Я вновь начал общаться с отцом. Должен признаться мне не хватало его поддержки его советов, это бы избавило меня от большого количества ошибок. Отец много знал в строительном бизнесе, он на этом собаку съел. Последний наш разговор помог мне найти нового более выгодного поставщика, с которым родители работали несколько лет. Правда, пришлось ехать в другой город, но это мелочи. Зато потенциальная выгода сулила неплохие перспективы. Кажется, жизнь определенно налаживается.
Мы с представителем поставщика сидели за столом. Я полностью сосредоточен на изучении договора. Скучная вещь о правах и обязанностях сторон, которую для сохранения своего достатка, лучше читать максимально внимательно. От документа меня оторвал сигнал телефона. Скорее всего сообщение от жены. Наверняка подгузники закончились, или еще что-то подобное. В любом случае что-то не очень важное иначе бы Наташа бы позвонила. Я уже хотел задать вопрос по срокам поставке и неустойке, как вдруг все же решил проверить, что за сообщение. Я был прав, оно было от жены.
«Я все знаю, — высветилось на экране телефона. И сердце пропустило удар. Неприятное понимание проникло в кровь, и расползлось по всему телу. Она не могла узнать, я же был так острожен, и тем не менее передо мной были именно эти слова жены. Три небольших слова, рушивших всю нашу устоявшуюся семейную жизнь. Мой собеседник явно заметил мою реакцию на сообщение.
— Что-то случилось? — Вежливо поинтересовался он. Я промолчал, продолжил читать дальше, пытаясь понять, что делать.
«Я от тебя ухожу. Не ищи меня. Не звони, не пиши».
Естественно, я набрал номер жены, она должна дать мне возможность все объяснить. Она должна выслушать, тогда не было другого выбора. Я уверен, что Наташа все поймет, в конце концов, все, что я делала, было ради нас. Но понимать и выслушивать моя жена не собиралась. Даже не дала мне шанса что-то объяснить. Равнодушный голос оператора сотовой связи сообщил мне, что абонент находится вне зоны действия. Выключила телефон. У меня не осталось иного выхода, как ехать, переговоры с поставщиком подождут. Правда, мой внезапный побег деловой репутации не слишком способствует, но сейчас мне было откровенно на это плевать
Я мигом выскочил из офиса, и запрыгнул в машину. Гнал как мог, мчался по трассе, в который раз, думая о том, лишь бы успеть. Только бы жена еще чего-нибудь не сделала, мало ли что в ее голову придет. Все-таки узнала обо мне не самый радужный факт. Пальцы крепко сжимали руль. А в голове пульсировала одна мысль. Но почему, почему нельзя было просто поговорить? После всего, что у нас было, я вполне заслужил хотя бы один шанс.
Мимо мелькали дома и машины, наконец, я домчался до дома. Припарковал машину, и зашел в подъезд. Дрожащими пальцами я вставил ключ в замочную скважину. Я был готов, к тому, что она могла успеть поменять замки, к тому, ч то она не захочет меня видеть. Но дверь послушно отворилась, и я зашел в квартиру.
К чему я не был готов, так к этой внезапной пустоте и тишине. В голову начали закрадываться самые плохие мысли. Тишина казалась пугающей и инородной. В прихожей я не увидел Наташиных вещей. Я опоздал. Разувшись, я прошел в спальню. Все происходящее напоминало какой-то страшный и непонятный сон. Куда-то пропала детская кроватка. Ни упаковок с подгузниками, ни детских игрушек, Даже комод был пуст. Как будто нашего ребенка никогда и не существовало. Я заглянул в шкаф. Наташиных вещей там тоже не было. Ноги подкашивались от напряжения, голова шла кругом.
Я обошел всю квартиру, ничего, супруга забрала все, кроме одной вещи, которую я сжимал сейчас в кулаке. Обручальное кольцо, которое я нашел н на комоде, с гравировкой «Навсегда». Когда-то мы выбрали с Наташей именно это слово, как вечное обещание любить друг друга. Только как выяснилось «навсегда у жены оказалось более коротким, чем у меня. Одного непроверенного факта супруге оказалось достаточно, чтобы сбежать от меня.
«Я от тебя ухожу», — написала мне жена, но мне и в голову не могло прийти, что она настолько могла меня бояться, что готова бросить собственное жилье. Она же хорошо меня знала.
— Не ищи меня, — написала моя супруга, но как я не мог не искать. С ребенком на руках она не могла далеко отправиться, она не могла никому ничего не сказать. Я набрал номер Ани, лучшей подруги своей жены. Но та ничего не знала, или знала, но не собиралась мне ничего открывать. Оставались только соседи, мало ли кто-нибудь что-нибудь видел. Наташе наверно пришлось грузовую машину нанимать, чтобы вывести так оперативно вещи. Эх, знать бы, куда она направилась. Родственников-то у жены нет, и вряд ли она впутывала в это дело подруг.
Я проверил сейф, где мы хранили деньги. Все было на месте, вплоть до последней купюры. Интересно, гордость деньги не взять не позволила? Собралась гордо жить на детское пособие? Она же первая должна знать, то ее можно найти, как только она что-нибудь снимет с карты. И странная вещь, свои драгоценности она тоже оставила дома, хотя могла бы заложить в ближайшем ломбарде. Так торопилась унести ноги от любимого мужа?
