У меня имперское мышление. И тут уж ничего не поделаешь. Помните, Горбачев провозгласил «новое мышление»? А у меня мышление старое. Очень старое. Имперское.
Старое имперское мышление давно уже считают порочным, а то и преступным. Если про кого–то говорят, что у него имперское мышление — это обвинение. А я вот сам решил сознаться в этом тяжком политическом грехе. И мне не стыдно. Объясню почему.
Есть народы негосударственные. Например, некоторые коренные народы Сибири или Северного Кавказа. По всему миру мы смогли бы насчитать сотни таких народов. Негосударственные народы своих национальных государств ни когда не имели. В силу некоторых своих особенностей они не могут создать государства.
Есть народы государственные. Это понятно. Нация создает своё национальное государство и сама собою управляет через свои собственные государственные структуры.
А есть народы имперские. Они не только создают свои национальные государства, но и включают в эти государства (или во всяком случае — в сферу своего влияния) другие народы — либо негосударственные, либо утратившие свою государственность.
Если народ государственный несет ответственность только сам за себя, то народ имперский обречен нести ответственность за все народы, оказавшиеся в пределах его притяжения. Это тяжелейший крест, но имперский народ не может его сбросить, так же как глава семьи не может вдруг перестать заботиться о свое семье, ограничив сферу своей ответственности заботой лишь о самом себе.
Имперское предназначение очень легко извратить. Поддавшись соблазну национального высокомерия, имперский народ может начать угнетать народы империи, вести себя по отношению к ним, как господин по отношению к слугам, которые для того только и существуют, чтобы его обслуживать. Но это как раз извращение имперского мышления. Нормальное, правильное имперское мышление побуждает заботиться обо всех народах империи, помогать им развивать свою самобытность, видеть в них равных себе по достоинству и никогда не унижать ни один народ. Правильная империя строится на евангельском принципе: «Кто хочет из вас быть первым, да будет всем слугой». А ведь русская империя всегда такой и была, во всяком случае в основных чертах.
То, что Россия была «тюрьмой народов» — это грязная большевистская ложь, которую сегодня готовы повторять только люди, страдающие бессмысленной животной ненавистью ко всему русскому. Русские, как народ государствообразующий, заботились о народах империи больше, чем о самих себе: помогали развивать национальную культуру, создавали у них экономику, порою — с нуля, поддерживали национальные элиты. Не всегда эти процессы шли безупречно, но в основном–то ведь так и было. Никогда русские не были народом — угнетателем, а всегда были народом — защитником. Национальное высокомерие всегда было чуждо русскому народу, трудно найти в мире народ менее подверженный соблазнам национализма.
Как убежденный антикоммунист, я, конечно, не могу любить советскую власть, однако понимаю, что Советский Союз продолжал оставаться носителем имперской традиции, порою — в лучших её проявлениях. Мы же помним, что в СССР почти все народы жили лучше, чем русские. Мы, русские, глядя на то, как живут окраины, могли только облизываться от зависти. При этом некоторые народы наивно полагали, что они кормят русских.
И что же мы увидели после распада империи? Почти во всех новообразованных суверенных государствах уровень жизни резко снизился, и если раньше они жили лучше русских, то теперь почти все они живут хуже русских. Вдруг неожиданно выяснилось, что это русские их «кормили», что они хорошо жили только за наш счет, благодаря тем особым условиям, которые русские для них создавали. Без России народы империи приобрели очень бледный вид. Некоторые из них льнут обратно к России, некоторые уповают на Запад, хотя очевидно, что Запад не будет кормить их так, как кормили мы. И на всем пространстве бывшей империи полилась кровь. И до сих пор льется. Кому стало лучше?
Абхазия и Украина. Две войны
Недавно прочитал замечательную книгу абхазского историка Аслана Авидзба «Проблемы военно–политической истории Отечественной войны в Абхазии (1992–1993 гг)» Читал и постоянно думал о том, что творится сейчас на Украине. До чего похожи эти две войны, вспыхнувшие с интервалом в двадцать лет. Совпадение — до деталей. Потому что у них общая причина. А причина эта в том, что очень трудно разобрать 15-ти этажный дом на 15 коттеджей.
Аслан напомнил мне некоторые подробности ситуации, предшествовавшей распаду Союза. Далеко не все народы тогда так уж сильно рвались на выход из империи. Больше всех не желала жить в одном доме с Россией Прибалтика. Там ситуация особая, это и правда Запад. А после Прибалтики бесспорными лидерами антисоюзных (то есть антироссийских) настроений были Грузия и Украина. Уж так они прямо рвались «на выход с вещами», как будто были самыми угнетенными народами империи, о чем и говорить смешно. Почему же они оказались среди самых непримиримых борцов за суверенитет? Дело в том, что в истории этих народов есть много общего.
Вспомним, как входила Грузия в состав России. Грузия просилась в подданство русского царя много раз, начиная с 1483 года. У России тогда не было сил её принять, и вот наконец свершилось: в 1800 году очередная просьба грузин о принятии в русское подданство была удовлетворена. Но когда об этом говорят, чаще всего упускают одну маленькую деталь: это вовсе не была та Грузия, которую мы знаем сегодня. В 1800 году «под руку белого царя» просился Георгий XII — царь Картли и Кахети. Всего лишь Картли и Кахети мы тогда приняли. Мингрелия присоединилась к России лишь в 1803 году, Имеретия в 1804 году, Гурия в 1810 году. Грузия была тогда раздроблена на микроцарства и княжества, которые так и не смогли объединиться. Россия принимала Грузию в свой состав по частям, и только внутри России эти части приобрели «территориальную целостность». Современную Грузию объединили, собрав, как пазлы, не грузины, а русские. И принимали мы эти микроцарства одно за другим, когда они были уже выжжены персами и находились под угрозой полного уничтожения. Если бы не русские, сейчас не то что Грузии — и грузин бы не было.
А Украина? Это собственно Южная Русь. Мы потеряли её из–за монголо–татар, которые выжгли всю Русь, и русским надолго стало не до Киева. Запад воспользовался русской трагедией, в лице Литвы и Польши подобрав Киевскую Русь под себя. Ни о каких «украинцах» тогда речи не шло. В XVII веке польский магнат Иеремия Вишневецкий носил титул «князь русский». Пан Иеремия правил беспредельно жестоко и любой намек на неповиновение топил в таких морях крови, что при сохранении этой динамики поляки вскоре вырезали бы всех малороссов. Вот тогда под угрозой полного исчезновения казачки и проползли на брюхе к великороссам.
Вопрос о существовании «украинского народа» до сих пор остается полемическим. Во всяком случае, ещё сто лет назад этот вопрос всех только смешил. Один белогвардейский поэт писал о правлении гетмана Павло Скоропадского:
Из хохлов создав чудом нацию,
Пан Павло кроит федерацию.
Впрочем, если бывшие русские с юга хотят считать себя нацией, так я бы не спорил, на здоровье. А вот насчет украинской государственности — такого чуда мир не видел до 1992 года. Мы, кажется, сейчас недостаточно осознаем, что ни какого украинского государства ни когда в истории не существовало вплоть до наших дней. Сейчас рассуждают о том, какие земли и когда Россия передала Украине, совсем позабыв, что не было на карте мира ни какой Украины, и потому Россия ни чего не могла ей передать. На карте мира был только Советский Союз, внутри которого административные границы, которые двигали туда–сюда для удобства управления, полагая это вопросом чисто техническим. Так же как сейчас говорят о включении Абхазии в состав Грузии, не вполне понимая, что говорят. Москва не могла отдать Абхазию Грузии по той причине, что такого государства, как Грузия, не существовало.
Большевики совершили огромную глупость и весьма опасную бессмыслицу, выдумав какие–то химерические «союзные республики», каковых ни когда не существовало в империи. Этим они породили у некоторых народов империи иллюзию некой эрзац–государственности. Уже на карте административного деления стало можно показать: вот это Грузия, а вот это Украина, как бы на минутку позабыв, что ведь ни какие это не государства.
Теперь понятно, в чем сходство между Грузией и Украиной. Именно для этих народов русские сделали гораздо больше, чем для других. Русские спасли грузинов и украинцев от тотального геноцида со стороны персов и поляков. Именно русским грузины и украинцы обязаны своей государственностью. Именно русские подчинили Тбилиси и Киеву те земли, которые Тбилиси и Киев сами себе ни когда бы не смогли подчинить. Именно с грузинами и украинцами Россия ни когда не воевала, ни когда не подчиняла их себе силою оружия. Именно эти народы, исторически доказавшие свою неспособность на самостоятельное государственное бытие, добровольно, с радостью и благодарностью, сложили к русским ногам остатки своей независимости, уже почти уничтоженной другими народами. И вот именно эти народы стали лидерами антироссийских настроений. Ни откуда русские не услышали столько проклятий и оскорблений в свой адрес, сколько из Тбилиси и Киева.
Некоторые законы психологии едины как для отдельного человека, так и для целого народа. Тот, кто вынужден был унижаться, умоляя о помощи, ни когда не простит своему спасителю и благодетелю этого унижения, хотя он унижался добровольно. И как среди людей мания величия очень часто бывает следствием комплекса неполноценности, так и среди народов — национализм прежде всего развивается у тех, кто не уверен в себе, кто всё пыжится и тужится кому–то что–то доказать.
Итак, русские фактически создали грузинскую и украинскую государственность и поднесли им её на блюдечке. Но удерживать свою государственность, укреплять её этим народам пришлось самим. Предстояло сдать экзамен на аттестат государственной зрелости. Оба народа провалили этот экзамен. Они не смогли создать не то чтобы сильных, но сколько–нибудь жизнеспособных государств. И другие народы не захотели жить с ними в общем доме. Потому что в их домах было плохо. И с интервалом в 20 лет вспыхнули две войны.
Удивительное и, конечно, не случайное совпадение: в Абхазии и в Новороссии войны вспыхнули почти сразу же после государственных переворотов в Тбилиси и в Киеве. Гамсахурдиа и Янукович — не те лидеры, по которым стоило бы слишком долго лить слезы. Но почему–то лучших лидеров на выборах в Грузии и на Украине не нашлось, и почему–то пришедшие к власти в результате переворотов Шеварднадзе и Порошенко вовсе не оказались способными укрепить свои государства и отличались от предшественников лишь готовностью лить кровь в любых количествах.
Ни Грузия, ни Украина не смогли создать хоть сколько–нибудь боеспособную, хотя бы маленькую, армию. Это первый признак государственной немощи. Народ, который не может создать армию, этим уже доказывает, что он не способен создать государство. Причем, заметьте, — грузины и украинцы — народы достаточно воинственные, среди них есть немало храбрецов, прекрасных воинов. Как грузины, так и украинцы имеют богатейшие военные традиции. Таких великих воинов, как Георгий Саакадзе и Богдан Хмельницкий любая армия мира была бы счастлива иметь в своих рядах. Но армии создают не воины, а правители. Лучше стадо баранов во главе со львом, чем стадо львов во главе с бараном.
