– Мы не прохлаждаемся, – солидно ответил Серёга. – Мы пытаемся понять, что тут такое делается.
– Понять они пытаются, гы-гы-гы! – заржал полуголый мускулистый детина. – Пошли к хозяину – он вам моментом всё прояснит.
Конвой был безоружным, но слишком многочисленным, чтоб ему сопротивляться. Все вместе мы спустились на равнину и направились к зонтику. Когда проходили мимо, землекопы на нас посматривали, но особого интереса не проявляли. Измождёнными и усталыми они не выглядели.
Под зонтом в старом плетёном кресле восседал полуголый мужик лет сорока – сорока пяти. Он задумчиво жевал толстый стебель какого-то растения. Стебель, похоже, был вполне съедобным и даже вкусным, но есть мужику не хотелось. В этом туземце не было решительно ничего примечательного: габариты и упитанность средние, в наличии залысина и короткая бородёнка.
– Хозяин, поймали троих! – радостно сообщила охрана. – Они вон там на горе сидели!
– А вы их ловили? – хрипловатым равнодушным голосом уточнил начальник.
– Ну, не то чтобы… – замялся докладчик. – Если честно, то встретились они нам, вот мы их и привели.
– Это правильно. А что они делали?
– Да вот, говорят, пытаемся понять, что здесь происходит.
– Хорошее занятие, – кивнул хозяин, – и, главное, совершенно бесполезное. Ну, вы свободны, – сказал он охране. – Продолжайте обходить дозором все соседние заборы.
Охранники убыли, и начальник обратился к нам:
– А вы чего стоите? За лопату и вперёд! А женщину – в посёлок.
Впрочем, сказано это было без особого энтузиазма – вроде как к выполнению необязательно. Поэтому мы остались на месте. Я даже осмелился подать голос:
– Всё-таки хотелось бы понять…
– Мне бы тоже хотелось! – перебил меня местный авторитет. – А почему вы здесь оказались?
Постановка вопроса нас несколько смутила – не «как?», а «почему?» Это могло означать всё что угодно, в том числе и то, что люди попадают сюда единообразно и спрашивать просто незачем. При всём при том, я не чувствовал в этом человеке ни зла, ни властности, ни желания самоутвердиться. И решился:
– Мы знаем способ мгновенно перемещаться с места на место. Только у нас получается плохо – попали не туда, куда хотели. Мы вообще в воде оказались – еле до берега доплыли. Точнее, до отмели.
– А птичка у вас ручная?
У вороны хватило ума промолчать, и я продолжил:
– Лапка у неё повреждена, вот она, точнее он, к Серёге и прибился. Только это птица не ручная, а вполне дикая. Скорее она нас приручит, чем мы её.
– Ка-а! – подтвердила ворона.
– Слушай, – сказал хозяин, – сдаётся мне, что ты или врёшь, или недоговариваешь по-крупному. Есть-пить хотите?
– Ну, пока ещё…
– Понятно! – кивнул туземец. – Кажется, есть у меня один очень простой способ вас расколоть. Взять, да и рассказать вам всю правду о том, что здесь происходит. А? Тогда вам врать будет просто невежливо!
– Мы внемлем, о господин! – встрял Серёга.
– Внемли, внемли… – одобрил туземец и начал рассказывать: – Остров этот довольно большой – шагами его никто не мерил, но вы уж мне поверьте. И ничего-то на нём нет. Даже времени суток – солнце не встаёт и не садится. Растут тут разные растения – все как одно съедобные и даже вкусные. Кому не нравится, можно пройтись вдоль моря – там тоже еды навалом. И воды пресной сколько хочешь. В общем, проблема питания отсутствует напрочь. Зато народу куча. И попадают сюда не против воли и, в большинстве случаев, не случайно. Кто-то с женой вусмерть поругался, уйти моральных сил не хватает, но очень хочется оказаться где-нибудь в другом месте. Вот и оказался… Другой с начальником поссорился – та же песня. Вариантов много, но все очень похожие. В основном мужики, конечно, но есть и женщины. Почему-то здесь с ними проблем нет – вроде всё стоит или висит как положено, а не тянет… Но песня совсем не о том.
Ну, оказался я здесь и стал осматриваться: вижу, что тут рай земной, который потихоньку превращается в ад. Народ кучкуется, кучки эти себе паханов придумывают и начинают друг на друга бочки катить – это я образно выражаюсь. Повода нет – придумывают. Давай территорию делить, а потом из-за границ ссориться. Они нам пляж от добра очистили, а мы им траву съедобную вытопчем. То и другое восстановится моментом, но всё-таки! Эта буча только ещё намечается, костерок только разгорается… А что будет, когда разгорится?
Посмотрел я на этот разврат и решил, что так дело не пойдёт. Надо, чтоб дело шло без разврата. И решил рискнуть – всё равно заняться нечем. А ну, говорю, всем слушать меня! Или в рыло! И тут же нашлись желающие по моему слову хоть кому в рыло дать. А ведь я тут ни друзей, ни шестёрок не заводил.
И что вы думаете? Стали слушать! А что говорить, я на тот момент ещё толком и не придумал. Однако нутром чувствую, что предложение: «Ребята, давайте жить дружно!» не прокатит. Не хотят они жить дружно. Или не могут. Что тут поделать?
«Будем рыть дорогу в светлое будущее, – сказал я тогда. – Вот ты и ты обеспечите изготовление лопат, а вы трое займетесь носилками. Можете брать в команду любого, кто руками хоть что-то делать может».
