– Не говорите глупостей, Натан Петрович! – строго сказала Сара. – Ничего ни из кого я не вытягивала. Я же не виновата, что сначала хотела делать подвесные потолки, а потом передумала! Я же не виновата, что бежевая затирка для плитки мне больше понравилась!
– Угу, – простонал Натан Петрович. – Ей бежевая затирка понравилась – через неделю после того, как всё белой затёрли! Это каким словом назвать?! Как эту белую из швов выковыривать?!
– Ну, не надо плакать, вы же мужчина, в конце концов! – без тени сочувствия потребовала женщина. – Подумаешь, затирка! И со стенами: что такого, что мне захотелось, чтоб светильники были не на потолке, а на стенах?
– О-о-й, мамочки! – вновь застонал бывший строитель-отделочник и схватился за голову. – Светильники ей… Со скрытой проводкой! Ой, бли-и-и-ин! А стены уже отштукатурены, зашпаклёваны, и обои на них наклеены!
– Ну, расковыряли электрики немножко, – недоумённо пожала плечами Сара. – Что такого? Я же обещала вам доплатить!
– Что доплатить?! – безнадёжно возмутился Натан. – Я предлагал вам втрое больше денег, только чтоб нам этого не делать!
– Как это не делать?! – искренне удивилась дама. – Мне же захотелось! Так что же, других ремонтников искать? Ой, да ну вас – мы это уже сто раз обсуждали!
– Может, я сплю, и мне кошмар снится, а? – с надеждой в голосе пролепетал Натан. – Сейчас проснусь, и вас не будет – какое счастье!
– Вот! Вот она – мужская логика! – взмахнула рукой Сара. – Кто из кого душу вытягивает? И ноет, и плачет всё время – то ему не так, это ему не этак! А ещё говорит…
Похоже, она рассмотрела-таки Александра Ивановича и про Натана тут же забыла:
– Ой, а я вас знаю!
– Весьма польщён, – склонил голову в поклоне библиотекарь. – Но я вас что-то не припомню – уж извините.
– Вам-то откуда меня знать?! – пожала она плечами и подошла поближе. – А вы… тот самый?
– Нет, однофамилец.
– Так что, Троглодит – ваша фамилия?
– Мадам, меня зовут Никитин Александр Иванович, – скромно представился Серёгин сосед снизу, – и работаю я в районной библиотеке. Кроме того, на общественных началах веду кружки для детей и подростков. Если вам моя внешность не нравится, то я своё общество вам не навязываю.
– Наоборот, очень нравится! – заверила Сара. – Я же в своё время чуть антропологом не стала. Можно посмотреть вашу ладонь?
– А ведь ты прав, Нат, – пробурчал библиотекарь, протягивая руку. – Надо спасаться!
– Замечательно! – азартно воскликнула Сара. – А вы позволите?..
Не объяснив, что надо ей позволить и, естественно, не дождавшись позволения, она быстро ощупала его подбородок сквозь бороду, провела пальцем по надбровным дугам, а потом ладонью ото лба через затылок к шее.
– Фантастика! Просто фантастика! – её восторгу, казалось, не было предела. – Как такое возможно?! Да-а-а, вы удачно выбрали себе псевдоним!
– Его выбирал не я, – довольно мрачно проговорил Александр Иванович. – И давайте закроем эту тему.
– Конечно! – охотно согласилась женщина. – Только скажите, вы действительно неан…
– Кажется, я предложил закрыть эту тему! – прервал её библиотекарь. Бывший школьный учитель произнёс эту фразу с таким выражением, что и у зрителей-то мурашки по коже пробежали. А Сару Моисеевну, похоже, проняло не по-детски:
– Простите… Я больше… Простите ради бога!
– Да, пожалуйста! Хоть три раза! – Александр Иванович вновь стал добрым и вежливым. – Только при условии, что вы не забудете о закрытии темы ни через пятнадцать минут, ни через двадцать, ладно? А вот результаты своего антропологического исследования как раз забудете – и чем скорее, тем лучше.
– Хорошо…
– Вован, – развязно сказал Серёга, явно пытаясь замять неловкость, – может, ты всё-таки представишь меня даме? А я, в свою очередь, представлю Каги – он очень умный птиц!
– Это Сергей Николаевич, – вздохнул я. – Великий экстрасенс, изобретатель, вытиратель соплей, враг крабов и большой любитель птиц. По совместительству он является владельцем волшебного чемоданчика, благодаря которому мы все тут и оказались.
– Не скромничай, Вован! – потребовал Серёга. – К нашему попаданию сюда ты тоже приложил руку. Точнее палец.
– Ну, приложил… А всё из-за тебя!
Некоторое время мы с ним препирались, а потом коллектив приступил к переговорам. Их деловая часть была недолгой. План Сары мы одобрили и решили перебазироваться обратно на пляж, а пленных оставить на месте – под надзором двух девиц, имеющих какое-то отношение к медицине. В процессе переселения я, уловив момент, дёрнул Серёгу за рукав халата:
– Слушай, а что там такое с нашим библиотекарем, а?
– Тёмное с ним дело, Вован, – признал мой школьный приятель. – Лучше в него не соваться.
– А что такое?
– Понимаешь, когда он у нас в подъезде поселился, я, конечно, не удержался и подсобрал информашку. Оказалось, что этот мужик как бы подрабатывает в боях без правил. Причем в тех кругах он фигура весьма известная – какой-то там многократный чемпион и лауреат. Псевдоним у него Саня Троглодит – может, слышал?