Для подчинения себе Абхазии за три дня, Грузии было достаточно иметь одну боеспособную бригаду. Пяти батальонам там и делать было нечего — против мирного–то населения, да меньше–то трехсот километров. Ни какое абхазское ополчение и собраться не должно было успеть. Но у грузинов вообще не было армии. Какое–то уголовное отребье наскоро одели в камуфляж, выдали автоматы и предложили «немножко пострелять». Ну немножко–то они постреляли. По безоружным людям. Но воевать оказались совершенно не способны. «Грузинская армия» в Абхазии выглядела так: «Капитанские погоны носят мальчишки, вообще не служившие в армии, полковниками становятся главы кланов, сержантов и лейтенантов нет совсем». Одним словом — раса господ.
Для подавления мятежа в Донецкой и Луганской областях достаточно было двух боеспособных дивизий, и работы им тут было на две недели. Если в Грузии проживает 4 миллиона человек, то на Украине — 40 миллионов. Украина ещё к тому же имела 20 лет на создание армии. Такой народ должен был иметь хотя бы трехсоттысячную армию, а для подавления мятежа хватило бы и 15-ти тысяч. Но и 5-ти тысяч не нашлось. Удивительный народ. Как на майдане гопака плясать, так они самые «незалежные» в мире. Как над москалями потешаться, так «самостийнее» их на свете нет. А как защищать своё государство с оружием в руках, так куда все подевались? Ребята, а вы заслужили своё государство? Государство — не майдан и не гопак.
Ещё одна черта сходства — в условиях фактического отсутствия армии, олигархи начинают кого–то вооружать на свои деньги. В Грузии вор в законе Джаба Иосселиани создал вооруженные подразделения «Мхедриони». Вояки они, правда, были никакие, но садисты и палачи из них получились очень даже ничего. И вот на Украине олигарх Коломойский на свои деньги создает батальон «Днепр». Эти, говорят, воюют неплохо. Видимо, сказалось, что Коломойский хотя бы не вор в законе. Но в любом случае, если у олигархов появляются личные армии, без которых государство решить свои задачи не может (и с ними тоже не может) так считайте, что государства просто нет. Государство — это монополия на насилие. Нет монополии — нет государства.
И грузины, и украинцы всю вину за свои политические просчеты и военные неудачи возлагали на Россию. В первом случае — с Грузией — это был верх нелепости. Ельцин «дал добро» Шеварднадзе на «наведение конституционного порядка в Абхазии». Грузины начали давить абхазов танками с прямой санкции Кремля. В течение всей войны Россия передавала Грузии советскую военную технику с российских военных баз расположенных в Грузии. Фактически именно Россия вооружила Грузию для войны против Абхазии. На всех переговорах Кремль последовательно поддерживал «принцип территориальной целостности Грузии», то есть ни какой политической поддержки «абхазскому сепаратизму» Россия не оказывала. И даже в конце войны, когда Шеварднадзе оказался блокирован в уже освобожденном абхазами Сухуме, спасли его российские военные.
И тем не менее совершенно бесстыдный Шеварднадзе всю войну и после неё постоянно повторял, что если бы Россия не поддержала Абхазию, Грузия обязательно выиграла бы эту войну. А как иначе он мог объяснить, что 4 млн. грузинов не смогли победить 100 тыс. абхазов? Надо же было чем–то оправдывать свою политическую и военную немощь. Известно, что плохому танцору всегда «что–то» мешает. И на роль этого «что–то» как нельзя лучше подходила Россия.
На самом деле, главная причина поражения была в том, что грузины в Абхазии не столько воевали, сколько грабили. В первую неделю войны на Гумисте остановить грузинов было просто не кому, но они увлеклись грабежами Сухума и дальше идти не хотели. Когда же весь Сухум ограбили, на Гумисте уже была линия обороны. Прорывать эту оборону им было лениво, они предпочли грабить Сухум по второму кругу.
Значит, Россия совершенно не поддерживала Абхазию? Очень сложно ответить на этот вопрос. Помните, чем был в России 93‑й год. Всё нараставшее противостояние двух мощных политических сил разрешилось уже после окончания войны в Абхазии. В ходе войны одна из этих сил открыто помогала Грузии, а другая втихаря могла помогать Абхазии. Мне как–то сказали по секрету, что победоносное сентябрьское наступление абхазов проходило по плану, разработанному Генеральным штабом России. Не факт, но возможно. Некоторые русские генералы–патриоты могли немного поддержать абхазов и без санкции Ельцина, да и Ельцин мог дать санкцию, когда Шеварднадзе сильно разочаровал его своей немощью. Наши могли иногда втихаря подкинуть абхазам оружия. Похоже, что абхазов поддержали некоторые московские богачи. Но в любом случае, открытая и большая помощь России Грузии во много раз превосходила скрытую и лишь возможную помощь России Абхазии.
Можно сказать, что абхазам здорово помогли парни с Северного Кавказа, а они ведь были гражданами России. Но вот уж я вас уверяю: эти точно действовали без санкции Кремля. Кто–то кивает на российские военные базы в Абхазии. Но они хранили нейтралитет. Это факт. Кто–то говорит, что на стороне абхазов сражались русские. Но на стороне грузинов тоже сражались русские. И ещё не известно, на чьей стороне русских было больше.
Итак, бесспорный вывод: Россия не была причиной того, что Грузия проиграла эту войну.
И вот сейчас на Украине мы видим тот же самый подход: Порошенко во всех своих военных неудачах обвиняет Россию. И этому «танцору» мешает всё то же самое «что–то». Я пишу эти строки, когда война еще в разгаре, поэтому любые выводы тут могут носить лишь предварительный характер, но многое понятно уже сейчас.
Главное — гражданская война на Украине отнюдь не спровоцирована Россией, она вызвана внутренними украинскими причинами. Украинцы провалили национальный проект создания суверенного государства. Если считать украинцев нацией, то эта нация наглядно всему миру показала, что до создания своего государства она ещё очень сильно не доросла и не известно, дорастет ли когда–нибудь. Если русские в Донбассе видят, что рядом русские в России живут гораздо лучше, так что же удивительного в том, что на Украине они жить не хотят? Жили бы русские в Донбассе так же, как в России, или даже лучше, так и не было бы ни какой войны. При чем тут Россия? Мы что ли им экономику угробили?
Украина обладает блестящим экономическим потенциалом, гораздо лучшим чем у России. Достаточно сравнить украинские черноземы и наши тощие суглинки. При этом Украина не тратит деньги на дотирование районов крайнего севера, на создание и содержание коммуникаций в десятки тысяч километров, не несет расходов на создание и обновление ядерного арсенала, на содержание подводного флота и т. д.
Огромная территория, большой компактно проживающий народ, прекрасные земли, замечательные климатические условия, очень выгодное с экономической точки зрения географическое положение, неплохие запасы полезных ископаемых, храбрые люди с глубокими военными традициями. А итог, как в известной рок–опере: «Есть лисицы и медведи, есть запасы красной меди, только жизни нет, только жизни нет». Потому что нет государства. Россия что ли в этом виновата?
Ну, положим, украинские патриоты могут упиваться до самозабвения своей драгоценной «незалежностью». Дескать, ни когда в истории не было украинского государства, а теперь есть. Слабенькое, но есть. Его почти что нет. Но оно как бы всё–таки есть. Понимаю. А русским, проживающим на Украине, что с этого за радость? Да тут ещё насильственная украинизация. Да тут ещё «европейский выбор» Украины. Выбор, основанный на чуждых русскому человеку ценностях. Всех этих внутренних причин выше крыши достаточно для того, чтобы русские люди взялись за оружие, желая отделиться от Украины. Ни каких других причин гражданская война на Украине не имеет. Но киевским демагогам удобно во всем обвинять Россию.
Но ведь Россия действительно помогает Новороссии? Да, ситуация уже не та, что была во время войны в Абхазии. Россия явно помогает Новороссии. А весь мир, конечно, ждет от России, чтобы она бросила своих братьев на растерзание киевским импотентам и «не вмешивалась во внутренние дела Украины». А вот хрен вам.
Запад отстаивает свою монополию на вмешательство во внутренние дела кого угодно, а Россия этой монополии за Западам не признает. Граждан России на стороне Донецка и Луганска не больше, чем поляков на стороне Киева. Это очень напоминает гражданскую войну в Испании. Франкистам помогали нацисты, республиканцам — коммунисты (и те и другие — жутко секретно, о чем, конечно же было известно всему миру). Но это была чисто испанская война, то есть она была вызвана внутренними испанскими причинами. Одна часть испанцев отстаивала один путь развития своей страны, другая часть — другой путь. Так же и на Украине.
Россия не воюет на стороне Новороссии. Там есть наши кадровые военные, но там нет ни одного подразделения регулярной Российской армии. Если бы Россия воевала на стороне Новороссии, так одной бригады нашего спецназа хватило бы на то, чтобы уже через неделю во всей Новороссии не осталось ни одного самостийника с оружием в руках.
Грузино–абхазская война точно соответствует войне на Украине по количеству проклятий в адрес России, которые прозвучали из Киева и Тбилиси, но обе эти войны вызваны причинами, не имеющими к России ни какого отношения. А разница в том, что во время грузино–абхазской войны сам Кремль был против России. В Кремле сидели предатели. К моменту украинской войны, русские это исправили.
Обе эти войны существенно затрагивают геополитические интересы России. Конечно, абхазы сражались не за Россию, а за свободу. Но объективно, даже независимо от их воли, абхазы отстаивали интересы России в гораздо большей степени, чем засевшие в Кремле ельциноиды. Сейчас это стало вполне очевидно. А то, что граждане Украины, восставшие против киевских импотентов, сражаются за Россию — очевидно с самого начала.
Удивительный факт — бендеровцы своим тонким нюхом уже тогда, во время грузино–абхазской войны, учуяли, что Грузия воюет в широком смысле против России, поэтому они воевали на стороне Грузии. В Сухуме до сих пор хорошо помнят этих наглых белобрысых парней. И эта память — недобрая.
Самая сильная политическая эмоция бендеровцев — ненависть к России и ко всему русскому. Именно эта ненависть и заставила их поддержать Шеварнадзе. Тогда это могло быть многим непонятно. Что плохого сделали абхазы бендеровцам? Они вообще ни когда не соприкасались. Но бендеровцы понимали реальный расклад интересов гораздо лучше Ельцина.
