Лиска думала о Лене. Вспоминала их знакомство, поиски призрака, разговоры. Тогда, в эйфории новых ощущений казалось, что вот оно счастье. Что они всегда будут вместе, что Лена никогда не отвернется, не предаст, будет рядом. Запоздало пришло раскаяние. Лиска поняла, что относилась к подруге как к кукле. Хотела всегда иметь под рукой. Хотела играть с ней. Лиска содрогнулась при мысли, что призрак хотел того же от самой Лиски. Неужели они настолько похожи? Смогла бы Лиска спокойно наблюдать за мучениями подруги, лишить ее всего только, чтобы она всегда была рядом?
Мысли раздирали голову. Образ чудовища постоянно возникал перед глазами. Такого мерзкого, такого страшного и такого… родного. Лиска понимала, что этого просто не могло быть. Что монстр сломал, убил, утопил Лену. Что его нужно ненавидеть. Бояться. Но… какая-то часть сопротивлялась и стремилась к запретной силе. Лена заслужила смерть! Она предала, сбежала! Она променяла дружбу на тоску по дохлой кошке! Она — ви-но-ва-та!
— Замолчи!
Лиска не выдержала и ударила себя по лбу, пытаясь выпихнуть дурные мысли. Лена ее лучшая… нет, ее единственная подруга! Надо сделать все, чтобы загнать ЕГО обратно на черный остров. Уничтожить! А потом поступить так, как хотела Лена: стать смирной, послушной, замкнутой. Стать собой, только на этот раз осознанно.
— Ты всю жизнь мечтала не быть посмешищем. Никчемной нюней, которой не уделяют внимания дома, которую обходят стороной в школе. И что теперь? Хочешь снова испытывать жалость к себе, чтобы гладили по голове и успокаивали?
— Отстань.
Лиска не хотела спорить. Сейчас, больше всего она хотела понять, что случилось в прошлом и откуда взялся монстр. То, что ответ таится в воспоминаниях, она уже не сомневалась.
Лиска сползла на пол. Вытащила отходившую доску и достала таблетки.
Что-то внутри жадно задрожало. Лоб покрылся испариной, а по спине прошел озноб.
— Съешь! Съешь! Съешь! — твердило желание.
Лиска поднесла ладонь к лицу и проглотила лекарство. Все, что было.
Интересно, что будет, если она больше не проснется? Будет ли хоть кто-то сожалеть о ее смерти?
Она лежала на полу глядя в потолок и прижимая к себе Вику. Вдруг кукла пошевелилась. Освободилась от объятий, села на шею и наклонилась, едва не касаясь носа хозяйки.
— Привет, — улыбка Вики, кажется, стала еще больше.
— Привет.
— Хочешь поиграть?
Вика рассмеялась. Ее глаза вспыхнули красным. Маленькие ножки и ручки обратились в паучьи лапки и сжали шею Лиски. Они сдавили сильно, но недостаточно, чтобы жертва начала задыхаться.
— Как же я тебя ненавижу! — Лиска плюнула стараясь попасть в красный глаз.
Призрак захохотал. Мерзко. Дико. Он упивался своей властью.
— Бармаглот придет за тобой.
Призрак резко замолчал. Его лицо исказилось, паучьи лапки задрожали и разжались.
— Ты так и не поняла, что сделала?
— Освободила…
— Нет!
Красные глаза вспыхнули. Лиска невольно подалась назад.
— Я говорю не о Бармаглоте! Я говорю о тебе! О твоем прошлом и настоящем! Ты думаешь, что понимаешь, что происходит? Думаешь, что ты понимаешь себя?
— Но…
— Заткнись! — рявкнул призрак, — спроси себя, чтобы изменилось, узнай ты про настоящего отца? То, что вы с Серым почти родственники? А? Ты бы стала жалеть себя меньше? Стала бы меньше ненавидеть?
Призрак распалялся все сильнее. Его глаза пылали яростью, а лапки дергались, словно пытались сжаться в кулак.
— Чтобы ты не делала, как бы себя не вела, все случилось именно так, как и должно было! Вспомни детство и маму, которая заступилась за мальчика, а не за тебя! Вспомни лагерь, вспомни свои побеги после школы. Ты хотела всего этого, потому что такова твоя природа. Ты не в силах ее поменять. Рано или поздно твоя воля, твое желание быть тихой и послушной снова разобьется, как старая ваза.
— Тогда какое тебе дело? — не выдержала Лиска.
— Я хочу, чтобы все стало как раньше, когда были только мы с тобой. Я учила тебя быть сильной, учила отвечать на грубость и силу. Учила тебя дружить. Со мной. Я всегда была с тобой. Неужели ты не помнишь?
Голова Вики на секунду преобразилась в другую кукольную головку.
— Наташа?!
— Тогда в мае ты впервые дала попыталась стать сильной, ты пыталась спорить с отцом, но в последний момент струсила и убежала. Что было потом? Ты сдалась! Сдалась и позвала ЕГО.
— Игорь ударил меня, — попыталась оправдаться Лиска.
— Ну и что? Если бы ты не испугалась, если бы стояла на своем, он бы сдался. Как вчера, когда сбежал из дома. Я нужна тебе, Лиска. Нужна, как никто другой. Также сильно, как я нужна тебе. Только вместе мы станем сильнее, мы больше не будем боятся, мы не будем одиноки. Я ненавидела тебя, терпела, когда ты выбирала ЕГО. Когда отворачивалась от меня. Я больше не хочу страдать. Пожалуйста!
