сейчас пламя. Есть еще кое-что важное. Ребенок тоже окружен оболочкой из пламени, и это отчасти напоминает…
— Формирование драконьего яйца.
— Неудивительно, что с такой силой она заморозила Зингспридское побережье. Чуть не заморозила.
Ее кто-то учил управлять пламенем?
Я смотрю сквозь Роудхорна.
— Есть один интересный момент, ферн Ландерстерг.
Теперь — на него.
— Этого нет ни в одном отчете, но у меня было время заняться этим делом вплотную. Кое-что местр Халлоран явно хочет оставить в секрете. И это что-то — его племянник.
— Насколько я знаю, у Энтара Халлорана нет детей.
Энтар Халлоран — младший брат Рэйнара, который недавно женился и пока не обзавелся наследниками. Если только Роудхорн говорит не о…
— Вэйдгрейн Гранхарсен, — он тут же подтверждает мою догадку. — Ребенок был рядом с Лаурой Хэдфенгер, когда отступило пламя.
— Ребенок. Сколько ему сейчас?
— Скоро будет шесть.
Но я прекрасно знаю, что сила иртханов не измеряется возрастом. Кому как не мне это знать.
— Какая-то конкретика есть?
— Нет, — Роудхорн качает головой, — но Танни Гранхарсен была беременна, когда ее похитили, и когда насильно влили ей кровь пустынника. Не думаю, что это прошло без последствий.
Однозначно не прошло. Историю Танни Гранхарсен знал весь мир, но вряд ли я бы о ней задумался, если бы не услышал то, что услышал.
— Отличная работа, — говорю я.
Разворачиваюсь, чтобы вернуться к Халлорану: я дал ему достаточно времени, а с такой информацией, которая у меня есть сейчас, разговор будет вести гораздо проще.
— Я взял на себя смелость еще раз проверить информацию по Юргарну Хэдфенгеру.
А Роудхорн, оказывается, полон сюрпризов. Когда Хэдфенгер умолял не высылать его из страны, он говорил, что представители оппозиции реформы пытались вести с ним переговоры, и что он отказался. Информация от Стенгерберга была совершенно иная, равно как и фото с повторной встречи.
Что еще там можно было проверять?
Тем не менее я развернулся к Роудхорну.
— Слушаю.
— Он действительно встречался с представителем партии оппозиционеров два раза. И вот по какой причине, — Роудхорн протягивает мне планшет.
Я листаю информацию и досье. Стенгерберг скрыл от меня тот факт, что в самом начале своей карьеры Юргарн Хэдфенгер выступал защитником проворачивающего электронные махинации с деньгами бывшего работодателя хакера. Дело он выиграл, оно было среднестатистическим, не нашумевшим, но именно с тех пор началось его восхождение по служебной лестнице. Отдельно был интересен тот факт, что Юргарн Хэдфенгер знал о виновности своего подопечного, и что щедрым был не только его официальный гонорар.
— Каким-то образом это всплыло на той стороне, — комментирует Роудхорн, но я уже и сам это вижу. — Оппозиция пыталась шантажировать Хэдфенгера, поставило его перед фактом — но он отказался с ними работать. Это произошло на второй встрече, на которой он должен был дать ответ.
Я вижу записи и расшифровки разговоров, подтверждающих это, и сейчас меня гораздо больше интересует кое-что другое. Стенгерберг не из тех, кто «пропускает» такие детали, но и Хэдфенгер… этот ползающий у меня в ногах человек — почему промолчал он?!
— Свяжись с Крэйдом, — говорю я. — Пусть возьмут Стенгерберга под стражу до моего возвращения.
Роудхорн кивает.
— И организуй мне сопровождение и транспорт до дома Хэдфенгера.
Приятным этот разговор для него точно не будет.
В Аронгаре, а если быть точным, в Зингсприде, квартира у Хэдфенгеров попроще. Я это понимаю, стоит мне оказаться в холле, а еще я понимаю, что все — начиная от самого Хэдфенгера, который всерьез думает, что я ничего не чувствую на уровне звериных инстинктов и заканчивая его высокомерной ледяной палкой по имени Ингрид и их дочерью — меня ненавидят. Боятся. И подсознательно — очень подсознательно, хотя сами в это не верят — надеются на то, что я пришел что-то изменить в их жизни. Например, сказать, что они прощены и могут вернуться, и что я устрою все в точности так же, как было до этого.
