– Класс! – одобрили зрители. – А ты потолще рубани – завязнет или нет?
Лушаги отошли в сторонку и что-то проделывали друг над другом. Мне показалось это более увлекательным, и я отправился посмотреть. Их манипуляции были действительно интересны, хотя бы своей неожиданностью. Но совершенно непонятны для простого человека.
Только нашему вундеркинду ни до чего этого дела не было. Он мусолил данные сканирования: нажимал на кнопки (иногда на несколько сразу!), смотрел на результаты и то хихикал, потирая ладони, то бормотал ругательства себе под нос:
– А ну-ка… А вот так… Не, не прокатывает… Ну, тогда вот так… Ага, получилось!
Лушаги закончили свои манипуляции, встали на виду у людей и замерли. Вероятно, это означало, что они готовы и ждут от хозяев того же.
– Серёга, завязывай, – сказал я. – Пора трогаться, а то разыгрались тут как дети, а лушаги кушать хочут!
– Ага… да… сейчас… Во, хи-хи, что получилось! Зови остальных – им понравится!
Остальные уже наигрались с мечом, приведя его, похоже, в полную негодность. Так что собрать всех вокруг прибора было нетрудно.
– Тут главное, правильно поставить вопрос, – поднял Серёга толстый указательный палец, – главное задачу доходчиво сформулировать! Хотя можете считать это шуткой. Вот смотрите:
«Вопрос:
Какова вероятность исторической связи посещённого нами посёлка протоземледельцев и данного государства?
Ответ:
Вероятность высока. Возможно, посёлок в момент посещения был центром первичного очага земледелия. Данное государство вполне может быть одним из его производных – вторичным очагом.
Вопрос:
Какова вероятность того, что наше посещение повлияло на экономические, социальные и политические процессы в регионе?
Ответ:
Вероятность чуть выше средней. Но влияние было (если было) не революционным. В данном обществе охотников-собирателей постепенно произошли изменения. У соседей подобное случилось позже или не случилось вовсе. И они сошли с исторической сцены – практически бесследно».
– Во! – прокомментировал Серёга. – А кто влиял-то? Всё ты, Сара – полдня, наверное, влияла!
– Что же ты им наплела такого?! – усмехнулся Натан. – Я в тот раз не дочитал.
– А я сделал хитрее! – подмигнул Серёга. – Я запустил в логическую обработку Сарин «отчет» о посещении деревни. Ну, там с экстра- и интерполяциями. Смотрите, что получилось!
«Вопрос:
Что именно в речах или поведении Сары могло повлиять на ход истории с максимальной вероятностью?
Ответ:
Местные жительницы из поколение в поколение добровольно образуют гаремы вокруг немногих мужчин-доминантов. И при этом большинство из них хронически страдает от дефицита мужского внимания и заботы. А хозяин такого гарема всеми силами препятствует контактам «своих» женщин с мужчинами-холостяками, которые оказываются практически исключёнными из репродуктивного процесса. Сара при общении с женщинами и мужчиной-доминантом озвучила, сформулировала идею, которая давно назрела: каждой женщине по мужчине! Пускай будет мужчина некрасивый и нелюбимый, но надо, чтоб был! То есть хозяин гарема открывает доступ холостякам к некоторым (или даже ко всем) «своим» женщинам. Но за это мужчина, выбравший себе женщину, обязан заботиться о ней и её детях, пока они не станут дееспособны. И не сильно при этом задумываться о том, от кого на самом деле эти дети зачаты. То есть доминант сохраняет за собой право доступа ко всем желающим его женщинам.
Вопрос:
Каково наиболее вероятное развитие событий?
Ответ:
Процесс пошёл взрывообразно – в историческом масштабе времени, конечно. Женщины не могли объединиться и чего-то потребовать, зато каждая могла нашептать доминанту, чтобы он отдал кому-нибудь её «лучшую подругу» – всё равно от неё мало радости, а хлопот много. Мужчины-доминанты и сами были в этом заинтересованы. Возникло некое подобие парного брака. Репродуктивные возможности получили даже самые низкоранговые самцы.
Это привело к улучшению питания женщин и снижению детской смертности. Численность населения начала расти, и основную часть его вскоре стали составлять не потомки доминантов, а «рабочие муравьи». Значение охоты как источника белковой пищи почти сошло на нет, зато активизировались процессы доместикации животных, рыбной ловли и, конечно, земледелия, в которое включилась часть мужчин.
Вопрос:
Как из всего этого могло образоваться государство со своими институтами управления и подавления?
Ответ:
Естественным путём. Основную часть мужского населения стали составлять особи с низким ранговым потенциалом. У таких особей древний (ещё дочеловеческий) инстинкт подчинения, следования за лидером выражен значительно сильнее, чем инстинкт (тоже очень древний) борьбы за более высокое положение в социальной иерархии. На уровне сознания они всегда чем-нибудь недовольны, а на уровне подсознания подчинение лидеру для них естественно, его произвол воспринимается как нечто само собой разумеющееся. Образно выражаясь: мы не против, чтоб нас били, но только за дело! Мы готовы отдавать часть добычи, но только не слишком большую. А то взбунтуемся и… сменим лидера: плохого на хорошего. Примерно так произошло разделение общества на «народ» и «власть».