В голосе призрака прозвучала мольба. Лиска почти решилась, но язык сам собой произнес:
— Никогда!
Черный комок злости появился из ниоткуда. Лиска подчинилась его воле, она возненавидела призрака. Она больше не боялась его, она была сильнее. С НИМ она была сильнее!
Кукольное лицо превратилось в жуткий оскал ужаса. Два красных глаза загорелись, наполняя комнату кровавым сиянием. Призрак стал расти, превращаясь в карикатурную копию чудовища. Лиска почему-то знала, что он не будет нападать, но злая воля заставила ее пнуть призрака по ногам. Он взревел и покачнулся. Лиска вскочила. Бросилась бежать.
Воздух вокруг сгустился, напоминая вязкий кисель. Ноги с трудом отрывались от пола. Призрак громко топал позади. Из его пасти доносилось рычание. Когти на концах паучьих лапок скребли стены, оставляя длинные борозды.
Одна из лап коснулась плеча. Лиска дернулась и подскочила к возникшей из-за поворота двери.
— Стой! — взревел призрак.
Но Лиска уже прыгнула в темный провал. Под ногами возникла пустота. Лиска ощутила странный запах моющих средств и с грохотом рухнула на пол узкой кладовки, разметав в стороны швабры и ведра.
***
Место казалось странно-знакомым. Длинный коридор, выложенный белой плиткой. Яркие лампы, вкупе со светлыми стенами ослепляли после полумрака кладовки. На глазах выступили слезы. Лиска вытерла их и постояла несколько секунд привыкая к свету.
По обеим сторонам шли запертые двери с небольшими окошками посередине. Заглянув в одно из таких, Лиска увидела силуэт кровати, а рядом приборы с лампочками. Комнатки немного напоминали палаты в больнице. Лиска вспомнила свою койку: окно с видом на улицу, белую в трещинках дверь и шастанье врачей. Тут все было по-другому. Тихо и мрачно. Силуэты на кроватях лежали смирно, только еле слышно пикали огоньки.
Лиска свернула налево. Коридор заканчивался возле больших дверей. Через мутное стекло виднелись тени людей.
— Динь-динь дон. Динь-динь дон. Поиграем, запоем, — едва слышно раздалось позади.
Лиска вздрогнула и обернулась. Она слышала песенку, только очень давно. Еще до школы. Лиска вспомнила покачивание грязного деревянного потолка и лампу, ходившую то вверх, то вниз. А еще два морщинистых пальца перед глазами.
— Эй?
Песенка звучала в одной из комнат. Лиска ухватилась за ручку и потянула на себя. Дверь тихонько отворилась.
— Кто тут? — испуганно спросил дребезжащий голос.
— Простите, дверь была не заперта…
— Я тебя слышу, — голос хихикнул и снова затянул, — динь-динь дон. Динь-динь дон, кто подкрался за углом?
Она лежала на кровати и размахивала руками, будто дирижировала невидимым оркестром. Рядом на тумбочке пикал прибор, мерцая зелеными и оранжевыми огоньками. Он издавал странное гудение, похожее на электрический насос.
— Откуда вы знаете эту песню?
— Мне пели ее. Когда-то. А может нет. Я не знаю. Знаю? Нет. А может все же знаю? Динь-дон. Динь-дон. Кто тут?
Лиска поежилась. Она не чувствовала, что человек на кровати может ей навредить. Она вообще ничего не чувствовала. Будто, там лежала большая ожившая кукла, которая повторяла как попугай одно и то же.
Она перестала петь и щелкнула кнопкой. Над головой вспыхнули тусклые лампочки. Они на миг ослепили, а когда зрение вернулось, Лиска ахнула и отступила на пару шагов, пока не уперлась спиной в стенку.
На кровати сидела старуха с широко открытыми безумными глазами. Она захлопала в ладоши.
— Я тебя вижу!
— Здравствуйте, — ляпнула Лиска, не придумав ничего другого.
— Тсс, — старуха приложила палец к губам, — они услышат и заставят тебя уйти.
— Кто?
— Они! — нетерпеливо заерзала старуха и поманила пальцем, — подойди ближе.
Лиска невольно послушалась.
— Как же давно я тебя не видела.
— Мы знакомы?
— Да! Нет! Ай, ерунда, — она отмахнулась и растянула губы в улыбке.
Удивительно, но несмотря на худобу и морщины, при свете ламп она не казалась слишком старой.
— Динь-дон. Динь-дон, — запела старуха покачиваясь из стороны в сторону, — она вновь придет в твой дом. И захочет тебя взять. Дружбой вечною связать.
— Кто придет? — не поняла Лиска.
— Тсс. Она! Из-за нее я тут. И ты тоже!
— Призрак?!
Старуха закивала. Она снова поднесла палец к губам и указала на столик с левой стороны палаты. Лиска подошла и увидела детские рисунки.
— Это ваше?
— Кто тут? — старуха завертела головой.
Лиска разложила несколько рисунков на столе и почувствовала, как земля уходит из-под ног, а сердце стучит сильнее. На рисунках изображалась светловолосая девочка с куколкой в руках. На одном рисунке девочка убегала. На другом пряталась в кустах. Был рисунок с девочкой, окруженной толпой человечков. Рядом что-то горело, а девочка плакала. Потом шел рисунок двух девочек и кошки. А еще рисунок комнатки с маленьким окном, кроватью и книжками на полу.
— Что это? — Лиска дрожащей рукой указала на рисунки, — откуда они? Это же я! Откуда вы знаете меня? Кто вы?
— Динь-дон. Динь-дон. Она вновь вернется в дом.