В общем, заставили съездить к тете. Та посмотрела на меня и спросила хочу ли я рожать? Я сказала: «да». Она благословила и отпустила, но предупредила, что ребенок не простой будет. Я тогда еще махнула рукой и сказала, что теперь все будет непростым. А она только улыбнулась. Интересно, что она имела в виду? Я как обычно, сперва сделаю, потом думаю».
«5 июля
Снова приходил Игорь. Делал неуклюжие комплементы и, кажется, не догадывается о моем положении. У мамы созрел план. Напоить его и свести нас… поближе. Я против. Категорически. Не правильно все это. Мама говорит, что совестью не наешься. Может быть она и права. Но как представлю брак по принуждению…. Разве это жизнь?»
«10 июля
Он очень настойчив. Постоянно звонит, ходит по пятам, дарит подарки. Иногда мне кажется, что тетя его заколдовала. Ну не может мужчина быть так одержим мною. Сегодня час стояла у зеркала, смотрела на себя со всех сторон. Из-за растущего живота приходится носить объемные платья. Незнающие люди смеются и намекают на диету. Игорь притащил кремовый торт. Мама сказала, что такой трудно достать. Позже, он признался, что здоровый аппетит — признак хорошего здоровья и отличного настроения. С чего он это взял? Чувствую себя изнеженной принцессой, к которой сватаются женихи.
Вечером он вытащил меня на прогулку, я споткнулась, он подхватил и поинтересовался не хочу ли я наказать помешавший камень? Глупо, конечно. Но мне почему-то стало весело. А потом, в конце, возле подъезда он вдруг меня поцеловал. Решительно и твердо. Сделал то, что хотел и пока я хлопала глазами кивнул на прощание. Понравилось ли мне? Трудно сказать. Когда мы первый раз поцеловались с Г. он несколько раз просил разрешения. И только когда мне надоело, и я крикнула на всю улицу: «да целуй уже, хватит спрашивать», он наконец решился. Его детская нерешительность привлекала. С Г. я чувствовала романтику, стихи и аромат весны. От Игоря же веяло буйном морем, жарким летом и серьезной взрослой жизнью».
«11 июля
Игорь позвонил и предложил встретится. Я согласилась. Мы бродили по ночному городу и целовались у набережной. Боже, что я делаю? Я должна ему сказать! Кажется, он и сам подозревает по моему осунувшемуся бледному лицу. Он дал мне конфету, а меня снова затошнило. Я выплюнула конфету, резко оттолкнула его и быстро пошла прочь. Зачем я его толкнула? Сама не знаю, просто захотелось».
«20 июля
Мы гуляем почти каждый день. Держимся за руки, целуемся. Он шутит по поводу фигуры и кормит меня пирожными. Я мило улыбаюсь. А придя домой, сажусь к окну и смотрю на пустынную улицу. Нравится ли он мне? Я не знаю. Я искренне радуюсь, когда мы гуляем. Его дружба для меня сейчас важнее любви. Поэтому, я каждый раз решаюсь все рассказать. И каждый раз откладываю».
«1 августа
Прошла неделя с нашей последней встречи. Я все рассказала. Его улыбка растворилась, сменилась на гримасу гнева. В глазах горел огонь. Я даже испугалась, что он придушит меня прямо в кафе. Но он сдержался, пытался говорить спокойно. Я видела, как трудно ему это дается и была благодарна за терпение. Хотя, какая теперь разница? Игорь сказал, что ему надо подумать и ушел. Скорее всего навсегда. Оно и к лучшему. Я представляю, как он бы делал мне предложение и тут я бы воскликнула: «ой, у меня ребенок толкается». Остается только сказать спасибо за чудесные прогулки.
Завтра поговорю с мамой по поводу работы. Она намекала, что у ее знакомой есть подработка на пару месяцев. Потом… поживем увидим. В любом случае я буду не одна. Со мной будет моя крошка».
Дальше несколько листов было вырвано. Следующая запись отличалась по подчерку, словно мама писала ее в спешке:
«5 января
Недавно мы забрали мою малышку из роддома. Игорь широко улыбался за нас двоих. Все прошло не так хорошо и врачам пришлось повозиться. Они опасаются, что сложные роды могут повлиять на будущее крохи. Теперь я понимаю, что имела в виду тетя. Мне сказали, что нужно следить за девочкой и наблюдаться в поликлинике, при этом что именно может быть не так, они не сказали.
Чувствую огромную вину перед Игорем. Вину и благодарность. Его предложение в середине осени было таким неожиданным, что я сочла его розыгрышем. Игорь сказал, что дочь будет по всем документам его, а сам он готов закрыть глаза на мое прошлое. Правда он поставил два жестких условия:
Первое — он участвует в воспитании так как считает нужным.
Второе — я никаким образом не должна говорить ему о прошлом.
Последний пункт был самым трудным. В конце августа я получила письмо от Г. В то время я считала себя обреченной на одиночество и ответила. Мы переписывались до октября. Мне пришлось сделать выбор. Г. было жаль, но надеюсь он простит меня. А даже если и нет… Иногда приходится быть жестокой. Прощай романтика и весна, здравствуй лето и новая жизнь».
Лиска с трудом оторвалась от дневника. Она ощущала себя в каком-то дурацком сне, где на пыльную сцену выпрыгивает неряшливый клоун и кривляется так глупо, что непонятно плакать или смеяться. Получается, Игорь не родной отец?