Ещё более удивительный факт: чечены и в грузино–абхазскую, и в украинскую войны фактически сражались за Россию. Басаев и Гелаев, конечно, так не считали. Они скорее думали, что абхазская война — антироссийская. Дескать, сначала оторвем Абхазию от Грузии, потом оторвем Чечню от России. Где–то даже трогательный в своём простодушии головорез Басаев, расклада не чуял, чего не скажешь про искушенного политика Дудаева. На встрече в Грозном со звиадистами, Дудаев принципиально высказался за «территориальную целостность республики Грузия», что, по его мнению, отвечает так же национальным интересам Чечни.
Казалось бы, нелогично: «сепаратист» Дудаев скорее должен был поддержать «сепаратиста» Ардзинба. О, нет. Логика тут вполне безупречна: убежденный враг России поддержал столь же последовательных врагов России. Стремление к независимости Чечни было для Дудаева на втором месте, а на первом — ненависть ко всему русскому.
Ну и где теперь Басаев? И где теперь Дудаев? Теперь Кадыров. И его парни, уже вполне сознательно, сражаются на Украине за русские интересы.
Абхазия и Чечня. Два «сепаратизма»
В последнее время геополитические соперники взяли моду упрекать друг друга в двойных стандартах. Действительно, каждая сторона делает то, что ей выгодно, про «стандарты» вспоминают только тогда, когда приходит время обвинять другую сторону. Иногда мне становится искренне жаль политиков и дипломатов — они вынуждены говорить только то, что выгодно их стране. Работа у них такая, что не до правды. А я вот не скован ни какими обязательствами ни перед кем, меня ни кто не вынуждает играть роль того «кулика», который всегда только «своё болото хвалит». Вы, конечно, будете смеяться, но меня действительно интересует только правда. Если моя страна неправа, значит не права. Я это признаю. Но меня так же никто не запрограммировал на то, чтобы всегда ругать свою страну, а то есть и такие.
Возьмем, к примеру, отношение к сепаратизму (Кстати, не вижу в этом слове ничего плохого). Вот уж где простор для двойных стандартов. Известно ведь, что сепаратисты бывают хорошие и плохие. Хорошие делают то, что выгодно нам, а плохие делают то, что выгодно нашим противникам. Албанские сепаратисты для России — плохие, а крымские — хорошие. Расклад понятен. Но ведь есть же ещё и правда. И в чем она? Да в том, что албанские сепаратисты — международная наркомафия, а крымские — нормальные люди, которые всего лишь не захотели жить в дурдоме. А международное право? Как недавно мудро заметил г-н Фефилов: «А международное право пусть идет лесом». Добро это добро, а зло это зло. Правда выше права (Только русский мог набраться наглости сказать такое).
Или вот для России абхазские сепаратисты — хорошие, а чеченские — плохие. Одних мы поддержали, а других задавили. Ну с точки зрения России всё понятно: «Что хочу, то и ворочу», во всяком случае, никто в мире о русских иначе не думает. А с абхазской? Им сложнее оценивать эту ситуацию. С одной стороны поддержка России для них очень важна, но с другой стороны — чечены — братья. Когда маленький, но гордый кавказский народ храбро сражался за свою свободу и независимость, как вы думаете, на чьей стороне были симпатии абхазов? А поддержать чеченов абхазы не имели ни какой возможности. Это вошло бы в слишком сильное противоречие с их собственными интересами. Мне кажется «чеченский вопрос» до сих пор сидит в абхазском национальном сознании очень болезненной занозой.
Но это именно та ситуация, когда правда становится для нас выгодной. «Стандарты» пусть идут лесом, давайте просто постараемся понять, в чем правда. А она в том, что абхазский «сепаратизм» не имеет ни чего общего с чеченским «сепаратизмом». Внешне они очень похожи, а по сути- всё наоборот.
Начнем с того, что Чечня добровольно вошла в состав России. Во второй половине XVIII века чечены и ингуши не раз обращались к нашей кавказской администрации с просьбой принять их в подданство России. К 1780 году на верность России присягнули почти все общества Чечни. Кизлярский комендант Куроедов писал: «Троекратно от старейшин присланы были ко мне письма с прошением о принятии в подданство». В 1781 году старейшины селений Большой Чечень и Аджиаул письменно обязались быть вечными подданными России: «Обещаем и клянемся пресвятым Ал — Кораном, Всемогущим Богом и пророком Мухаммадом о том, что будучи из древних лет подданными всероссийскому престолу, просим сами о принятии себя в вечное подданство… Хотим и должны служить… вечно, верно, послушно…»
Теперь вспомните, когда в истории абхазы добровольно попросились и вошли в состав Грузии? Не было ничего даже близко похожего. Царь Картли к началу XIX века смог присоединить только Кахети, не оказавшись в состоянии объединить даже карталанские народы, а на Абхазию он и не облизывался.
Итак, абхазы ни когда не выражали своего желания жить в составе Грузии, а чечены настойчиво и неоднократно просились в российское подданство. Мы ещё и брать их не торопились, понимая, что счастья от этих подданных нам будет мало. Русские никогда не завоевывали Чечню, лишь усмиряли мятежников и клятвопреступников, сначала обещавших служить вечно, а потом вдруг заговоривших о свободе, как будто их её кто–то лишал. Империя им что — постоялый двор? Отъелись на русских харчах, получили всё, что хотели и ручкой помахали?
Чечены ведь не случайно просились в Россию. Русские их защищали. А когда, интересно, грузины защищали абхазов? Грузия чуть не всю свою историю сама нуждалась в защите, и никогда она ни кого не могла защитить.
Второе существенное отличие: абхазы некогда имели своё мощное государство, чечены никогда в истории своего государства не имели. Абхазы, выламываясь из Грузии, могли опираться на своё историческое прошлое. Чечены, выламываясь из России, не имели на что опереться. Абхазы — народ государственный. Чечены — негосударственный народ. «Ген государственности» не пропьешь. И за бутылку не купишь.
Это утверждение основано отнюдь не только на исторических данных. История ведь всегда и у всех фальсифицирована (Не правда ли, господа грузины?) И разве не случалось такого, что не было у народа своего государства никогда в истории, а потом оно взяло да и появилось? Было такое. Например, финны. Они никогда не имели своего государства и всегда ходили то под русскими, то под шведами. Впервые финны получили шанс создать своё государство в XX веке. И они блестяще использовали этот шанс. «Зимняя война» это вполне доказала. К величайшему изумлению «непобедимой Красной Армии» вдруг оказалось, что армия у финнов более профессиональна, лучше организована и действовала она куда успешнее, чем наша. Вот пример блестящего противостояния малого народа народу огромному. По тому, какая армия у государства, всегда можно судить о том, насколько это государство состоятельно. И сегодня мы видим, что Финляндия, как государство, куда состоятельнее многих.
Итак, вечно кичиться заслугами предков так же бессмысленно, как и вечно рыдать об отсутствии этих заслуг. И вот Абхазия после войны с Грузией и Чечня после первой чеченской получили исторический шанс создать своё государство.
Абхазы прекрасно использовали свой шанс, они создали вменяемое государство, вполне достойное стать субъектом международного права. В Абхазии сегодня много нерешенных и очень тяжелых проблем, но такие проблемы есть в любой стране, это не показатель состоятельности государства. Я вас уверяю, у абхазов государство получилось.
Чечня провалила исторический шанс создать своё государство с таким треском, как это редко бывало в истории. После первой чеченской Россия согласилась на «отложенный статус» для Чечни на пять лет, то есть русские пообещали в течение этого времени вообще не поднимать вопрос о статусе Чечни. Это было фактическое предоставление суверенитета (Абхазы и мечтать не могли о таких условиях со стороны Грузии) В Чечне тогда был авторитетный и достаточно сильный президент — Масхадов. Не помогло. В Чечне тут же началась такая вакханалия, такое «половодье чувств», что ни о каком государстве не приходилось говорить даже с большой долей условности. Масхадова ни кто в упор не видел, каждый полевой головорез творил, что хотел, у каждого была своя армия. Чечня превратилась в самый настоящий бандитский притон, впрочем, в любом бандитском притоне было куда больше порядка. Чечены всему миру наглядно продемонстрировали, что своего государства они иметь не могут. Ну не дано им это, хоть плачь.
И вот произошло нечто совершенно несусветное. В 1999 году Чечня напала на Россию. Вы можете себе хотя бы теоретически представить, чтобы Абхазия через пару лет после победы напала на Грузию? Это вообще невозможно себе вообразить. В Сухуме сидели вменяемые люди. А в Грозном — совершенно невменяемые. Ну тут уж, извините, русским пришлось брать ситуацию под контроль. Можно до бесконечности критиковать методы нашей «контртеррористической операции», но ни кто, очевидно, не считает, что мы должны были позволить Басаеву и Хаттабу дойти до Москвы.
Нет, господа, Абхазия — не Чечня, и Россия — не Грузия. Вспомните, что предшествовало первой чеченской, такой жестокой и кровавой, такой имперской и безобразной? Вспомните, после чего русские начали давить танками «маленький, но гордый народ, который боролся за свою свободу»? Ведь чечены резали русских, как баранов, и так изощренно издевались над русскими, что от одних только рассказов об этом можно поседеть. Чечены вырезали бы всех русских, кто не успел бежать.
А вы вспомните, разве накануне грузинского вторжения абхазы в Сухуме вырезали грузин? Да там все политические страсти ограничивались буйной митинговщиной, жизни и безопасности грузинов в Абхазии ничто не угрожало.
И ведь в течение всего периода советской власти в горных чеченских аулах всегда были русские рабы. А в абхазский горных селениях когда–нибудь были грузинские рабы? Этот вопрос можно задавать только в шутку.
Можно вспомнить о том, какую бесчеловечную депортацию устроили русские чеченам после Великой Отечественной. Но, во–первых эту депортацию устроили два грузина — Сталин и Берия. А, во–вторых, при всей чудовищной неадекватности депортации чечен, может быть, для неё все–таки были некоторые основания?
В начале 90‑х Джахар Дудаев издал в Прибалтике книгу своих выступлений. Мне довелось прочитать эту книгу. Там Дудаев говорит о том, что в июне 1941 года Чечня объявила войну Советскому Союзу и объявила о том, что является союзником вермахта. А в списке националных подразделений ваффен-СС вы обнаружите сформированную из чеченов роту СС «Бергман» (Горец). Далеко не каждый народ удостоился чести быть представленным в ваффен-СС своим собственным подразделением. Кстати, немецкие эсэсовцы, тоже далеко не пай–мальчики, всё же приходили в ужас, глядя на те зверства, которые творил «Бергман». Чечены сами себя объявили нашими врагами и после войны с ними поступали, как с врагами, хотя мысль о том, чтобы покарать целый народ, пришла в голову именно грузину.
