Вита быстро оглянулась, и удивление в ее глазах сменилось радостью.
– Это правда? Вы – Анфиса? Роман вас нашел? – спросила она.
Анфиса не ответила, закрыла дверь и, прислонившись к ней спиной, сухо ответила:
– Роман – в той комнате. Можете пройти.
Вита неловко улыбнулась, извиняясь за свою несдержанность, и пошла в спальню. Парень остался в коридоре.
– Это же офигеть, какой поворот! – восхитился он, и Анфиса мысленно простонала.
Ее инкогнито полетело к чертям собачьим! Остается схватить вещи и снова бежать… Только вот куда?
– Еще один вопль, и поворот будет у тебя – к дверям и на улицу, – отрезала она и прошла на кухню.
Парень потопал следом, на ходу продолжаю тараторить:
– А мы с тобой уже встречались! Я брал у тебя интервью!
Чашка, которую Анфиса собралась вымыть, выскользнула из рук и упала обратно в раковину. К счастью, не разлетелась на мелкие осколки, но ручка отбилась. Анфиса в сердцах, маскируя злостью испуг, выбросила чашку в ведро и резко развернулась к нежданному гостю.
– Ого! Не надо испепелять меня взглядом! – поспешно пробормотал он и поднял руки. – Да, я журналист, но просто привез Виту.
– Вита – твоя девушка?
– Нет, но… – неожиданно смутился он и, спохватившись, представился: – Меня зовут Никита. Никита Березкин. И я реально брал у тебя интервью и был на многих твоих концертах.
– И? – холодно спросила Анфиса. – Мне-то это зачем?
– Ну… Думал, что тебе будет приятно это знать.
– Приятно знать, что в мой дом проник журналист?
– Слушай! Я разве сказал, что приехал за интервью? Говорю же, Виту подвез! Она была сильно напугана, собралась черт знает куда. Что мне, ее бросить надо было? Откуда ж я знал, что в этой лачуге поселилась пропавшая «звезда»?
– Это не лачуга, а дом! Мой дом! – разозлилась Анфиса так, что Никита попятился.
– О'кей, о'кей! Прости, правда, прости! Я слишком ошарашен встречей с тобой. Не ожидал…
– А теперь послушай ты! Если где обо мне растреплешь, то крупно об этом пожалеешь! Это моя частная жизнь. И раз я сюда приехала, значит, меня достали такие, как ты! Излишне любопытные и болтливые!
С этими словами Анфиса вышла из кухни, спустилась во двор и сдернула с веревки высохшую одежду. Но Никита и тут не дал ей покою.
– Слушай, давай заключим мир, а? Я приехал сюда не как журналист. Хоть, признаюсь, очень хотел узнать, куда ты пропала. Во-первых, потому что я твой поклонник. Во-вторых, чтобы утереть нос своему шефу, который уволил меня. Я первым написал о твоем расставании с женихом, но новость тут же удалили. А меня – на улицу. Подозреваю, тут не обошлось без самого Дмитрия!
Анфиса едва заметно вздрогнула, но после недолгой заминки проследовала обратно в дом. Если бы ее руки не были заняты одеждой, она захлопнула бы перед сунувшимся за ней Никитой дверь.
– Так уж «сам Дмитрий»? – передразнила Анфиса. – Ты такая важная птица, чтобы он лично отслеживал, не написал ли что про него журналист Березкин?
– Ну, не то чтобы важная… Но меня уволили сразу после того, как я сообщил миру о вашем расставании!
– Может, все дело в том, что ты паршиво пишешь? – не стала миндальничать Анфиса.
Никита проглотил и это, наклонился за упавшим из ее рук носком и подал.
– Мне это зачем рассказываешь? Думаешь разжалобить меня и подружиться? – спросила Анфиса, уже вместо злости чувствуя усталость.
– Хотелось бы, – простодушно ответил Никита и обворожительно улыбнулся.
Но Анфиса смерила его взглядом и промолчала.