Волна гнева начала подниматься откуда-то изнутри. Руки невольно сжались в кулаки.
— Да как он посмел так себя вести! — вспыхнул голос.
Ярость завладела Лиской. Она всегда слушалась и боялась отца. Мама учила любить и верить ему, что он всегда прав. А теперь? Она лгала! Они оба лгали!
Где-то очень далеко послышался звук волн и чей-то топот. Едва различимо, почти неосязаемо. Кто-то или что-то напоминало о себе тихим полусвистящим шепотком. Лиска ощутила смутное дежа вю, но не придала ему значения. Ярость требовала разнести все на мелкие кусочки. Разломать, порвать. Подождать родителей и высказать им все за долгие годы обмана. За одиночество и невнимание.
Лиска шумно выдохнула. Понадобилось немного времени, чтобы успокоится.
— Все еще хочешь спасти их от призрака? — съязвил голос.
Она долго думала прежде чем ответить:
— Я все равно люблю их…, наверное. Но я никогда им не прощу. Никогда! Я больше не позволю на себя кричать!
Несмотря за злость и обиду, Лиска чувствовала, что делает что-то плохое, читая дневник. Мама хранила в нем свои тайны в секрете ото всех. Даже от отца… Игоря. Дневник был очень личным. Ее хрупким миром. Нежной розой, на которую смотрят, но не трогают.
Лиска поняла, что не хочет никому говорить о находке. Она спомнила слова из дневника: «В любом случае я буду не одна. Со мной будет моя крошка». Мама любила ее и не позволила убить. Она была готова нести ответственность за новую жизнь. Лиске было очень трудно понять какого это быть матерью?
Когда-то в гости к соседке приезжала внучка с сыном. Девушка казалась маленькой Лиске очень серьезной и очень уставшей. Соседка тогда обронила слова: «растит одна», «дай Бог ей сил». Потом внучка уехала, а соседка взволнованно бегала к телефону.
Лиска представила свою маму такой же замученной. Внутри неприятно зашевелилась жалость. Руки машинально прижали к груди Вику. Поглаживая ее по мягким волосам, Лиска пыталась справиться с секретами маминого прошлого. Очень хотелось с кем-то поговорить, но она была одна. Как всегда.
— Мне обидно, Вика, — Лиска закусила губу, — обидно и непонятно. Почему она мне не сказала? Боялась мужа?
— Боялась ли? — спросила Лиска за Вику и тут же ответила.
— Любила ли она его? Или не хотела остаться одна? Представь, что мы с тобой остались одни и больше никого? Где-то далеко жили бы бабушки и дедушки и посылали деньги и немного еды. Но все хозяйство вели бы только мы с тобой. Я бы вела. А еще постоянно следила бы за тобой. Я должна маме. Наверное, и отц… Игорю тоже. Должна что-то такое, что нельзя отдать просто хорошим поведением.
Лиска умолкла, уставившись в одну точку. Голова вновь загудела. Желание проснулось с новой силой. Заставляло бросить дневник и заняться поисками лекарства. Лиска уже собиралась послушаться, но тут случайно заметила строчки о себе и мальчике в клетчатой рубашке.
Глава 13
Больше мама не ставила даты. Видимо, возвращалась к дневнику время от времени, записывая мысли и события.
«Дочь растет смышленой и любопытной. Только научилась ходить и вот уже пытается бежать. Пробежит немного, упадет, пробежит, упадет. Она не плачет. Пытается снова и снова, словно хочет понять предел на который способна. Задатки спортсмена! Иногда мне кажется, что она больше старается, когда я рядом. Будто очень хочет, чтобы ее заметили и похвалили. Игорь не видит этого, он недовольно цокает, когда малышка роняет табуретку или раскидывает игрушки. Игорь помогает, но…, наверное, он еще не смирился с мыслью, что воспитывает чужого ребенка. Нужно время.
В последнее время очень много суеты из-за переезда. Игорю дали квартиру. Не знаю, каким образом он ее добыл. Просто пришел однажды и объявил, что собираем вещи. Он давно хотел, чтобы мы жили отдельно от родителей. Видимо, мама слишком сильно закармливала его домашней выпечкой.
Я пока дома. Игорь много работает, говорит, что ситуация в стране не очень хорошая. Об этом талдычат и соседки на лавочке у подъезда. С опаской смотрят в будущее. Я же с мелкой в коляске стою в очередях и не жалуюсь. Какой смысл, если все равно ничего нельзя изменить? Благодаря родителям и Игорю в доме часто бывают хорошие конфеты, кофе, мясо и прочее. Откуда они это достают ума не приложу, я же потихоньку делюсь с соседками, а те иногда сидят с дочкой, давая мне возможность погулять. Хорошо живем. Тихо и мирно».
«Дочь все больше требует внимания. Плачет, если я слишком долго к ней не подхожу. В садик не ходим, сидим дома. У Игоря трудности на работе. Сейчас у всех трудности. Я пытаюсь по вечерам мыть полы. Как странно, еще вчера мы были единой силой, варились в одном бульоне, вместе строили новое будущее. А сегодня будущее показало нам большой кукиш. Забавно и страшно одновременно. И непонятно, что делать? После развала, все наши связи потерялись. Кто-то уехал, кто-то погиб, кто-то отвернулся. Вместе с новыми товарами в страну хлынула новая жизнь, в которой нам уготовано место на заднем ряду. Я пытаюсь хоть что-нибудь посылать родителям. Игорь недоволен, но не возражает. Пытается понять.