— Ясное дело, но что видишь там ты?
— Ничего, — повторил юноша, пожимая плечами. Разговор с Шутом напоминал какой-то сумбур, сознание от беседы путалось, мысли перескакивали с одной на другую, надолго в голове не задерживаясь. Сандро решил бы, что его гипнотизируют, но прекрасная защита и врожденные способности магнетизера подсказывали, что ничего подобного не происходит.
— Я знаю, кто ты, — заговорщицки прошептал Иль Варден, — некромант.
Сандро опешил, не ожидая такого перехода, и не сразу нашелся с ответом.
— С чего вы…
— Не спорь. Я достаточно сильный маг, чтобы прочитать ауру и выяснить силу чародея. Ты пользовался черной магией. Упокаивал нежить. Отлично! Нам всегда не хватало некроманта, который ненавидит мертвых. Ты полностью нам подходишь.
— Только вот с возрастом незадача, — развел руками Сандро. — Придется искать другого, постарше.
— Привязался к возрасту, как кисейная дама! — расхохотался Иль Варден. — Забудь. Я никогда не любил магию цифр. Она для дилетантов. Итак, ты тот, кто нам нужен.
— Интересно, для чего?
— Наконец-то правильный вопрос! — всплеснул руками королевский советник. — Ты поведешь нашу армию в бой. Только черная магия действует в переделах купола. Благодаря тебе мы получим перевес в борьбе с защитниками Лиора.
— В вашем плане есть одна небольшая прореха, — возразил Сандро. — Если я некромант, разве я не должен быть мертвецом, который не может пройти через купол?
— Я уже говорил, что достаточно сильный маг. Я прочитал твою ауру. Ты живой, хоть и погибал когда-то. Конечно, только отмеченный печатью смерти может получить такое могущество в черной магии. Но ты жив…
— Ошибаетесь, — сказал Сандро грубым, не своим голосом. — Вы ошибаетесь на мой счет. Я всего лишь чародей. И работаю с силами природы, а не смерти. На мне нет никаких печатей. Я не умирал. И если вы внимательнее посмотрите на мою ауру, то прекрасно это поймете.
— Хм, странно, всего минуту назад, готов поклясться, твоя аура была другой, — задумчиво проговорил Иль Варден, по факту даже не взглянув на Сандро.
Тем временем дорога вильнула, пошла резко влево и на краткий миг, на востоке, взгляду открылась скала дракона. Та самая, на которую тремя годами раньше с благоговением любовались юный некромант и его возлюбленная. Теперь Сандро понял, какого монстра будет воскрешать неизвестный чернокнижник, и твердо для себя решил, что остановит его, не позволит вырвать древнее зло из камня.
«Змей Уроборос пожрал свой собственный хвост, — с какой-то тоской подумал Сандро, — и испорченный круг замкнулся. Отсюда, из Бленхейма, я убежал. Сюда мне предстоит вернуться, чтобы закончить начатое. Круг замкнулся».
— Я же говорил, что вы ошибаетесь, — пристально взглянув на Шута, уверенно сказал Сандро, сам не замечая, что использует в голосе магнетические нотки. Он и сам, казалось, был под гипнозом.
— Действительно ошибаюсь, — легко согласился Иль Варден, словно и не почувствовав, что на его решение повлияла враждебная магия.
— Мне надо туда, — Сандро указал в сторону скалы дракона, продолжая зачаровывать мага.
— Конечно, когда выберемся из ущелья, можешь идти, куда пожелаешь.
— Я уйду сегодня же ночью, когда остановимся на ночлег.
— Да будет так! — с задором отозвался Иль Варден.
Наутро он был очень удивлен, не обнаружив в числе обозников некроманта. И никто, ни один караульный, ни один селянин, не мог сказать наверняка, когда видел мага в последний раз. «Не иначе провалился в пропасть», — подумали многие после длительных и безуспешных поисков. На том и порешили. И лишь Шута одолевало странное предчувствие, а чутью он привык доверять.
Лес. Солнечные лучи застряли в сомкнутых ветвях, в почерневших листьях еле живых деревьев. Отовсюду — тревожащий полумрак, режущая слух тишина…
Тишина глубоко укоренилась в этом угрюмом мире, сотканном из тысячи веток и листьев; тишина поселилась в искореженных, словно от боли, деревьях, скрылась в кустах, которым удалось вылезти из-под тумана, вечно живущего здесь; тишина поднялась высоко в небо, сковала кроны.
И люди, и животные знали, что здесь не стоит показывать носа. И бабка Тоня знала, но не смогла уследить за непослушным внуком, который, играясь с ветками и палками, убежал так далеко от дома, что оказался в этом странном месте, в самом центре леса, у подножья драконьей скалы.
— Ирвин! Ирвин! — во все горло кричала старушка. — Где ты, мальчик мой?
Жуткое эхо разносилось окрест, меняя голос, наполняя его пугающими, пробирающими до седин нотками. Ирвин убегал от этого голоса, боясь повстречать свою бабушку, утратившую уже, вероятно, человеческое обличие и превратившуюся в оборотня. Он бежал, сломя голову, падая в сугробы, с шумом ломая ветки. Не услышать его было сложно, но бабка была глуховата. Лишь на это и надеялся парнишка.
— Ирвин! Ирвин! — голосила старушка, но ответом было лишь ужасное, противное эхо.