А как русские поступали с поверженными врагами? Вспомните, какие зверства творил имам Шамиль, и что же с ним сделали, взяв в плен? Ему и его сыновьям предоставили шикарный трехэтажный особняк в Калужской губернии и назначили огромную пенсию. Генерал Ермолов, выйдя в отставку, по сравнению с Шамилем жил, как нищий. Вот это и есть проявление настоящего, а не извращенного имперского мышления. Представьте себе, что в последней войне с абхазами грузины победили. Как бы они поступили с Ардзинба? Также предоставили бы ему трехэтажный коттедж и назначили большую пенсию? Щас. У грузинов имперского мышления никогда не было.
А после второй чеченской войны что сделали русские, когда в Кремле сидел уже не грузин? Построили для чеченов в Грозном самую большую в Европе мечеть. Это им в награду за то, что они разрушили в Чечне все православные храмы. Конечно, мне это обидно, но я понимаю, что так надо. Это и есть имперское мышление.
А суд над полковником Будановым ещё не забыли? Русский офицер придушил чеченскую снайпершу, и за это его русские судили. Конечно, в душе я тогда был на стороне нашего полковника и полностью согласен с его женой: «Мой муж поступал по законам военного времени, а его судили по законам мирного времени». Безусловно, наши не очень удачно выбрали «козла отпущения», но в принципе я понимал, что так надо. Чеченам надо было дать понять, что в России они найдут справедливость.
И вот представьте себе, что в Тбилиси судят грузинского полковника за то, что он придушил абхазскую снайпершу. Это немыслимо, это невозможно в принципе. В Абхазии грузины натворили такого, что хватило бы на полноценный Нюрнберский процесс, и их преступления задокументированы не хуже, чем преступления нацистов. Хоть одного грузина сами грузины судили? Нечего и спрашивать.
То есть вывод какой? Чеченам в России жилось нормально, скорее уж чечены издевались над русскими, чем наоборот. У них не было причин для отделения. И сейчас чечены в России живут нормально, а отделившись они потеряли бы всё. А вот абхазам в Грузии жилось плохо, грузины на каждом шагу попирали их национальное достоинство. У них были причины для отделения, и сейчас они живут нормально, а, оставшись в Грузии, они потеряли бы всё.
Почему такая разница? Да разница–то, собственно, в том, что абхазы — народ государственный, а чечены — нет, русские — народ имперский, а грузины — нет. Русские обречены оказывать покровительство и давать защиту другим народам. Это не наша прихоть, это наша судьба. Это наш священный долг. Грузины управлять другими народами не могут, пока так не бросается в глаза, что они способны управлять хотя бы сами собой. Они Мегрелию и Аджарию (грузинские земли!) с большим трудом удержали.
Отнюдь не имею намерения делить народы на хорошие и плохие, я лишь хочу сказать, что народы — разные. Каждый народ — это то, чем он отличается от других народов. Если он ни чем не отличается, значит этого народа не существует. Каждый народ в чем–то силен, а в чем–то слаб, и если мы боимся говорить о слабых сторонах народов, значит мы боимся правды, и что мы тогда можем понять?
Мне бы не хотелось обидеть ни один народ, но я понимаю, что невольно кого–то всё–таки обидел. Тогда давайте я сам себе за это отомщу и сам себя обижу, чтобы всё было честно.
Вот русские рабы в чеченских горных аулах. Я не раз думал: а не слишком ли легко сделать из русского раба? Не слишком ли хорошие рабы получаются из русских? Если бы русского невозможно было превратить в раба, так и не было бы там ни каких русских рабов. А можно из чечена сделать раба? Думаю, лучше и не пытаться. В девяти из десяти случаев ни чего не получиться. Чечена можно бить палкой каждый день, принуждая стать рабом, а толку не будет ни какого. Он скорее даст забить себя на смерть. Это черта явного превосходства чеченов над русскими. Мы должны этому у них учиться.
Или, к примеру, грузины умеют пить, а русские пить совершенно не умеют. Значит, им — можно, а нам — нельзя. Русским лучше не увлекаться экспериментами с алкоголем, слишком легко мы становимся алкашами. Русские — народ крайностей — или всё, или ни чего. Грузины — тоньше, мудрее. Им многое можно из того, что нам — нельзя. Я хочу у них учиться. Надеюсь, у меня ещё будет возможность поближе прикоснуться к великой истории и великой культуре грузинского народа. Уже сколько лет ищу ну хоть какую–нибудь книгу про грузинского царя Давида Строителя. Пока не нашёл, но всё равно найду.
Но не всякое сравнение русских и грузин будет обязательно в пользу грузин. Вот, например, русские совершенно не склонны к национализму, а грузины — склонны. Националистов в России ещё меньще, чем либералов, то есть можно сказать, что их вообще нет. Ну можно предъявить горстку безмозглых мальчишек, но среди русских националистов нет ни одного уважаемого человека, имеющего влияние на общество. Даже во Франции ультраправые набирают до 20 % голосов, у нас они не набрали бы и 1 %, да им и выставить некого.
Нас иногда тычут «православной идеей богоизбранности русского народа», совершенно не понимая, что в этой идее нет даже легкой примеси чувства национального превосходства. Если мы считаем, что Бог избрал русских для того, чтобы быть хранителями православия, это не значит, что мы считаем себя лучше хоть одного народа на земле. Все народы — богоизбранные, но все избраны для решения разных задач.
А вот грузины очень даже склонны к национализму. Разумеется, не все грузины — националисты, и даже думаю, что не большинство, но в среднем этот народ очень сильно искушаем соблазном национального высокомерия. Мысль о том, что грузины качественно, сущностно превосходят другие народы вовсе не чужда грузинскому национальному самосознанию.
Приведу один пример, после которого ни какие другие примеры уже не потребуются. Грузинский патриарх Илия II в своем официальном послании, которое было зачитано в Сионском кафедральном соборе, сказал следующее: «Отныне убийцу каждого грузина, не смотря на вину или невинность жертвы, считать врагом грузинского народа».
Заметьте, это не какой–нибудь безумный полковник Китовани сдуру брякнул в митинговом угаре (люди типа Китовани «брякали» и не такое). Подобные официальные послания готовят очень ответственно и основательно, по семь раз взвешивая каждое слово. И это сказал не политик, а духовный лидер нации, который хотя бы «экс катедра» (с кафедры) должен призывать только к любви и добру. И что же он сказал? Да то, что убийство грузина — нечто более страшное, чем убийство, как таковое, чем убийство, например, абхаза. Да ещё и «несмотря на вину или невинность жертвы». То есть, если кто–нибудь прикончит маньяка и садиста грузинской национальности, когда не будет ни какой другой возможности его остановить, всё равно станет «врагом грузинского народа». Для нормального (тем более православного) сознания, убийство — это убийство, совершенно независимо от национальности убийцы и жертвы. А тут, оказывается, разница большая. Значит получается, что грузины — существа высшего порядка, которые качественно отличаются от других людей? А как быть с тем, что «для Бога нет ни иудея, ни эллина»? Очевидно, для Бога есть только грузины.
Одно это высказывание Илии II уже не позволяет считать его не только патриархом, но даже и христианином. А в Грузии — ничего, всё нормально. Илия прекрасно знал, что паства его поддержит, что его нацистский вопль бальзамом прольется в сердца гордых карталанцев.
Вы знаете, я человек склонный к гордости. Сколько с этим не борюсь, а успехи незначительны. Но я же помню об этой своей слабости и прекрасно осознаю, что мне нельзя занимать должности, связанные с управлением людьми, хотя приходилось, и не раз. Руководителями лучше быть тем, кто не испытывает этого соблазна.
Грузины — народ склонный к национальному высокомерию. Им нельзя руководить другими народами, это их на грех провоцирует. То, что абхазы и осетины ушли от них — на пользу прежде всего самим грузинам. А у русских много недостатков, но среди них нет национального высокомерия. Русским совершенно чужда мысль, что хоть один народ хоть чем–то хуже русских. На этом и основано русское имперское мышление.
Абхазия и Россия. Одна судьба
Когда я рассказываю своим друзьям и знакомым, что абхазы очень хорошо относятся к русским, что в Абхазии вообще нет антирусских настроений, я чувствую, что мне не вполне верят. То есть верят, конечно, но, похоже, думают, что так вообще не бывает, а потому считают, что я несколько увлекаюсь и преувеличиваю.
Ну хорошо, вот я забиваю в «Яндексе» фразу: «Антироссийские настроения в Абхазии». Не «выскакивает» вообще ни чего. Интернет забит текстами по Абхазии выше крыши, но ни в одном из них ничего не говорится об антироссийских настроениях. Ну хотя бы поисковую систему мы не будем обвинять в сентиментальности и излишней доверчивости?
Конечно, я не могу поручиться за каждого абхаза в отдельности, но я могу твердо, уверенно утверждать: в Абхазии нет ни одной группы населения, хотя бы даже и очень маленькой, чьи взгляды базировались бы на антироссийских тезисах. Мы знаем, что так не бывает. Если кто–нибудь «за», то кто–нибудь обязательно «против». А тут — нет. Абхазы — это то, чего не может быть. Но они есть.
Наши совершенно не понимают, что значат в Абхазии фразы типа «пророссийская оппозиция». По логике получается, что если есть пророссийские политические силы, значит есть и антироссийские. Но это совсем не так. Здесь нет антироссийских сил. Под «пророссийскими» просто понимают тех, кто за более тесный союз с Россией, за более глубокую интеграцию. Их оппоненты отличаются лишь более сдержанным отношением к России. От некоторых абхазских политиков, да и простых абхазов, можно услышать о том, что Абхазии не стоит полагаться во всем только на экономическую помощь России, и безопасность Абхазии нельзя строить только на «русских штыках». Как–то один простой абхаз в частной беседе сказал: «Российская помощь нас развращает». А, между прочим, тут есть о чем подумать, это вполне прагматическая позиция, но вы сами понимаете, что в ней нет ни чего антироссийского. Впрочем, в отношении к России есть один ракурс, который чётко делит абхазов на две части. Это вопрос о возможном вхождении Абхазии в состав России. Некоторые абхазы до сих пор считают, что это было бы для Абхазии оптимальным вариантом. Но большинство абхазов так не думают, они против утраты Абхазией суверенитета. Если поднять этот вопрос, абхазское общество расколется, и большинство будет не на нашей стороне.
Мне не нравится, когда меня называют «проабхазским». Моя Родина — Россия, мой народ — русский народ. Интересы русского народа всегда будут для меня на первом месте. И на ситуацию в Абхазии я смотрю исключительно русскими глазами. Но вот именно с этой русской позиции я и говорю: если Россия когда–нибудь попытается включить Абхазию в свой состав, это будет дикое безумие, которое приведет к страшной трагедии.