Вопрос:
Как можно было довести людей до того, чтобы они занимались тяжёлой и экономически бесполезной работой, вроде строительства дворцов и храмов?
Ответ:
Через женщин, через семью. Ты можешь отказаться таскать камни, но тогда будешь исключён из репродуктивного процесса – не получишь доступа к женщинам или твоя семья умрёт с голоду. В земной науке есть несколько версий, согласно которым древние государства начинались с введения жестких законов о браке. Желаешь вести половую жизнь, желаешь растить своих детей? Пожалуйста! Но тогда ты попадаешь под действие законов, требующих работать в поте лица и щедро делиться результатами труда с властью.
В данном земледельческом обществе никто, конечно, не помнит, с чего и как всё начиналось. Народ хочет, чтобы больше выдавали зерна на прокорм семей и меньше били. Власть управляет и занимается иерархической борьбой внутри себя. В благополучии «низов» она заинтересована слабо, поскольку безбедное существование властей предержащих может обеспечить и значительно меньшее количество населения».
– А если война? – наивно спросил я.
– Это я тебе и без прибора отвечу! – сказал Серёга. – До изобретения простого в обращении огнестрельного оружия крестьяне-земледельцы для войны были не пригодны. Вспомни Куликовскую битву! Задача народа кормить, одевать-обувать армию. Ей – всё лучшее!
– Это точно! – заметил Натан. – Интересно, в бронзовом веке из бронзы делали только оружие, символы и украшения, или мотыги с граблями тоже?
– Если вернёмся, спроси в Google, – посоветовал Серёга. – Там тебе, наверное, ответят, а я не готов.
– А они готовы! – заявила Сара. – Вы тут ещё долго собираетесь рассиживаться? Поехали!
– Ну, поехали…
Изуродованный бронзовый меч так и остался лежать на примятой траве.
Глава 10. Варианты
Границу между временными слоями не заметить было трудно – всё вокруг помутилось, расплылось и сдвинулось, а желудок подпрыгнул к самому горлу. Правда, длилось это удовольствие всего несколько секунд. Лушаги как ни в чем не бывало продолжали шагать всё по тому же, казалось, склону. Только внизу уже расстилались не возделанные поля, а дремучие девственные леса.
При ближайшем рассмотрении лес оказался вовсе не дремучим, а вполне проходимым и светлым, состоящим из деревьев, похожих на сосны. Мы прошли по нему примерно километр, когда лушаги одновременно остановились.
– Что, уже прибыли? – удивилась Сара.
– Не знаю, – ответил Первый (или они вместе?). – Тут кто-то есть, причём разумный.
– Где?
– Впереди и чуть вправо. Сто шестьдесят три метра.
– Сколько их? – спросила Сара. – Ты можешь определить на расстоянии?
– Один.
– Так мы сходим и посмотрим, а вы стойте пока здесь.
– Стоим. Но энергоресурсы на пределе.
– Может, Каги слетает – быстрее будет? – предложил Натан.
– Нет, – сказал Серёга, поглаживая птицу. – По-моему, он не слетает. По-моему, он никак после перехода между слоями не оклемается – даже материться не может.
Ворона действительно выглядела очумелой и беспомощной – Серёгино поглаживание ей было явно не в кайф, но сопротивляться она не могла. Реакция Сары была предсказуемой:
– Ну, тогда пойдём мы и постараемся не задерживаться.
– Кто это «мы»? – поинтересовался я. – Если там один человек, то и от нас должен идти один. Иначе можем нагнать страху или вызвать агрессивную реакцию.
– Это правильно, – сказала женщина, вылезая из своего «кресла».
– А вот это не правильно! – возмутился я. – Один раз ты уже сходила одна на контакт. И, по сути, устроила там неолитическую революцию. Может, больше не надо?
– Ничего я не устраивала!
– Давай проведём по этому вопросу голосование. Или прибор подключим и сформулируем вопрос: устраивала или не устраивала?
– Но я же не хотела! – привела Сара последний неотразимый аргумент.
– Для истории и людей, которые там таскают каменные блоки, наверное, не очень важно, хотела ты или не хотела, – попытался я закрепить свою маленькую победу. – Так что посиди пока здесь. Лучше спроси у Первого, сможет ли он держать со мною связь без моих усилий?
Собственно говоря, это я мог спросить и сам, но интуитивно угадал, что нужно сменить тему, уйти в сторону, дабы избежать лобового столкновения. В итоге выяснилось: если я – лично-персонально – даю на это санкцию, то лушаги могут видеть моими глазами, слышать моими ушами и воспринимать озвученные мной мысли. Не озвученные тоже могут, но я сказал, что это, пожалуй, лишнее. Правда, всё это возможно лишь на небольшом расстоянии и при отсутствии помех. В данной ситуации ничто такой связи не препятствует.