Трактир «Пятиногий пони», хозяин которого нелепым названием хотел подчеркнуть, что в его древнем, полуразвалившемся заведении всего в избытке, ничем не отличался от всех других питейных, в которых довелось побывать Батури на пути к границе. Разве что дешевого, недоваренного пива и разбавленного вина здесь хватало с лихвой и напоить этой отравой можно было всех желающих.
Как и обычно, разговор о ночлеге Клавдий решил вести после того, как он и его спутница утолят жажду, чтобы в случае чего не пришлось требовать у трактирщика возврата денег. С наличными сейчас наблюдались проблемы, связанные с тем, что вампир находился вдали от фамильного замка, в котором хранились все сбережения. Приходилось экономить.
Расположившись в дальнем конце общей залы, Батури заказал себе выпивку, уточнив перед этим, не имеется и у хозяина бенедиктина. Ликера в кладовой, разумеется, не оказалось, и пришлось довольствоваться безвкусным, наполовину разбавленным пивом. Не успел Клавдий сделать второй глоток, как к нему за стол подсел здоровенный детина, от которого неприятно пахло чесноком, потом и застарелым перегаром. Незваный гость косо взглянул на Батури, ухмыльнулся и тут же перевел взгляд на Анэт, держащую в руках молчаливого, сонного младенца.
— Моя дрянь как разрешилась от первенца, так распухла, будто бочонок. А ты ничего так, стройна и красива. Только бледна малость. Видать паренек твой слаб и не дает разрумяниться.
— А вот и ужин, — улыбнувшись, заметил Батури. — Даже искать не пришлось, сам заявился.
— А ты не зубоскаль, урод, — уронил детина и демонстративно положил два здоровенных кулака на стол, — а то мы с моими ребятками зубки-то тебе быстро проредим. У нас, знаешь ли, не потчуют незнакомцев. А наглецов — тем паче. Так что бери дитятку и дуй отседова, пока я не рассерчал…
— Говорит много, но ничего. После первого укуса умолкнет. Так как, женушка, ты начнешь, или отдашь этого юношу мне?
— Бери себе, у меня ребенок… — ответила Анэт.
— А ну-ка, хлопцы, идите-ка сюда! — приподнимаясь, прокричал детина и поманил товарищей рукой. — Друг наш почтенный слов не разумеет. Я ему, воздухом подыши, значится, а он упрямится, — пояснил незнакомец, когда Батури со всех сторон окружили осоловелые, жаждущие почесать кулаки верзилы.
— Добавка… — вздохнул Клавдий. — Думаю, женушка, нам придется ночевать под звездами. После того, что мы здесь устроим, комнаты нам не видать.
— Да он издевается!
— Остынь, — приказал Батури, выплескивая в лицо детины пинту пива.
Дружок обиженного завсегдатая, стоявший позади Клавдия, решил восстановить справедливость и проучить несдержанного нахала, ударив в спину, но неизвестный путник оказался проворнее и сумел вывернуться из-под увесистого кулака. Он быстро оказался за спиной вожака и неразличимым движением перерезал ему глотку, после чего подставил под кровавую струю опустевшую кружку. Когда сосуд наполнился, пилигрим двумя большими глотками отпил солоноватого напитка и под оторопевшими взглядами посетителей предложил остатки своей спутнице. После секунды замешательства она все-таки взяла кружку и с жадностью принялась пить.
Пелена дружного оцепенения, царившая в общем зале, спала, и люди, крича и молясь Эстеру, ринулись к выходу, в один миг создав такую толчею, что выбежать хоть кому-то стало невозможно.
— Что скажете теперь? — в ехидной улыбке демонстрируя клыки, спросил Батури у замерших на месте товарищей убитого. — Все еще хотите провести ночь с моей женушкой? Уверяю, она будет не против…
Крики разбудили Долорис, но в противовес ожиданиям девочка не стала плакать, а с интересом разглядывала нелицеприятную картину, царившую в таверне. Казалось, ее занимала людская паника, будто малышка выпивала чужие страхи, становясь сильнее. Когда дружки убитого попятились, Долорис так и вовсе рассмеялась, чем еще больше смутила перепуганных верзил.
— Не торопитесь, — покачал головой Батури. — Когда жертва трепыхается, ей больнее.
После этих слов зачинщики драки рванулись к выходу, но не добежали до заветной цели и были убиты. Клавдий быстро, пока кровь не успела свернуться, несколько раз наполнил и осушил кружку, после чего подошел к Анэт и, взяв ее за руку, приблизился к хозяину трактира, который, несмотря на все ужасы, творимые в его заведении, не сбежал и стоял за стойкой.
— Сколько с меня за пиво? — спросил Клавдий.
— За мой счет, — не моргнув, ответил трактирщик.
— Боишься?
— Боюсь, — честно признался хозяин таверны. — Да вижу я, что ни ты, ни твоя мазель не глупы, и зазря чужие жизни забирать не станете.
— Откуда такая уверенность? — искренне удивился Батури.
— Да столько народу сбежало. Будь их жизни вам надобны, всех бы порешили, да нет — отпустили. Да и дело у меня есть. Такое, что в убытке не останусь.
— Дело? — пуще прежнего удивился Клавдий. — Какое дело у тебя может быть к вампиру.
— Буду говорить споро, пока стража не нагрянула. Беда у нашего наместника: поселились у него на семейном кладбище три фурии. Никому проходу не дают. Всем, кто суется в их владения, души выпивают.
— Если отомстят своему убийце, фурии исчезнут. Бросьте им на растерзание обидчика и дело с концом.