Этот вопрос можно было ставить сразу после окончания грузино–абхазской войны. Тогда, я полагаю, большинство абхазов были бы за вхождение в Россию, но уже не сейчас. Народ хлебнул суверенитета и ни за что не захочет с ним расставаться. Да ведь России это и не надо. Включение Абхазии в состав России отнюдь не в наших интересах. И сейчас, я полагаю, достаточно оснований надеяться на адекватность Российской внешней политики. И в стремлении абхазов сохранить суверенитет нет ровным счетом ни чего антироссийского. Дружба вообще возможна только между равными.
Вообще я скептик по натуре. Недоверие к собственным выводам для меня — обычное дело. Поэтому я искал в Абхазии хотя бы намек на негативное отношение к русским целенаправленно, настойчиво, въедливо и бестактно. Однажды мне довелось познакомиться в сухумской кофейне с очень интересным абхазом по имени Анатолий. Он — рыбак, то есть, как и я — простой человек, не скованный ни какими дипломатическими условностями. Мы оба можем позволить себе роскошь говорить то, что на самом деле думаем.
Анатолий считает, что российское военное присутствие в Абхазии — избыточно. Всё понятно, конечно, но столько–то военных баз, наверное, всё–таки ни к чему. Он считает неправильным, что грузино–абхазскую границу охраняют только русские пограничники, должна быть совместная с абхазами охрана границы, а то получается, что абхазов уже вроде как бы плечом в сторонку отодвигают. Он (ветеран войны) рассказал о том, как абхазский морской десант обстреляли российские военные корабли («Проклятые ельциноиды», — подумал я) И сейчас не всё безоблачно. Вот стоят они в очередь за пенсиями, а одна русская (гражданка Абхазии) вдруг развонялась без всякой видимой причины: «Мы вас кормим, а вы тут ещё чего–то выделываетесь».
Давно оставил скверную привычку материться, а потому, услышав последнюю историю, почувствовал, что мне резко не хватает слов. Захотелось сказать этой (…) женщине: «Ты что ли (…) тут кого–то кормишь? Ты тут (…) позоришь свой народ. Люди в Абхазии вкалывали, как и мы, а теперь у них пенсии в 2–3 раза меньше, чем у нас, но тебе кажется, что им и этого лишка?»
Каждый русский в Абхазии должен чувствовать себя представителем великого народа, его частицей, а это значит отвечать не только за себя. На плечах каждого из нас — судьбы мира. Так что же мы несем миру? Тупое наглое высокомерие, как эта тетка? Вы знаете, сколько войн началось из–за того, что где–то вот таких людей собралось слишком много?
Я не меньше, чем Анатолий, возмущен фактами такого поведения. Мне бывает стыдно за своих, но это мой народ. Мне остается лишь стараться держать себя так, чтобы ни кому не было стыдно за меня.
Что же касается российских войск, то здесь к ним относятся на удивление доброжелательно. Вот Анатолию кажется, что их здесь лишковато, но он отнюдь не против того, чтобы они здесь были. Кстати, позднее я переадресовал его вопрос одному абхазу, спросив: «А вам не кажется, что российское военное присутствие в Абхазии избыточно»? «А, что, по–вашему, было бы лучше, если бы тут стояли натовские или грузинские войска»? — сурово ответил абхаз–фронтовик. Всё понял. Вопрос снят.
Поговорив с Анатолием, я вспомнил своего лучшего друга, с которым мы прожили вместе чуть не всю жизнь. Мы очень дорожим нашей дружбой, что не мешает нам время от времени спорить до хрипоты и даже говорить друг другу неприятные слова, хотя мы вообще–то единомышленники. Мы научились спорить, но не ссориться и не обижаться друг на друга. Удивительно, но с Анатолием мы говорили точно также. Вроде бы выгребли весь негатив, какой только смогли, а тональность разговора была очень дружеской. И в конце разговора он заверил меня, что он, конечно же, за дружбу с Россией.
Здесь, кстати, ни кто и никогда не боялся задеть моё национальное самолюбие, за что я всегда был благодарен, потому что это гарантия искренности. А вот я всегда очень боялся случайно задеть национальное самолюбие абхазов. Почему? Да потому что у меня — имперское мышление. С меня спрос больше.
Так в чем же феномен дружелюбного отношения абхазов к русским? Можно, конечно, просто сказать, что сегодня для Абхазии союз с Россией — жизненно важен, но, поверьте — это не достаточное объяснение. А вообще, насколько хорошо мы представляем себе принципы международных отношений?
Черчилль, старая колониальная лиса, как–то сказал: «У Британии нет друзей, у Британии есть интересы». Очень даже понятно, о чем речь. В политике есть только союзники и противники. Союзники — не друзья, противники — не враги. Союзники это те, чьи интересы совпадают с нашими, противники те, чьи интересы противоречат нашим. Значит, одни и те же страны могут быть для нашей страны то противниками, то союзниками, поскольку интересы меняются. Даже более того, одна и та же страна может быть для нас одновременно и союзником, и противником, потому что в чём–то её интересы совпадают с нашими, а в чем–то входят в противоречие.
Такова голая прагматика международных отношений. Но очень наивны те, кто думает, что отношения между странами строятся исключительно на рациональном взвешивании интересов. Между народами, так же, как и между людьми, существуют симпатии и антипатии. Порою эти политические эмоции настолько сильны, что начинают определять международную политику гораздо в большей степени, чем национальные интересы. И тогда в политике появляются уже не союзники и противники, а друзья и враги. Тот, кто этого не понимает, не поймет половину того, что происходит в мире.
Природу политических эмоций почти невозможно понять, но мы должны во всяком случае констатировать их, как факт, иначе постоянно будем расшибать лоб о закрытые двери, не понимая, что в соседние двери можно войти легко и даже без стука.
Взять, к примеру, украинцев и белорусов, народы с почти одной и той же исторической судьбой. Одни и те же географические, климатические, политические условия. Но украинцы почему–то в среднем не любят русских, а белорусы хорошо с нами ладят. В украинцах заметна склонность к национализму, а в белорусах — нет. Для украинцев очень актуально настаивать на своей отдельности от России, белорусы так не сильно себя от нас и отделяют. Кстати, заметьте, украинцы, сменив череду президентов, так и не смогли предъявить миру сильного национального лидера, а у белорусов лидер очень сильный, с этим даже батькины враги не спорят.
Демагогические завывания про «братский украинский народ» способны убедить только очень наивных русских. Ещё парочку таких «братьев» и врагов уже не надо. Дело ведь вовсе не в том, что вопят с трибун их мелкие президенты. Вполне согласен с тем, что это ещё не глас народа. И майдан — не глас народа. Это горсть неумных людей, подогреваемых польскими провокаторами. А вот устное народное творчество, существующее ныне в основном в жанре анекдота — это уже глас народа. А сколько томов можно составить из украинских анекдотов про москалей? И эти анекдоты сочатся крайне неприязненным отношением к русским. Давайте честно признаемся себе: украинцы в среднем не любят русских, а в отношении белорусов к русским совершенно нет ни какой неприязни.
Или вот сербы и болгары. И тех, и других русские освободили от страшного османского ига. Сербы помнят об этом, а болгары забыли. Сербы любят русских, а болгары — нет. Вспомните хотя бы сербские поговорки, эти произведения народной души, отражающие не политическое, а реальное отношение одного народа к другому: «На небе — Бог, на земле — Россия». «Кроме сербов, ещё русские — сербы». Или черногорская поговорка: «Нас и русских — 200 миллионов, а нас без русских — полфургона». (черногорцы — это сербы) В Болгарии даже не представить себе таких поговорок. Болгария, едва русские её освободили, тут же, мурлыкая, начала тереться о германский сапог. И во вторую мировую Сербия ответила на вторжение вермахта страшной партизанской войной, а Болгария объявила себя союзницей вермахта. Сами болгары объясняют это просто: «Мы, болгары, прагматики». Назвал бы этих прагматиков другим словом, но обещал не материться.
А вот грузины и абхазы. Кто знаком с лозунгами грузинских митингов перед падением Союза и после падения, тот не усомнится, что грузины в среднем плохо относятся к русским. И ни какая демагогия про многовековую дружбы наших народов не отменит этого факта. Между нашими народами ни когда не было дружбы. Со стороны русских было великодушие, а со сторону грузин — прагматика, которая называется совсем другим словом. Грузины во время оккупации Абхазии по отношению к местным русским вели себя с таким презрением, как будто мы всегда были их рабами. Конечно, можно предъявить великое множество грузинов, которые нормально относятся к русским. Но! Ни кто ведь не станет отрицать того факта, что в Грузии были и есть очень серьезные политические силы идеология и фразеология которых строится на радикально антирусских постулатах, и эти силы пользуются поддержкой значительной части грузинского народа.
Я никогда не смогу понять — за что? За то, что русские спасли грузинский народ от геноцида со стороны персов? За то, что с тех пор, благодаря России, Грузия уже никогда не подвергалась иностранной агрессии? За то, что в самые лютые годы коммунистической диктатуры как всем Союзом, так и его карательной машиной, управляли грузины? За то, что при Брежневе грузины жили раз в пять лучше русских? За то, что и сейчас в России грузинов едва ли не больше, чем в Грузии, и они тут у нас неплохо кормятся, и к ним тут у нас неплохо относятся? Мне не дано понять причины массовых антирусских настроений среди грузинов. Но я констатирую факт.
Почему среди абхазов нет ничего подобного? Почему этот народ в подавляющем своём большинстве с большой симпатией относится к русским? Нет ответа. Опять приходится ограничиться констатацией факта.
Эти факты выстраиваются в поразительную цепочку. Когда Черчилль говорил, что у Британии нет друзей, он говорил сущую правду. А вот у России есть друзья. Не просто союзники, а именно друзья. Например, белорусы, сербы, абхазы, и я вовсе не пытаюсь сделать этот список исчерпывающим. Отношение между нашими народами строятся не на одном только голом прагматизме, и определяются не только общностью интересов. Тут некая неуловимая, но очень реальная сила взаимопритяжения. Мы знаем, как это редко бывает в политике, но достаточно ли мы понимаем, как надо дорожить такими отношениями? Их надо развивать особо бережно и деликатно, а угроза испортить эти отношения — одна из самых серьезных угроз. В отношениях с иными народами России и терять–то особо не чего, они всегда были и будут враждебны русским, они порою действуют в ущерб собственным интересам, только бы нам насолить. Вот когда убеждаешься, что не на одной только выгоде строятся международные отношения. Но нам–то зачем жертвовать собственной выгодой, чтобы их наказать? Великий народ не должен позволять себе мелкой мести. В отношениях с недружественными народами русские должны руководствоваться голой хладнокровной прагматикой, то есть сотрудничать с ними во всем, что для нас выгодно, что отвечает нашим интересам, но если наши интересы расходятся, они тут же должны чувствовать, что означает на практике поговорка «Москва слезам не верит».