– От этой темы я далёк. Но что ж ты меня сразу не предупредил, блин горелый?! И что там у него в голове Сара нащупала?
– Мне-то откуда знать? – попытался уклониться Серёга. – Я ж не антрополог!
– Давай, колись, – не отставал я. – Мы ж сейчас все в одной заднице!
– Ох-хо-хо-о… – вздохнул экстрасенс. – Ты же знаешь, что вокруг любой знаменитости всегда формируются слухи, мифы и легенды. Про него, среди прочих, есть легенда, что он настоящий троглодит, то есть неандерталец, который попал к нам из прошлого. Всякие там корреспонденты много раз его об этом спрашивали – я читал интервью. И всегда он отвечал примерно одинаково: на полном серьёзе начинал грузить, что, мол, да, он – чистокровный неандерталец. Его семья, дескать, сорок тысяч лет пряталась в пещере, а теперь отправила его на разведку – посмотреть, не вымерли ли уже проклятые кроманьонцы. Ну, и прочую чушь до кучи.
– Сказка – ложь, да в ней намёк… – пробормотал я. – Смотри, как от него лошади шарахаются! Оно и понятно: инстинкт выработался, ведь неандертальцы на них охотились двести тысяч лет!
– Вован, возможно, ты что-то путаешь, – скривился Серёга. – Но давай не будем в этом разбираться! Других проблем выше крыши.
– Всё, – кивнул я, – будем считать эту тему закрытой.
Конные дамы убыли восвояси. А нам предстояло дождаться явления «казаков» и сдать им раненых. По любым прикидкам получалось, что произойдёт это не очень скоро. Натан Петрович и Александр Иванович решили отправиться на ту сторону «мола» – представиться Свете и рассказать о трупах лошадей, которые можно пустить в дело. Серёга в компании своей вороны пристроился в сторонке, раскрыл чемоданчик и… выпал из жизни.
Мы с Сарой остались как бы вдвоём, если не считать её жеребца, привязанного к какой-то железке, торчащей из песка. Она вновь разделась – теперь уже до трусиков – и стала загорать. Ну, и болтать, конечно. А я изображал глубокую заинтересованность, кивал, поддакивал и думал свои мысли:
«А ведь верно говорят и пишут про женское мышление. Женщины думают говоря. Вот сейчас она просто говорит. Со мной. О чём – не важно. И суть процесса – просто доброжелательное говорение. Неужели я не ошибся, неужели она действительно при первой же встрече послала мне ментальный сигнал к началу ухаживания? То есть поманила. И теперь треплется, чтобы удержать контакт? Наверное, продолжаться это может бесконечно долго. Стоит ли прерывать? Не хочется… Но, по этологической науке, женщину надо «вести». Она, может, и будет сопротивляться, но в глубине души останется довольна – в глубине… по науке…».
Воспользовавшись случайной паузой в словесном потоке, я вставил свой кусок текста – на тему, которая мне интересна. В ответ получил следующее:
– Если я ещё раз услышу слово «примативность» или фамилию «Протопопов», считай, что ты уже мёртв. Привяжу тебя к Шустрикову хвосту и пущу в чисто поле.
– И не жалко тебе животное? – Ему же больно будет! Кстати, о чистом поле. Нечто подобное я сверху видел. Но для такого количества лошадок, наверное, маловато будет, а?
– Есть такая тема, – вздохнула женщина. – И тем не менее. Они давно бы всё съели и вытоптали, но трава растёт как бешеная – она есть всегда. Только не спрашивай, почему так происходит.
– Но этим зверюгам одной травки, наверное, мало. Вы что, корма им заготавливаете?
– Заготовишь на них! Ты разглядел длинные бараки на берегу моря за полем? В одном из них склад с комбикормом. И он там есть всегда. Ещё вопросы будут?
– Будут! – кивнул я. – Понимаешь, есть несколько версий о доместикации лошади. Некоторые считают, что в истории это происходило несколько раз – чуть ли не с палеолита!
– Ага, надо же было как-то добытых мамонтов к посёлкам подтаскивать!
– Не думаю… Да и не археолог я… Но знаю, что последний и окончательный раз лошадь была одомашнена в начале неолита – тысяч десять лет назад. Ну, это когда производящее хозяйство началось. Лошадь в первую очередь понадобилась в качестве транспорта. На волах далеко не уедешь – они медленно чапают. А тогда нужно было развозить на большие расстояния каменный материал для орудий труда, соль и, может быть, элитные семена. Попутно – или наоборот? – лошадь приспособили в военном деле: сначала просто перемещать воинов, а потом и воевать верхом.
– Да-а, – сказала Сара, – какие глубокие познания! А ты книжку какую-нибудь почитать не пробовал? Или хотя бы по интернету полазить, а?
– Ты знаешь, эти детали мне почему-то не очень интересны, – не смутился я. – Меня другое прикалывает. Рабочий век лошадей кончился – ничего не поделаешь. Теперь это спорт, игра, развлечение. Надо полагать, весьма модное – и в Москве, и в Питере сотни конюшен. А, может, и тысячи. Причём, основная масса пользователей – это любители, а не профессиональные спортсмены. И эти любители – женщины. На девяносто восемь процентов, наверное!