— Так-то оно так, да никому не ведомо, кто их прогневал. Беда в том, что прадед Ллира так свой родовой замок отстроил, что из него не выйти, на кладбище не заглянув. А значится, не могет наместник домой вернуться. Сейчас-то он в селе живет, в хорошем срубе, что артель наша отделала. Да хоромы хорошие — все одно не замок. И казна вся взаперти…
— Ах, вот в чем дело. Казна… — понимающе кивнул Батури. — Проблема, конечно, важная, но, чтобы разобраться с нею, нужен некромант, а не вампир.
— Так где ж некроманту взяться-то, ежели они все друг с дружкой воюют? А наместник и приют даст, и за девкой твоей приглядит, и пищу, ежели попросишь, выделит. Злого люда у нас вдосталь, и тюрьмы не бывают пусты. Новая смертная казнь лишь народ порадует, и не более. Ежели надумаете к наместнику идтить, вы уж за меня словечко замолвите, мол, я вам про беду рассказал.
— Я подумаю над твоим предложением, — сказал Клавдий, бросая на стойку последний серебряник. — Это тебе за смелость. Счастливо!
— В добрый путь! — схватив монету и тут же проверив ее на зуб, отсалютовал трактирщик и с улыбкой взглянул на трупы четырех верзил, которые постоянно требовали платы за охрану от нежелательных посетителей, коими сами являлись, да еще и пили за счет трактира. Одним махом избавиться от двух проблем — большая радость…
Прорицание второе
За долгие годы, проведенные в Хельхейме, Энин привыкла видеть трупы. Искореженные, догнивающие тела не вызывали в ней ни малейшего сострадания или жалости. Но картина, которую она увидела пасмурным, холодным утром за несколько часов перед штурмом, заставила ее содрогнуться. Зараженный чумой парнишка, лет десяти от роду, валялся в придорожной канаве с перерезанным горлом и глядел в небо кровавыми провалами глазниц, выклеванных вороньем.
Чума. В ответе за произошедшее была она, но убила не болезнь — черная смерть не режет глотки и не скидывает в канавы. Это сделали люди — безжалостные к себе подобным существа, которые убивают беззащитных и казнят невиновных.
Энин отвернулась от трупа и огляделась. Вокруг не было ни души, и некромантка решилась на греховный поступок. Она несколько раз взмахнула руками, вырисовывая в воздухе непонятные символы, и неподвижное тело парнишки дернулось, окоченевшие мышцы напряглись, а в глазницах загорелись темно-синие огоньки.
— Замри! — шепотом велела некромантка. — До заката лежи и не шевелись, а с приходом ночи иди к своему убийце и отомсти ему.
Замолчав, колдунья оборвала нить, связывающую поднятого с Хозяином. Теперь ни один маг не найдет некроманта, а зомби, выполнив приказ, превратится в обычного мертвеца, и его отомщенная душа вернется в круг перевоплощений. Бросив напоследок отводящее заклинание, Энин отправилась в лагерь. Настало время идти на штурм.
Назарин проснулся за несколько часов до рассвета, неторопливо умылся, надел принесенную накануне чистую солдатскую котту, рейтузы и пошел к капитану. Марк спал в своих покоях, спал нервно и беспокойно — снились ему убитые стигийцы, которые, будто овцы, шли через Хельхеймский мост на убой и падали, пронзенные стрелами. От кошмаров его избавил прорицатель. Назарин, не церемонясь, растолкал капитана, дождался, пока тот придет в себя после сна, и сказал:
— Бейте тревогу. Скоро будет битва.
Марк исполнил волю прорицателя.
Люди, разбуженные ударами колокола, вскакивали с коек. Офицеры помогали друг другу надеть кольчуги, солдаты, завербованные из простолюдинов, облачались в кожаные стеганки. Первые брались за мечи, вторые — за топоры, кистени, моргентшерны и луки. Вскоре весь гарнизон переместился на стены, башни и внутреннюю площадку перед воротами. Все застыли в ожидании битвы, а противника все не было.
Время тянулось невыносимо медленно, словно треклятые некроманты поработали над ним и заморозили Хельхеймской стужей. Защитники стояли молча, ничем не выказывая нетерпения. Ничто не предвещало сражения. Все было тихо, лишь противно скрипели на ветру лебедки катапульт и требучетов.
— Долго еще? — не выдержал Марк.
— Имейте терпение, капитан, — улыбнулся Назарин. — Не стоит торопить чужую смерть.
— Я уже устал от всего этого!
— Не поддавайтесь унынию…
— Ты меня вообще слышишь? Я устал убивать беззащитных. Устал от кошмаров. Устал от форта, опасного соседа и еще больше — от глупых овец, которые сперва идут на смерть, а потом вопят, вымаливая спасение… Как я от всего…
— Заткнись! — прорычал Назарин. — Ты — пример для твоих людей. Но если их вера в тебя ослабеет, они перестанут повиноваться приказам. Хватит жаловаться на судьбу. Враг у ворот, пришла пора командовать.
Марк пристальнее вгляделся в туман, который как назло окутал мост, сделав его едва различимым, — и ничего не увидел. Прислушался. Над пропастью надсадно выл свирепый ветер, громыхала река, где-то вдали клекотал орел, предвещая победу. Ничего, казалось бы, подозрительного, но вскоре предсказание Назарина сбылось, и на мосту появились люди. Они призрачными силуэтами выплывали из тумана и медленно, как ожившие мертвецы, шли в сторону крепости. В Лиоре никто даже не шелохнулся, наблюдая за этой картиной. Каждый из валлийцев уже не единожды видел ее и привык к убийству беззащитных.