С друзьями так нельзя. Иметь друзей вообще дано не всем, и уж тем более — не всем народам. Друзья всегда вправе рассчитывать на более внимательное отношение к их нуждам, на большую терпимость, на некоторые уступки.
Но неужели отношения между русскими и абхазами вот прямо совершенно безоблачны? Нет, конечно. В наших отношениях есть некоторые противоречия, как это и всегда бывает с друзьями.
Вот иду я по Сухуму вдоль по улице имама Шамиля и прямо не знаю, о чем думать. Одну из улиц своей столицы абхазы назвали именем злейшего врага России. Может быть, это всё–таки был великий человек? О–о–о… Величайший. Вспоминаю, например, такой исторический факт. Аул Камаши не только был разорен до основания мюридами, но, по личному приказу самого имама Шамиля, все мужчины старше 15 лет были убиты, так что от целого аула, составлявшего 170 дворов, не остался в живых ни один взрослый мужчина. Многие семейства в полном составе были сожжены в своих собственных домах, среди трупов мужчин находили женщин с отрезанными грудями. Таков был ответ имама своим соплеменникам, пожелавшим жить в мире с русскими. Так кто, скажите, устроил геноцид чеченов и дагестанцев? Сколько крови горцев на руках самого Шамиля? А один абхаз в своей книге назвал генерала Ермолова палачом. Ему не интересно, с каким запредельным зверством столкнулся Ермолов на Кавказе, он не станет разбираться в ответ на что русский генерал был вынужден предпринимать свои безжалостные меры.
Прикасаясь к таким болезненным вопросам, самое главное — сохранять самообладание. Я понимаю: невозможно отменить тот факт, что в 1993 году чечены освобождали Сухум вместе с абхазами. Невозможно отменить абхазской благодарности чеченам, да ведь и нелепо же отменять благодарность. А для чеченов имам Шамиль — фигура воистину священная. Соответственно, и у абхазов отношение к имаму Шамилю — особое. У нас с абхазами два разных имама Шамиля. Точно так же, как у нас с ними два разных Шамиля Басаева. Это надо принять, как факт — спокойно, без обид, с пониманием.
Недавно посмотрел очень героический фильм про имама Шамиля «Рай под сенью сабель». Снято в России. На русском языке (А на каком же ещё?) А могли бы мы снять такой же героический фильм про генерала Ермолова? Нет. Наши не решатся на это. Вот это и есть имперское мышление, когда национальное самолюбие малых народов щадят больше, чем своё собственное. Но ни кому не посоветовал бы понимать это, как проявление слабости.
Или вот иду я по другой сухумской улице, названной именем академика Сахарова. Для русских патриотов Сахаров — один из идеологов разрушения нашего государства. Сахаров и сейчас — знамя нашей «пятой колонны», кумир всех тех, кто ненавидит Россию. Для меня Сахаров — фигура, как минимум, очень сомнительная. Человек, заслуживший на службе империи три золотых звезды, вооруживший империю мощным оружием, под старость вдруг неожиданно «прозрел» и встал на сторону врагов империи, прекрасно понимая, что ни какими серьезными карами ему это не грозит — нижегородскую ссылку трудно сравнить с колымскими лагерями. То есть в моих глазах он не обладает ни каким нравственным авторитетом.
А у абхазов — другой Сахаров. В отношении к этому человеку для них имеет принципиальное значение только один факт: Сахаров поддержал борьбу абхазов за свободу и осудил агрессию Грузии. Тогда фактически не было фигур мирового уровня, которые поддержали бы абхазов, и абхазская благодарность Андрею Дмитриевичу вполне естественна, мы должны относиться к ней с пониманием.
Кстати, тот факт, что Сахаров поддержал абхазов, говорит о том, что Сахаров не был сознательным врагом России, просто он с наивным простодушием кабинетного ученого, ничего не понимающего в реальной политике, поддерживал любые проявления имперского распада. Если бы он последовательно выступал с антирусских позиций, то поддержал бы Грузию двумя руками. А так получается, что он вредил своей стране и своему народу в силу искреннего заблуждения, не ведая, что творит.
Итак, я спокойно и с пониманием отношусь к тому что вижу в названиях сухумских улиц имена, которые отнюдь не ласкают русский слух. Разумеется, абхазы не нуждаются ни в моём, ни в чьём–либо разрешении называть улицы своей столицы так, как они считают нужным. Я всего лишь отмечаю некоторые идеологические расхождения между нами и подчеркиваю, что не вижу в этом ни чего страшного.
Конечно, на иные противоречия можно просто не обращать внимание или делать вид, что их не замечаешь, но этот подход представляется мне очень опасным. Сегодня ты заметил тоненькую, как волосок, трещинку и из деликатности сделал вид, что не заметил её, а завтра не станет ли эта трещинка толщиной с палец и так далее? Не лучше ли с той же деликатностью поработать всё же с этой трещинкой, устранить её, пока она ещё не представляет угрозы, а то не найдутся ли среди третьих лиц желающие забить в неё стальной клин?
Есть между русскими и абхазами расхождения в исторических (то есть по сути — идеологических) оценках и куда посерьезнее. Обе стороны боятся прикасаться к больной теме — как бы хуже не вышло. Но ещё хуже выйдет, если мы с этой темой не разберемся.
Разговор с Дауром
Недавно меня познакомили с книгой Даура Зантария «Мир за игольным ушком». И для меня действительно открылся целый мир. Стихи Даура очень тронули меня. Именно тронули, то есть коснулись моей души. Небольшие прозаические тексты дали почувствовать руку большого мастера. Читая их, так хочется снова вдохнуть воздух Абхазии. А в дневниках чувствуется живой пульс сложной судьбы этого человека, его проблемы кажутся близкими и понятными, возникает ощущение, что приобрел друга. Хочется узнать о нем как можно больше, и это реально. Я обязательно найду и прочитаю его роман «Золотое колесо». Некоторые отзывы об этом романе дают надежду на то, что он станет для меня серьезным открытием.
В этой книге есть так же доклад Даура, посвященный кавказкой войне. А вот этот текст мне, как русскому человеку, было уже по — настоящему больно читать. Так захотелось поговорить с Дауром, обсудить некоторые его мысли. Жаль это невозможно, он рано ушёл из жизни. Впрочем, почему невозможно? У Бога все живы. Тем более жива та «абхазская правда», которую изложил Даур. Она жива в сердцах абхазов. И она сильно расходится с «русской правдой». Я всё–таки хочу обратиться лично к Дауру, потому что он максимально ярко и последовательно выразил то, с чем я готов спорить.
«Браво тем царькам и князькам, которые на исходе позапрошлого столетия поспешили прильнуть к сапогам русской империи. Народы, которые оказались за гранью дружеских штыков, теперь многочисленны, сыты и вершат наши судьбы».
Всё так и есть, Даур. Вполне понятно, в кого ты бросил камень. Это грузины, оказавшиеся «за гранью дружеских штыков», теперь «многочисленны и сыты», В самом деле, что потеряли грузины на том, что мирно вошли в Российскую империю? В составе России грузинский народ гармонично и динамично развивался. Может быть, мы их угнетали? Это ещё кто кого угнетал. Знаешь, у нас в Вологде при советской власти рассказывали анекдоты про грузинов, их главная тема — насколько грузины богаче русских. Например, приходит грузин в ресторан и бросает рюкзак на стол. Официант ему говорит: «Уберите рюкзак со стола», а грузин отвечает: «Это не рюкзак, это кошелек». Или вот ещё. На дороге разбились две машины, грузин выскакивает из своей разбитой «Волги» и плачет: «Я целый день работал, чтобы купить эту машину, и за одну минуту разбил». Русский выползает из своего разбитого «Запорожца» и, даже не плача, тихо говорит: «А я всю жизнь работал, чтобы купить эту машину». Грузин недоумевает: «Зачем такую дорогую покупал?» В анекдотах — всегда правда, иначе народ не пересказывал бы их. Это вот такой «тюрьмой народов» была Россия, да?
Ну вот скажи мне, что мешало Абхазии точно так же мирно войти в состав России? Абхазы были бы сейчас миллионным народом, живущим на своей земле и не было бы ни какого махаджирства и, кстати, не было бы ни какой грузинно–абхазской войны. Догадываюсь, что тут можно ответить: «Свобода и вольность дороже, чем безопасность и сытость». Понимаю. Но вот опять же, скажи мне, в чем проявлялось то, что грузины потеряли свободу, когда вошли в состав России? Может быть, русские не разрешали им говорить по–грузински, не давали развивать национальную культуру, запрещали молиться в древних грузинских храмах? Да всё как раз наоборот. А то, что карталанская спесь их князьков слегка страдала от того, что им приходилось ездить на поклон сначала в Петербург, а потом — в Москву, так народу–то грузинскому от этого какой был ущерб? Ну вот живут себе за гранью дружеских штыков простые грузинские труженики где–нибудь под Кутаиси. Ухаживают за лозой, воспитывают детей, поют грузинские песни. Скажи мне, в чем, почему, с какого бока они не свободны? Национальная свобода — это право народа оставаться самим собой. Если на это право ни кто не покушается, так какая разница, в каком городе столица? Только не говори мне: «Тебе не понять». Я уже малость подустал от абхазской склонности изображать из себя вселенскую загадку, ни какой разгадке не поддающуюся. Давай всё–таки займемся разгадками.
Суверенитет это, конечно, здорово, но не всегда, не в любой ситуации и не любой народ может осуществить свой суверенитет. В XIX веке Абхазия не могла быть суверенной, и не русские в этом виноваты. Оказавшись зажата между двумя огромными империями, маленькая Абхазия не могла оставаться «сама по себе». Бывают ситуации, когда не хочется делать выбор, но раскинув мозгами, понимаешь, что выбор делать всё равно придется.
Вот ты пишешь: «Абхазия всегда была вынуждена искать союза с какой–нибудь империей. Но именно союза, а не подчинения. То же самое было предпринято Келешбеем по отношению к России. Но как трагично это произошло на самом деле». Так почему всё вышло трагично? Ведь начало–то всему этому было положено инициативой абхазского владетельного князя, и ни когда бы он не стал искать союза с Россией, если бы этот союз не был Абхазии до крайности необходим. То есть предложение союза было фактически просьбой о помощи. И тогда получается что? Я согласен, что бы вы мне помогли, но на моих условиях. Но если кто–то обращается с просьбой, так, очевидно, не ему ставить условия. Хотя понимаю, конечно, что человек, сохраняющий достоинство, всё–таки не на любых условиях примет помощь.