Мальчик бежал, не замечая ничего вокруг, пока неожиданно не наткнулся на исполинскую скалу, основание который походило на чешуйчатые лапы огромного дракона. Ирвин решил оббежать эту скалу, но не преуспел. Она была необъятной. И тогда Ирвин решился на отчаянный поступок, он как раз находился у хвоста этого каменного монстра. Ирвин побежал верх. Оттуда он хотел получше рассмотреть окрестности и убегать, уже зная дорогу. То-то он удивился, повстречав на вершине очень страшного, загадочного человека.
— Я ждал тебя, — сказал неизвестный, протягивая руку, закованную в чешуйчатую, как кожа дракона, латную перчатку. — Иди ко мне.
«Лыцарь, — судорожно подумал Ирвин. — Токмо лыцари ходють в железных рукавицах».
— Иди, — приказал человек мягким, как журчание ручейка, голосом. — Ты можешь мне доверять.
Ирвин знал, что рыцарям можно доверять, они и защитят от опасностей, и позволят переночевать в своих шатрах, в которых нередко спят во время военных походов и странствий. Ирвин сомневался недолго и с радостью принял приглашение.
— Тебя ищет бабушка, — проницательно заметил рыцарь. — Позови ее. Нехорошо убегать от старших.
И вправду. Теперь слабые отголоски бабушкиных криков, доносившихся от подножья горы, не были такими пугающими, как раньше. Да и бабушкин голос больше не напоминал завываний оборотня. «У страха глаза велики», — вспомнил пословицу Ирвин и чуть не расхохотался, подумав о том, что испугался напрасно. И ведь не приключилось ничего страшного. Вовсе не стоило так бояться.
— Зови, — вновь напомнил о себе рыцарь.
— Бабушка! Тоня! Я здесь! — тонким голосом закричал мальчишка, но эхо странным образом разнеслось далеко окрест, окрепло, сделав призыв, казалось, во стократ громче. — Бабушка! Беги сюда! Здесь так красиво!
Тоня услышала внука и, вздохнув с облегчением, помчалась на зов его голоса. Она знала страшные истории насчет драконьей скалы. Давно, еще во времена королей и друидов, здесь произошла страшная битва между магами и на пустом месте появилась эта скала, одним своим видом пугавшая все близлежащие деревни. Люди ушли отсюда, больше не охотились в этом лесу, не собирали грибов и ягод. Так продлилось несколько веков. Со временем история превратилась в легенду, люди вернулись, но так и не решались селиться в округе. И тем более, приходить к скале дракона. Но сейчас был не тот случай, чтобы бояться. Ее внук там, на вершине, и его следовало немедленно вернуть домой.
Думая о том, что немедленно выпорет неслуха, забыв об усталости и возрасте, Тоня пущенной стрелой взбежала наверх и обмера, увидев Ирвина в руках черного мага. Она знала не понаслышке, как выглядят маги, в какие одеяния они облачаются перед жуткими, смертельными ритуалами, и сразу поняла, что ее ждет.
— Отпусти его, исчадье тьмы, — запыхавшимся голосом произнесла Тоня. — Не губи его. Он молод, вся жизнь впереди. Возьми меня.
— Я возьму обоих, — сказал чернокнижник и неторопливо провел посохом перед собой.
Последнее, что увидела Тоня, прежде чем впасть в безвольное состояние, были глаза кобры, неистово полыхавшие в навершии некромантского посоха. Остального она уже не помнила. Не видела. Не ощущала. То, как маг укладывал ее на камень рядом с внуком, как поджигал свечи, которые странным образом не гасли на ветру, как чертил непонятные символы на камне, все это стерло из памяти Тони губительное колдовство чернокнижника.
Закончив приготовления, маг подошел ближе к жертвам и воздел руки к небу, начиная ритуал.
— Плененный магией светлой, да поднимется, да восстанет из небытия силою темною, — мерным спокойным голосом читал заклинание колдун, опускаясь на колени перед мальчишкой. — Да исполнится воля моя, да свершится задуманное мной, — говорил он, доставая из-за пазухи кривой нож и убивая неподвижно лежащего Ирвина. — Да воссияет звезда моя, да увидит она кровь и напитается ею, — приказывал маг, коротким, скупым движением перерезая Тоне горло. — Кровью младой и кровью старой, жизнью и смертью заклинаю тебя: «Оживи»! — громогласно вещал чернокнижник, поднимая с земли посох с оголовком в виде разъяренной кобры и выводя им в воздухе странные символы.
Ирвин умер почти сразу. Тоня продержалась гораздо дольше. Несмотря на почтительный возраст, она была сильна и вынослива. Тоня лежала на холодном камне, чувствуя, как умирает, и смотрела на внука. Кровь вытекала из ее разрезанного горла, а у нее не было сил даже для того, чтобы закрыть рану руками. Под нею уже скопилась целая лужа теплой и липкой крови. «Не уберегла, не защитила», — на удивление четко, словно черная магия, сковавшая ее, истаяла, подумала Тоня и с этой мыслью скончалась, в последние секунды жизни глядя на любимого, хоть и непослушного внука.
Кровь, молодая и старая, смешиваясь воедино, стекала по величественной морде дракона. Сползала вниз, окропляя глаза, проникая в разинутую пасть. Словно подхваченный всеми семью ветрами, чернокнижник воспарил над землей. Лишь на жалкий метр, но ему этого было достаточно. Неожиданно скала содрогнулась, завибрировала, пошла трещинами. Камень начал осыпаться, целыми пластами со страшным ревом обрушиваясь вниз. Под каменной шелухой — о диво! — показалась чешуя черного дракона.