Войдя в спальню, она услышала, как Роман сердито отчитывает помощницу за то, что она привезла с собой неизвестно кого.
– Ром, я ж не знала, что ты нашел Анфису! – воскликнула Вита. – И она не предупредила, что приехать я должна одна.
Услышав шум шагов, Вита оглянулась и виновато отвела взгляд.
– Роман, она действительно не знала, – вздохнула Анфиса, складывая на тумбочку его одежду. – И этот парень, журналист, ее подвез.
– Журналист! – воскликнул Роман и чему-то засмеялся. – Это уже больше, чем сюр!
– Это тот самый журналист и блогер, которого мы встретили в парке, – начала торопливо объяснять Вита. – Он приезжал в твое отсутствие поговорить и вернулся на следующий день…
– Ладно. Разберемся, – проворчал Роман и с намеком покосился на свои джинсы.
Анфиса хотела напомнить ему о постельном режиме, но решила, что уже не вправе вмешиваться, поэтому молча вышла в коридор. Вита последовала за ней.
Журналиста они застали на кухне. Никита, запустив пальцы в шапку кудрей, с любопытством осматривался, но когда Анфиса собралась сказать ему что-то едкое, развернулся к ней и с искренним восхищением воскликнул:
– Тут очень уютно и красиво! Прости за «лачугу». У тебя суперский дом!
– Я старалась, – сдержанно ответила Анфиса, отошла к окну и, развернувшись к гостям, оперлась спиной о подоконник.
В долгую паузу было слышно, как жужжит за стеклом муха, но никто, даже болтливый Никита, не пытался нарушить тишину. Вита смущенно перетаптывалась и косилась в сторону, стесняясь присесть. Никита обводил взглядом стены и закрытые шкафчики, но уже не из любопытства, а будто пытаясь придумать следующую реплику. Все его попытки завести с Анфисой дружелюбный разговор разбились о ее холодность. Сама же Анфиса мучительно думала, как поступить. Темнота за окном скрадывала очертания яблони, и на том небольшом кусочке неба, которое можно было увидеть, засияла монетой первая звезда. Выставить за дверь всех «гостей» Анфиса не решалась, тем более что сама же и вызвала Виту. Да и опасалась, что журналист, оказавшись на улице, растрезвонит о «сенсации».
От затянувшейся неловкости их спас Роман. Он вошел на кухню, уже одетый в красную футболку и черные джинсы, и Анфиса невольно задержала на нем взгляд чуть дольше, чем было необходимо. Футболка обтягивала его широкие плечи, а красный цвет ему, брюнету, очень шел. От Романа веяло спокойствием и уверенностью, и Анфиса невольно сама успокоилась. Он обвел глазами собравшихся и кивком поздоровался с Никитой.
– Вот и встретились снова! – широко улыбнулся журналист, но, скользнув взглядом по перевязанной руке Романа, которую он поддерживал здоровой, сочувственно протянул: – Нда… Как это случилось?
– Неудачно искупался. Под водой оказалось… что-то острое.
– Вы знакомы? – спросила Анфиса, уже ничему не удивляясь.
– Можно и так сказать.
Роман перевел взгляд с Никиты на Виту и обратно и строго сказал:
– Надеюсь, все понимают, что в доме Анфисы мы – «гости» нежданные. И что нам нельзя никому рассказывать о том, что мы ее нашли и где. А то…
– Что «а то»? – сощурился Никита.
– А то, что удар левой у меня тоже крепкий, – невозмутимо парировал Роман.
– Ром, – тихо осадила его Вита.
Но Никита уже вскипел:
– Да что вы со мной обращаетесь, как с прокаженным?! Что одна, что другая, что третий! И все потому, что я журналист! Уволенный, между прочим! Так и видите, как я обзваниваю редакции и вызываю сюда всех, кого могу. Черт вас подери! Я вон только ее решил подвезти, – с этими словами Никита кивнул на сконфуженную до румянца Виту. – Все. Доброе дело наказуемо? Расписку вам, что ли, кровью написать, что я не собираюсь сливать инфу про Анфису?