Дизайнерскую деревянную мебель, например, вместо непривычных стекла и металла. Огромные метражи, на которых можно в гратхэнд играть.
— Хотите чего-нибудь? — интересуется ледяная палка, и сразу видно, что будь у нее возможность, она бы сыпанула в мой кофе по меньшей мере слабительного.
— Да. Поговорить с вашим мужем. Наедине.
Ингрид и Сильвана исчезают, как по волшебству. Хэдфенгер, напротив, продолжает смотреть на меня:
— Прости, здесь у меня нет кабинета. Так что придется говорить прямо в гостиной.
В его словах звучит откровенный и слишком явный упрек. Признаюсь честно, мне на него плевать. На него и на его упреки — просто некоторые люди (будем политкорректны, иртханы такие тоже есть) очень любят перекладывать ответственность за свою жизнь на других.
— Значит, пойдем в гостиную. Роудхорн, подождите нас в общем холле.
Мергхандары выходят, а Хэдфенгер морщится.
— Роудхорн?! Сэфл Роудхорн?!
До сих пор воспринимавший мергхандаров за моей спиной серой безликой массой, он сейчас вглядывается в закрывшуюся дверь, как будто может что-то увидеть сквозь нее.
— Все меняется, Юргарн, — отвечаю я и киваю в сторону гостиной.
Как бы ни была велика моя неприязнь к этому человеку, я не собираюсь унижать его еще больше.
В гостиной мебель жмется друг к другу. Настолько, что даже светлый тон не спасает, равно как и ведущая на второй этаж лестница, заканчивающаяся небольшой площадкой и единственной дверью. Мы устраиваемся в креслах, разделенных журнальным столиком, на котором лежит планшет, и я достаю свой.
— О чем ты хотел поговорить?
— Об этом, — открываю «исследования» Роудхорна и протягиваю Хэдфенгеру.
Один взгляд — и он резко бледнеет.
— Как ты узнал?.. — эти слова срываются с его губ, наполненные липким сочащимся изо всех пор страхом.
Чего же ты так боишься, Юргарн Хэдфенгер?
— У меня встречный вопрос: почему я об этом не узнал от тебя? Сразу.
Он открывает рот, закрывает. Потом кладет руки на подлокотники и откидывается назад.
— Я не обязан с тобой ни о чем говорить. Я теперь живу по законам Аронгары, и…
— У тебя вид на жительство, — прерываю его я. — Гражданство ты еще не получил. Поэтому я просто повторю свой вопрос. Всего один раз. Почему ты мне ничего не сказал?
— Я не стану говорить без своего адвоката, — продолжает хорохориться Хэдфенгер.
— Хорошо. Признаешься в государственной измене при адвокате, — говорю я. — После чего я потребую твоей выдачи в Ферверн. Тебя и твоей семьи в полном составе. Кстати, Даргел Хэдфенгер имеет какое-то отношение к твоим теневым контактам?
— Нет! — резко выдыхает он. — Это не то, о чем ты подумал!
— Я ни о чем не успел подумать, Юргарн, — говорю я. — Просто сопоставил факты и пришел к закономерному выводу.
— Я не знаю, кто им слил эту информацию, — после долгого молчания, наконец, произнес он.
— Кому — им?
— Оппозиции. Это было дело, которым никто особо не интересовался, и я влез в него всего один раз. Тем не менее они это раскопали, вытащили на свет, и… — Хэдфенгер посмотрел в сторону. — Пришли ко мне с предложением. Такое пятно на репутации никому не нужно, особенно перед вступлением в должность. Так они мне сказали. Дали время подумать. Я отказался. На второй встрече я отказался с ними работать.
— Ты, видимо, плохо расслышал мой вопрос, Юргарн. Мне не нужны твои оправдания, мне нужен твой ответ — почему ты ничего не сказал мне?
— Потому что они обещали убить мою жену.
— Кто — они? — холодно интересуюсь я. — Мы были партнерами, Юргарн. Не осталось ни одного вопроса в мире, с которым ты не мог бы прийти ко мне — даже после случившегося. В том числе вопроса о безопасности твоей семьи.