Дальше ты совершенно справедливо указываешь на то обстоятельство, в котором и можно обнаружить корень русской вины: «Турция ограничивалась номинальным себе подчинением горских племен, не препятствовала местному самоуправлению. В Абхазии паша исполнял лишь роль консула, а наследственное владение принадлежало роду Чачба».
Я понял. Я согласен. России надо было поступить так же, а нашим на это ума не хватило. Не хватило тонкости. Не хватило понимания местных условий. Дело–то всё было в том, что абхазы совершенно не похожи на грузинов. Ну совсем другой народ. Абхазами нельзя управлять так же, как грузинами. Вот смотри. Царь Картли и Кахети вместе со всем своим народом попросился в русское подданство. Ни о каком «равноправном союзе» с его стороны и речи не шло. Он просился именно в подданство, заявив о готовности положить свою корону к ногам русского императора. И русские войска вошли в Тифлис, как защитники и освободители, и грузинский народ в подавляющем большинстве отнюдь не поставил волю царя под сомнение. И вот на берега Невы принеслась ещё одна радостная весть: абхазский князь тоже просится в Россию. Или просит Россию о покровительстве? Или предлагает России равноправный союз? Наши, не сильно вникая в тонкости, восприняли ситуацию как совершенно аналогичную грузинской. И с простодушной имперской дурью ввели в Абхазию войска, полагая, что и здесь их встретят, как защитников. Но здесь их встретили по–другому.
И не нашлось рядом с русским троном ни одного умного советника, который шепнул бы на ухо императору: «Ваше величество, с абхазами так нельзя, им надо полностью сохранить самоуправление, их вообще не стоит включать в состав империи, лучше заключить с абхазами договор о дружбе и взаимопомощи, для блага нашей империи этого будет вполне достаточно. Знаете, ваше величество, в Древнем Риме некоторым царям императоры даровали титул «Друг Рима», не посягая на короны этих царей. Так даруйте же абхазскому князю титул «Друг России», и во всем мире у вас не будет друга надежнее, а ежели захотите обратить абхазов в своё подданство, то как бы худо не вышло».
Но не нашлось у русского трона советника, который бы хорошо разбирался в тонкостях кавказских хитросплетений, а, может, он и нашёлся, но наш государь мог ответить ему всё с той же прямолинейной имперской дурью: «Это что ещё за причуды? Почему это с одним народом — так, а с другим — по–другому? Мы всем готовы даровать наше покровительство, но на равных условиях, иначе что это будет за справедливость?».
Нам бы у османов тонкости поучиться, да разве ж мы будем учиться у басурман? Из–за этой туповатой простоты пролились реки русской крови, а абхазов постигла этническая катастрофа. И в этом — русская вина.
Русская власть — власть тяжелая. Она не зла по природе своей, но тяжеловата. Мы, русские, хорошо это знаем по себе. А русский царь готов был обходиться со всеми своими подданными не хуже, чем с русскими, то есть, по его мнению — справедливо. И на абхазов русская власть отнюдь не собиралась давить больше, чем на самих русских. Откуда же нашему царю было знать: что для русского легко, то для горца тяжело, что для русского тяжело, то для горца невыносимо. Должен был знать. Раз уж взялся наводить порядок на Кавказе. Россия влезла на Кавказ, ни чего тут вообще не понимая и наломала таких дров, что до сих пор самим тошно. И в этом — вина России. И Россия должна это признать.
Но это далеко не вся правда. Мне вот интересно, Арсланбей и его сторонники вообще ни сколько не виноваты в этой войне и её небывало кровавом характере? Вот два народа схлестнулись в страшной схватке. Кто–то, может быть, думает, что русские виноваты во всем, а абхазы вообще ни в чем? А разве так бывает? Нет ли в национальном характере абхазов некоторых качеств, которые наряду с другими причинами, так же стали причиной этой войны? Не хочу отвечать на этот вопрос. Думаю, что на него должны ответить сами абхазы.
Ты пишешь, Даур, что Сафарбей, подписавший трактат о присоединении Абхазии к России, «вверг страну в небывалую по ожесточению войну». Вот парадокс. Сафарбей, желавший мира с русскими, оказывается, вверг Абхазию в войну, а Арсланбей, фактически начавший эту войну, ни какой ответственности за пролитую кровь не несет? Воистину, Даур, ты правду пишешь: «Черкесская вольность полна романтики, но лишена рационализма».
Ты пишешь: «Россия захлебывалась от восторга и крови одновременно». Очень яркий образ. Такие образы очень сильно действуют на сознание. Я живо представил себе огромное чудовище, пожирающее людей, пьющее их кровь и ни в чем ином не находящее радости. Это чудовище только тогда и приходит в восторг, когда льётся кровь. Но я так и не смог вспомнить, когда это в России встречали похоронки с восторгом. Знаешь, Даур, что самое удивительное в твоих словах? То что они написаны на русском языке. Почему–то не на абхазском. И не на турецком. И не на грузинском. И не на английском. И ведь Данте ты читал тоже на русском, да? И Шекспира. И Бальзака. Потом ты жил и работал в России. И свой роман издал в России. У тебя было много русских друзей, которые любили тебя, и которых ты тоже любил (Мне жаль, что я не успел стать одним из них). Может быть, Россия всё–таки стала для тебя второй Родиной? Или так и осталась чудовищем, которое рычит от восторга, захлебываясь абхазской кровью?
А я ведь понимаю тебя, Даур. Или, скажешь, не дано мне понять? Но ведь стараюсь. Из собственной русской кожи вылезаю, чтобы тебя понять. Национальная катастрофа буквально на генетическом уровне закрепилась в абхазской душе. Эта катастрофа постоянно пульсирует болью, и эта боль не пройдет ни когда. Абхаз, оставаясь абхазом, не может себе позволить перестать чувствовать эту боль. А когда говоришь сквозь боль, не каждое слово оказывается безупречным.
Но кто и когда в последний раз пытался понять душу русского человека? Кому интересно, сколько национальных катастроф на генетическом уровне закрепилось в русской душе, например, в моей? Сколько подлых и кровавых войн, уносивших миллионы жизней, велось против русского народа? Но почему–то русские виноваты перед всеми, всегда и во всём, а перед русскими не виноват ни кто, ни когда и ни в чём. Русские пытаются понять всех. Русских не пытается понять ни кто.
Ты, Даур, пишешь: «На Кавказе был совершен небывалый в истории геноцид народов». Удивительное дело. Русские всегда кого–то спасали от геноцида. И сербов, и болгар. И армян, и грузин. С XVI века русские защищали от геноцида со стороны крымских татар кабардинцев, черкесов, дагестанцев. Русские проливали свою кровь, защищая эти народы. Но вот русские пришли в Абхазию и вдруг неожиданно сами решили устроить геноцид. Вот ни с того, ни с сего сами решили целый народ истребить.
Когда абхазы за ту войну считают русских виноватыми во всем, а себя считают не виноватыми ни в чем, их логика понятна. Огромная империя вторглась на абхазскую землю, абхазы сражались за свою вольность, русские стали истреблять непокорных. Тут вроде крыть нечем. Не абхазы же вторглись в Россию, а русские в Абхазию. Так ведь и было? Так, да не так.
Не надо думать, что русские вторглись в Абхазию, как Батый на Русь, чтобы землю захватить, а население обратить в рабов. Ведь не было же ничего подобного. Русские вообще пришли в Абхазию не для того, чтобы воевать, и даже были уверены, что с абхазами у них не будет ни какой войны. Противниками русских были османы, а не абхазы, а тут мы вроде бы и с османами обо всем договорились. И ведь писал же Келешбей письмо императору Павлу с предложением дружбы, не придумали же мы это. И ведь подписал же сын Келешбея Сафарбей трактат о присоединении к России. Сейчас можно сколько угодно говорить о том, что этот трактат был юридически ничтожен, но тогда–то русским на что ещё было ориентироваться? Оттуда же нам было знать, что абхазы не пойдут за Сафарбеем? Референдум что ли было среди горских племен провести?
Русские были уверены, что освободят ещё один народ из–под жуткого османского ига. А на деле всё оказалось не так. Русские многого не поняли и повели себя, как слон в посудной лавке. И в этом бесспорная, безусловная вина России. Но русские пришли в Абхазию не для того, чтобы убивать. А пришлось убивать. Мы–то с медвежьим простодушием думали, что мы — освободители, а нас вдруг начали убивать, как завоевателей. Кто–то может думал, что мы не ответим?
С чего абхазы взяли, что русские покушаются на их вольность? И покуситься–то ещё не успели. Конечно, под нашей властью абхазам было бы тяжеленько, но ведь обо всем же можно было договориться, и в рамках империи абхазы получили бы столько вольности, сколько хотели. Русские всегда уважали национальное достоинство народов империи. Но русских сразу же начали резать. И русские «устроили геноцид». Если вам действительно интересно, что такое геноцид, спросите у армян, они знают. Никогда ни с одним народом русские не делали того, что делали османы с армянами. А война это война. И стоило бы поинтересоваться, в ответ на что русские устраивали карательные экспедиции.
Я вот думаю: сейчас между абхазами и русскими дружба. Хотя после грузино–абхазской войны Россия опять была во многом перед Абхазией виновата. Признаю этот горький для меня факт. Но у абхазов хватило самообладания, мудрости, терпения чтобы всё это выдержать и в конечном итоге обо всем с Россией договориться. А что мешало сделать это 200 лет назад? Ведь всё равно же к этому пришли. Почему не тогда? И тогда без войны постепенно можно было бы разрешить все противоречия между нашими народами, загладить все обиды. Кто этого не захотел? Кто этому помешал?
Это не риторический вопрос. Я вам точно назову едва ли не главного виновника войны между Россией и Абхазией. Британия.
В 1834 году первый секретарь английского посольства в Константинополе Ункварт высадился «на черкесский берег в Сухум — Кале», где был торжественно принят большим собранием горцев. В 1836 году два англичанина появились между горцами, обещая покровительство Англии и уверяя горцев, что Россия не имеет ни какого права посягать на их независимость. Наслушавшись этих радетелей черкесской вольности, горцы единогласно решили умереть за свободу, то есть за геополитические интересы Британии. С тех пор многие иностранные агенты высаживались на этом берегу и разжигали в горцах антирусские настроения. Одними только словами они не ограничивались. Например, купец Белль выписал из Трапезонда порох на 5 тысяч турецких пиастров, а некий Лонгварт на турецкий лодке доставил горцам железо, серу и другие припасы на 30 тысяч пиастров и раздал всё это бесплатно.