Я обошел всех жильцов дома, которых смог найти, но мою жену никто не видел. С пустыми руками я вернулся в квартиру. Опустошённо рухнул на кровать, надо решить что делать, как найти жену. В голову приходил только один вариант: обратиться в полицию, а они уж ее по банковской карте отследят. Вот только вариант мне не особо нравился, желания общаться с органами правопорядка я не испытывал совсем. Однако лучше потрепать себе нервы сегодня, чем потом об исчезновении моей жены заявит кто-нибудь другой, например моя добродушная соседка Татьяна Васильевна, мама лучшей подруги Наташи. Эта уже на следующий день заявление накатает. Еще и расскажет много чего интересного, фантазия у бывшей журналистки богатая. Да и жену надо найти первым во избежание.
Пришлось потратить некоторое время на то чтобы подготовить квартиру к прибытию сотрудников правопорядка. Наташа рассказывала, что в таких случаях обязательно производят осмотр жилья. Я отправился в ближайший отдел полиции.
Принимать заявление дежурный у меня не спешил: посоветовал ждать три дня и хотел отправить обратно. Я испытал соблазн пойти у него на поводу и спокойно покинуть здание полиции, но я слишком хотел найти жену. Я сказал, что если он отказывается принять заявлению, то подам жалобу в прокуратуру, благо идти недалеко… Слово «прокуратура» оказало на него волшебное влияние. Он не только заявление принял, но меня тут же вежливо провели к кабинету опера, который подобными делами занимался. Правда во взгляде провожающего доброжелательности не было, но это мелочи, как-нибудь переживу. На этом моем везение на сегодняшний день и закончилось. Опер оказался еще тем типом. На вид он выглядел как мой ровесник. Я зашел в крохотный кабинет, даже мой первый офис был больше. Сотрудник предложил сесть и подождать минуту, пока он что-то допишет. Радушием, как и все здесь он не отличался. По его выражению лица можно было четко прочесть, что опять его не отвлекают.
Выслушав меня опер, оторвал взгляд от компьютера и посмотрел на меня:
— Гражданин Сериков, если она от вас ушла, то это не значит, что пропала. При чем здесь мы? — произнес обладатель самой распространённой фамилии. Всегда инстинктивно недолюбливал ментов, оказывается, есть за, что. Этот, например и пальцем пошевелить не хочет, лишь бы не работать. И зачем только супруга в свое время в полицию рвалась, сериалов милицейских насмотрелась? Романтики захотелось? В чем то, конечно сотрудник прав, семейные разборки. Это не его дело. Но дома я вполне успел состряпать версию, которая могла быть его делом. Осталось только убедительно сыграть свою роль.
— Не могла она уйти.
Сотрудник лишь покачал головой, скорее себе, чем мне.
— И что же последнее вам она написала, Кирилл Игоревич? — а его губы расплылись в легкой улыбке. Знал же, падла, куда бил.
— Не она это писала, — я сделал попытку уйти в отказ.
— Если хотите ее найти, вы должны предоставлять всю имеющуюся информацию. Или вы не хотите? — в его глазах мелькнула надежда. Осторожно, Кирилл ты ходишь по опасной грани. Послушание и смирение вот твои козыри в этой игре.
На секунду замешкавшись, я все-таки протянул телефон с открытым последним сообщением Наташи. Я отлично догадывался о том, что подумает опер.
— Не изменял я ей, Я уверен, не она писала, — произнес я, настаивая на своем. А собственно, что мне еще оставалось?
Я действительно никогда не изменял жене. Я ее выбрал, ради нее я был готов на все, да я собственно это все и сделал. Мне даже в голову не приходило. Но пусть лучше Олег думает об измене и супружеской ссоре, чем о чем-то другом. Мне не хотелось, чтобы он докопался до истинной причины, причины по которой я так не хотел идти в полицию. Я не был чист перед законом, и моя жена это знала. Знала, что я убиваю людей за деньги.
Собственно, я и стал этим заниматься из-за любви к жене. Мы только начали жить вместе, когда заболела ее мать, нужны были деньги, нужны были большие деньги, требовалась операция, дорогие лекарства. Наташа старалась как могла, подрабатывала после университета официанткой, писала на заказ рефераты и курсовые, даже собиралась брать свободное посещение, чтобы была возможность больше работать. Домой приходила бледная и уставшая, и готова была сразу упасть на кровать, но она все еще находила в себе силы что-то делать по дому, ухаживать за матерью. Самое ужасное в том, что я не мог ей помочь. Родители закрыли передо мной дверь со словами, что раз это любовь так и живи своей любовью. Но я никак не мог устроиться работать на нормальное место. Заботливые родственники и здесь мне подрезали крылья: оказалось, отец предупредил всех своих знакомых, чтобы меня не брали на работу. Я устроился обычным продавцом. Но зарплаты все равно не хватало.
И однажды я не выдержал, все-таки решил попросить у матери с отцом помощи, в конце концов, не для себя же прошу, наивно думал я. Родители согласились, правда поставили мне условия. Они дадут деньги, если я все-таки предпочту более выгодную кандидатуру в супруги. Я ушел из дома громко хлопнув дверью, поклявшись больше никогда туда не возвращаться.