Ну, помучались, конечно, но лопаты и носилки сделали. И стали копать. Кто норму выполнит, тот может отдыхать. А женщины должны еду собирать, готовить то, что сырым есть нельзя, и на стол подавать. С тех пор жизнь пошла! И вроде бы без разврата. Знаешь, какое у нас самое зверское наказание? Не выпустить человека на работу! Одно только плохо… – загрустил начальник. – Идею никак не могу придумать – зачем мы копаем. Да ещё и по кругу. Простенькая нужна идейка, всем понятная, а вот не придумывается!
– А зачем вы по кругу копаете? – удивился я. – Рыли бы вдаль – с идеей было б проще.
– Вдаль не получается, – вздохнул хозяин. – И здесь, и там в грунте железо какое-то. Был бы камень, его хоть долбить можно, а с этим…
– Ну, тогда параллельными полосами, – не сдавался я. – Чтоб каждый раз на новом месте!
– Тоже плохо, – развёл руками туземец. – Вы ж видели, на перекопанном грунте ничего не растёт. И неизвестно, вырастет ли когда-нибудь. Это что же, у самих себя еду отбирать? Народ может не понять…
– Нет, – сказал Серёга, – народ и не такое может понять. Точнее, принять. Были бы жертвы, а смысл для них со временем сам придумается. Но ты прав: копать надо. И обязательно нужна идея – зачем копать. Иначе… Но лично я сходу подсказать что-нибудь не могу. Но имею предложение.
– Эт какое же?
– А у нас тут неподалёку прикопан один приборчик. Им можно как бы мысли у человека считывать и расшифровывать их смысл.
Я пихнул Серёгу локтем в бок, но он продолжил:
– Берём этот приборчик и проверяем твоих людей. Ну, не всех, конечно, но чтоб выборка была представительная. И тогда станет ясно, о чем люди думают и чего больше всего хотят. Вот это и нужно будет им пообещать, вот этим и можно будет их поманить – в художественном оформлении, конечно. Вдруг они все обратно домой желают? Или в Царствие Небесное метят? Или есть смысл новую религию для них придумать? А, может, какую старую переделать? В этой теме, если вслепую действовать, таких дров наломать можно, что и жить не захочется!
– Да, – признал хозяин. – У нас это запросто. А у вас что, и правда, такой прибор есть? Тогда начинай!
– Да кто ж меня послушается?! – резонно возразил Серёга. – Человеку надо лечь, расслабиться, колпак на голову надеть…
– Послушаются! – заверил хозяин. – Я с тобой Васю отправлю – он авторитетный малый. А сам пока схожу прогуляться по владениям. Но трон пустовать не должен… Тебя как звать-величать?
– Владимир, – ответил я.
– Во! – обрадовался местный владыка. – Пусть пока Вова на моём месте посидит! Можно вместе с дамой. Травы съедобной тут навалом, из трубки вон водичка течёт – отдыхайте!
И все разошлись. А мы с Сарой и вороной остались. Последняя, вероятно, решила, что здесь она, точнее он, нужнее. Так, впрочем, и оказалось.
Я предложил Саре занять кресло, однако она отказалась – на троне, говорит, сиди сам, а я скромно у твоих ног расположусь.
Прошло довольно много времени, и мне стало скучно. Хозяин скрылся за холмом, Серёга в сопровождении какого-то жлоба сходил за чемоданом и стал приставать то к одному рабочему, то к другому. Никто, впрочем, особо и не сопротивлялся.
– Послушай, Каги, слетал бы ты и посмотрел, куда это наш хозяин делся, – наконец попросил я. – Что-то долго он гуляет.
Минут через пятнадцать птица вернулась, попила водички и стала лениво чистить перья.
– Он не гуляет, – наконец выдал разведчик. – Он сбежал, …й. Или пытается сбежать. У этого …а и лодка на той стороне припрятана. Всё оглядывается – нет ли погони, дур-р-рак.
– А тут есть, куда бежать-то? – удивлённо спросила Сара.
– Да какая-то …я суша вдали виднеется, – ответила птица, – только я туда не полетел – ну её на…й!
– Вот это да! – восхитился я. – Мужик придумал для себя выход – просто бросил всю эту канитель и сделал ноги!
– Нет, он не просто бросил и сделал! – хихикнула Сара. – Он же тебя вместо себя оставил. Местным людишкам наверняка до лампочки, кто ими будет командовать, лишь бы командовал. По-моему, совсем неплохо придумано, ваше величество!
– А, по-моему, очень даже плохо! – категорически возразил я. – Что-то мне не в кайф отвечать за эту публику. Я в цари не нанимался!
– Так ведь он тоже! – резонно заметила Сара. – В общем, ты попал, Вова – признай сей факт и смирись.
Волевым усилием я подавил в себе нарастающую панику и стал думать. Кажется, кое-что придумал и ласково обратился к вороне:
– Слушай, Каги, не будешь ли ты так любезен…
– Не буду! – отрезала птица.
– Ну, если тебя не затруднит… – не терял я надежды.
– Затруднит! – твёрдо заявил пернатый хам.
– Не мог бы ты…
– Не мог.
– Я тебя очень прошу… – уже в полной растерянности проговорил я.
– Тогда ладно, – сказала птица и, неловко подпрыгнув, поднялась на крыло. – Это даже интересно, …!