Турецкий майор Осман–бей писал в своих воспоминаниях: «Англичане ни чего не щадили, чтобы внушить черкесам недоброжелательство к России и вовлечь их в войну с русскими. К горцам был послан способный агент Лонгварт, человек с большим опытом и тактом, имевший много лет сношения с черкесами». (Тут абхазы не упоминаются, фигурируя под общим названием черкесов, что не должно сбивать с толка, потому что Сухум упоминается регулярно.)
Каких только авантюристов на забрасывала Британия в Абхазию. Например, венгр Бания жил в Париже, но вдруг отправился в Константинополь, где неожиданно стал Мехмед–беем, полковником султанской службы, и в этом уже качестве отправился на Кавказ. По прибытии в Сухум Сефер–паши Бания вместе с ним отправился в горы. Про Сефер–пашу говорили, что он «создание англичан» и действует исключительно по их указке. Бания играл между черкесами важную роль, он даже женился на черкешенке. Прожив среди черкесов около 10 лет, Бания участвовал во всех политических и военных делах. В 1864 году он «с остатками черкесского племени» эмигрировал в Турцию.
И. Дроздова писала: «Польские эмиссары, рассыпавшись между горцами, превратно толковали им намерения русских, указывая на то угнетенное положение, в котором они будут находиться в подданстве России, на злоупотребления чиновников, одними словами, польские авантюристы не скупились на клевету, зная, как поразить воображение горцев. Укрепляя их в уверенности, что они сами собой сильны для борьбы с Россией, поляки обещали помощь и от французов, и от англичан. В случае надобности говорили, что французы и англичане принимают живейшее участие в судьбе воинственных обитателей Кавказа».
Почему–то, Даур, я ни слова не нашёл в твоём докладе о той великой роли, которую сыграли ваши британские братья в героической борьбе абхазов с русскими. Всё–таки стоило бы их поблагодарить. Старались ведь люди. Вместо этого ты пишешь: «Углубление в историю потребует моральный оценки того, как поступила огромная нация, или по крайней мере те, кто действовал от её имени с (кавказскими) народами», Ты хочешь моральной оценки действий России и только России. Ну, современным британцам такая постановка вопроса дороже любой благодарности.
А не поговорить ли о моральной оценке роли Британии в Кавказкой войне? Британский премьер лорд Пальмерстон накануне Крымской войны писал: «Крым, Черкесия и Грузия должны быть отторгнуты от России. Крым и Грузию отдать Турции, а Черкесию либо сделать независимой, либо передать под суверенитет султана». Смотри, с каким элегантным цинизмом распоряжается британский лорд вашей «черкесской вольностью». Для всех этих лордов «гордые горцы» всегда были только пешками в их геополитической игре, и реки абхазской крови значили для них куда меньше, чем грязная вода Темзы.
Конечно, горцы не могли тогда понимать геополитического расклада. Горцы не могли понимать, что британские агенты, призывающие горцев воевать с Россией — это циничные подлецы, которые и за людей–то горцев не считали. Абхазы ещё не успели прочитать британского поэта Киплинга, так впечатляюще писавшего про «угрюмых, мятущихся дикарей, наполовину бесов, наполовину людей» (Это ведь и про абхазов в том числе). А британские призывы к войне за свободу производили на горцев гипнотическое воздействие. И они начала убивать русских из британских ружей, заряженных турецким порохом.
Если бы им знать тогда, что британцы, так переживающие за свободу горцев, уже успели поработить весь мир (В мире есть только три страны, где никогда не было британский войск) И везде, в любой стране мира, где появлялись британцы, они вели себя с редкостным высокомерием и потрясающей жестокостью. Чью свободу они могли уважать, если представителей покоренных народов они и за людей–то не считали? Британцы стирали целые народы с лица земли. Никогда русские так не обращались с народами, включенными в состав империи. И никогда в истории не было империи, где бы «покоренные народы» жили лучше, чем «завоеватели». Вы можете себе представить, чтобы в Британской империи индусы жили лучше англичан? А ведь в Российской империи кавказцы жили лучше, чем русские.
Знаете, в чем коренная разница между англичанами и русскими? Вот пришла Британия в Индию, и вскоре уже перешедшие на их сторону индусы маршировали в красных английских сюртуках. А вот пришла Россия на Кавказ, и вскоре уже чуть не половина наших офицеров красовались в черкесских бурках и папахах. Британцы, где бы не появились, тут же начинали всех учить, а русские начинали у всех учиться. Британцам у кого–то учиться — ниже их достоинства, а русские ни один народ никогда не считали хуже себя и охотно учились у новых народов империи.
Так что британцы в роли защитников черкесской вольности выглядели, мягко говоря, неубедительно, но им всё же удалось втянуть горцев в эту войны, а потом полвека эту войну финансировать и подогревать своей бесстыжей пропагандой.
Конечно, Россия несет свою долю ответственности за этническую катастрофу абхазов. На вопрос о том, несут ли свою долю ответственности за эту катастрофу абхазские лидеры, такие как Арсланбей, пусть ответят сами абхазы (Не для того я начал этот разговор, чтобы упрекать друзей) Но вот британцы (и в широком смысле — Запад) бесспорно едва ли не главный виновник того, что пролились реки абхазской крови, и русской, кстати, тоже. Если бы в дело не вмешивалась так активно третья сила, русские и абхазы относительно быстро сумели бы сгладить все возникшие между ними противоречия и обо всем смогли бы договориться. Ну постреляли бы, конечно, как уж совсем–то без этого, но смогли бы обойтись малой кровью, не было бы этнической катастрофы.
Даур Зантария написал свою работу в 1990 году. С тех пор много воды утекло, крови утекло тоже не мало, в том числе и по реке Гумиста. Может быть, сейчас он уже на многое посмотрел бы иначе. Эта обязанность поневоле ложится на его друзей, среди которых мне так хотелось бы оказаться. Он был абхазским патриотом, точно так же как я — русский патриот. Неужели же мы не поймем друг друга? А вот издан этот текст был среди прочих в Сухуме в 2007 году, то есть фактически уже в наше время. Я благодарен издателям за то, что они сняли «табу» с темы русско–абхазской войны (Обратите внимание: не я эту тему «распечатал»)
Память об этнической катастрофе абхазов представляется мне осколком, который когда–то не смогли извлечь, и он уже врос в тело, и человек привык с ним жить, притерпевшись к острым приступам боли, которые он время от времени причиняет. Боль можно терпеть, но такие осколки иногда начинают двигаться и норовят задеть сердце, тогда конец. Может быть все–таки провести операцию и извлечь осколок? Оперировать только надо очень бережно, чтобы сама операция не стала причиной смерти.
Кто–то может считать, что лучше не вспоминать про ту войну, но, господа, третья сила, влияющая на отношения наших народов, никуда не делась. Запад, некогда сумевший поссорить русских и абхазов, и сейчас не оставляет этих попыток.
Недавно в сеть вбросили очень странный документ: некое письмо «Королеве Великобритании от представителей черкесского и абазинского народов, 26 августа 1862 года». Письмо содержит жалобы на то, что Россия «совершает зверства не поддающиеся описанию» и просьбу о защите к её величеству. Похоже, что это письмо — фальшивка. Очень уж подписи странные: «Хаджи Хайдер Хасан, Кустан Огли Измаел». Абхазы, принимавшие ислам, конечно, брали мусульманские имена, но когда это они отрекались от своих абхазских фамилий? Что–то не похоже, что господа Хасан и Измаел — абхазы, если эти господа вообще когда–нибудь существовали. Вторая нелепость — подписанты горько сетуют на то, что русские у них «сжигают храмы». Вы можете представить себе мусульман, которые встали бы на защиту христианских храмов? Да и когда это русские сжигали православные храмы? Ещё одна нелепость — заявленное желание «влиться в семью конституционных наций». Рассуждения о конституционных нациях — это вроде бы не из понятийного ряда вольных черкесов. Если это письмо и было когда–либо написано, так явно под диктовку какого–нибудь Бания или Лонгворта. Очень уж похоже на перевод с английского.
А ведь кому–то сейчас понадобилось вбросить этот странный текст и сделать его предметом обсуждения. Господа, русских и абхазов пытаются поссорить здесь и сейчас. Мы больше не можем обходить молчанием тему той давней войны между нашими народами.
При советской власти Кавказскую войну научились по своему интерпретировать, так чтобы всех примирить и никому не было обидно. Дескать, во всем виноват царизм, а русский народ ни в чем не виноват. Конечно, меня ни кто не уполномочил говорить от лица всего русского народа, но я маленькая его частица, и в этом качестве хочу сказать, что совершенно не нуждаюсь в таком одолжении. Русская монархия, которую и доныне кто–то презрительно именует царизмом, это форма политического бытия, которую избрал для себя русский народ. Характер нашей монархии определялся нашим национальным характером. Грехи монархии — это грехи народа. Говорят, что особенность русской «политики кнута и пряника» заключается в том, что у нас пряником тоже бьют. Боюсь, что так и есть. И было бы нелепо утверждать, что русский народ, его ментальность, его национальные особенности здесь ни при чем.
Сейчас стало совершенно невозможно честно говорить о характере народа. Идиотическая западная политкорректность, уже порядком загадившая наши мозги, вынуждает нас считать, что народ всегда прав и у него не может быть недостатков. Получается, что всё великое и возвышенное в нашей истории — заслуга народа, но ни к чему мелкому и мерзкому, чего в нашей истории тоже навалом, народ отношения не имеет. Неужели мы уже совершенно не способны на элементарную честность?
Итак, в разговоре о той войне не надо больше вызывать призрак «царизма». Ныне наше понимание той войны требует совершенно иной формулы. Для начала могу сказать, что русский народ несет свою долю ответственности за этническую катастрофу абхазов. Я не отрекаюсь от своих предков, а это значит, что я беру эту долю отвественности лично на себя. Но, на мой взгляд, это только треть правды. А дальше… надо разговаривать.
Мы с Дауром — не историки. Ну, что–то знаем, имеем некоторые суждения, но не более того. А искать новую формулу понимания той войны должны совместно серьезные ученые историки — абхазские и русские. Такие люди есть. Они не только компетентны, но и достаточно благородны, а потому не станут начинать разговор со взаимных обвинений. Каждая сторона прежде всего должна найти свою долю вины, и ни в коем случае нельзя забывать про третью сторону, которая и доныне стервятником кружит над Абхазией. Участие в войне между русскими и абхазами третьей стороны — вот тема, которая нуждается в серьезной научной разработке.
Ныне дружба между русскими и абхазами — величайшая драгоценность, которую оба наши народа должны хранить и беречь от всех тех опасностей, которые ей угрожают. Посмотрите вокруг себя и вы убедитесь, что не все в этом мире вообще способны иметь друзей, это не всем дано. А нам — дано. Но те, у кого есть друзья, не останутся без врагов.