– Тише ты, – цыкнул на него Роман и загородил выход, когда Никита попытался выйти из кухни.
– Дай пройти! Тоже мне, телохранитель нашелся! Я уехать хочу.
– Погоди, не кипятись. Извини, погорячился, – сбавил обороты Роман, но освободил путь.
Никита, однако, задержался.
– Нам нужно решить, что делать.
– А что тут решать? – вздохнула Анфиса и отошла от окна. – Ночь на дворе. Двое из вас после дальней дороги. Третьему вообще постельный режим прописан. Разместимся как-нибудь. В большой комнате – диван и раскладное кресло. В маленькой – только кровать. И она уже занята тем, кому больше всего сейчас нужна.
– Я запросто могу спать хоть в коридоре на коврике! – охотно откликнулся Никита. – Или в машине.
– Лучше в доме, – с вежливой улыбкой ответила Анфиса. – Я найду одеяла, надеюсь, будет удобно.
– Только мобильники всем сдать! – приказал вдруг Роман. – Анфиса спрячет их на ночь под подушкой.
Вита бросила на него недоуменный взгляд. Никита в первый момент ощетинился, но, увидев, что Роман с Анфисой с понимающими улыбками переглянулись, расценил все как шутку.
Разобрались, кто где будет спать, довольно быстро. Анфиса уступила диван гостье, Никита помог разложить кресло, а сам решил устроиться на полу в спальне. Руководя на правах хозяйки суетой, доставая подушки, одеяла и простыни, Анфиса вместо раздражения уже испытывала радость. Когда-то давно, мечтая о собственном доме, она представляла, как будет устраивать вечеринки для друзей. Поначалу ей хотелось шумных пати, потом – тихих девичников с чаем, сладостями и сокровенными разговорами до утра. И вот ее мечта частично исполнилась. Анфиса быстро заработала на собственное жилье, и друзья у нее тоже появились. Только вот времени на домашние вечеринки не осталось, ее квартира большей частью пустовала, а жизнь проходила в турах, гостиницах и студиях.
– Дать тебе пижаму? – предложила Анфиса гостье.
Вита была высокой, но тоже худенькой. Гостья неожиданно смутилась, но после долгой паузы, в которую будто принимала мучительное решение, спросила:
– А длинные носки у тебя есть? У меня ноги постоянно мерзнут.
– Есть! – обрадовалась Анфиса.
После того, как организационные вопросы с ночевкой и очередью в ванную утряслись, все собрались на кухне. И снова у Анфисы появилось ощущение, что ее давняя мечта исполнилась. Пусть в этот вечер в ее доме собрались малознакомые люди, и причина их приезда была не праздничной, это не умаляло радости. Гости тоже расслабились, напряжение ушло, и атмосфера стала доброй и уютной – благодаря, как ни странно, Никите.
Он же неожиданно вызывался командовать на кухне, с разрешения Анфисы обследовал холодильник, полку с консервами и удовлетворенно хмыкнул. Затем объявил, что готовит он хорошо, «леди не жалуются», и своим заявлением вызвал у Виты ироничную усмешку. Но уже вскоре, наблюдая за тем, как ловко он шинкует овощи, успевая параллельно готовить ингредиенты для какого-то соуса и обжаривая на сковороде кусочки говядины, Вита перестала усмехаться, взгляды теперь на парня бросала заинтригованные, а потом и вовсе подключилась к готовке. Никита и Анфисе дал задание, и она, нарезая болгарский перец на мелкие кубики, пыталась вспомнить, отчего этот журналист кажется ей знакомым. Дело было не во встрече с ним во время интервью. Анфиса была уверена, что видела его совсем недавно: слишком уж запоминающейся была его прическа. А Никита, принимая ее взгляды за симпатию, улыбался все шире и сыпал историями. Рассказчик из него тоже оказался отменный: даже Роман, который поначалу следил за ним хмурым взглядом, рассм