Все произошло так быстро, что святой отец не успел и понять, когда у него забрали власть. Не прошло и часа после появления неизвестного военноначальника, как он уже заправляет в лагере и диктует Церкви свою волю. «Но ничего, — утешал себя вампир, — после Сбора мы увидим, кто тут главный».
Теперь Бенедикт нервно покусывал губы и с трудом заставлял себя стоять на месте, не наворачивая круги посреди собственного шатра, который пришлось в скором режиме подготовить для военного совета. Все, кого первосвященник хотел видеть, уже собрались и лишь король нагло опаздывал. «Вот бы он и вовсе не пришел», — тешил себя мыслью Бенедикт, но его желаниям не суждено было сбыться.
— Приветствую всех собравшихся, — мягким баритоном поздоровался Реордан, первым входя в шатер. Следом за ним вошли двое, Бенедикт не сразу обратил на них внимания, со злостью рассматривая короля в парадном офицерском мундире. — Надеюсь, мне простят опоздание. В это самое время подоспели мои основные войска, которые охраняли обоз простолюдинов. Требовалось мое присутствие. Теперь можно начинать…
— Простите, что принимаю вас в таких условиях, ваше сиятельство, — Бенедикт уселся в резное, украшенное полудрагоценными камнями кресло, нелепо смотревшееся посреди бедноты походного шатра, и положил унизанные перстнями пальцы на колени, принимая величественную позу главы совета. — Сами понимаете, на пороге война.
Реордан в компании Иль Вардена и Сандро стоял у входа в шатер, будто намеревался покинуть его, и не торопился занимать свободное место на пышных подушках. Колдун, застывший по левую руку от него, был одет в черный долгополый плащ, капюшон был опущен низко, почти на самый нос — лица не разглядеть. Он держался неподвижно, словно статуя. Стоящий по правую руку от короля Шут нарядился в грузную, украшенную вязью золотых символов, хламиду. Широко улыбаясь, он беспардонно обсматривал разношерстную компанию людей, собравшихся в походном шатре.
Лейтенант Аспин в дорогом кафтане с двумя кинжалами, сверкающими агатами и рубинами, сидел напротив Бенедикта, скрестив ноги и выпрямив спину. Не шевелясь, он неотрывно смотрел на главу Ордена и казалось, этим с виду бесстрастным взглядом воспламенит Вестника Эстера. Фея в вызывающей полупрозрачной накидке полулежала на мягких подушках и в задумчивости накручивала на палец локон черных волос. Два святых брата, судя по одеждам — далеко не самых последних рангов, стояли по обе стороны от Бенедикта и, словно опасаясь нападения на первосвященника, держали руки на коротких ритуальных ножах.
— Но мы собрались не для того, чтобы обсуждать бедность убранства, господа, — продолжал тем временем Бенедикт. — Нас беспокоит судьба людей, которые по воле Эстера оказались под нашей опекой.
Аспин возмущенно фыркнул, но смолчал. Святой отец посмотрел на него с укоризной и снова заговорил:
— Сегодня эти люди требуют защиты, но некоторые из вас решили, что им лучше взять в руки оружие и пойти на штурм неприступных валлийских укреплений. Мы уже имели горький военный опыт. Миролюбивый народ Стигии не способен за несколько недель привыкнуть к военным будням, научиться убивать и брать приступами крепости. Я призываю вас к терпению. Людям надо время, чтобы собраться с силами и дать достойный бой.
— Как священнослужитель отец Бенедикт призывает к терпению, — медленно и с расстановкой заговорил Реордан. — Конечно, я понимаю, церковь не может гласно говорить, что пришла пора решительных действий, но времени у нас как раз таки нет. Мои разведчики доложили, что армия Балор Дота находится в трех днях пути. У нас три дня, господа, чтобы приготовиться к штурму. Если мы не сделаем этого, все те люди, которые пришли сюда, желая избавиться от рабства, вновь попадут в кабалу некромантов.
— С некромантами можно вступить в диалог, — предложил Бенедикт. — И не смотрите на меня осуждающе, уважаемые господа. Когда я открою вам глаза на происходящее, мои слова не покажутся столь нелепыми. Сейчас мы обладаем реальной силой: у нас есть войско, маги, даже собственный ручной дракон. В то время как Гильдия некромантов на пике своего упадка и большая часть личей погибла, а армия неупокоенных прорежена несколькими крупномасштабными битвами. Наш голос сейчас довольно весом. К тому же некроманты зависят от подушной подати, то есть зависят от нас. Мы можем не попросить, а потребовать льгот и послаблений. И Балор Дот будет вынужден пойти на уступки. Мы добьемся от Гильдии признания в Стигии короля, выбьем разрешение на собственную армию, отстройку крепостей и форпостов, уменьшим втрое, а то и вчетверо подушную подать. Все это реально, господа. И намного привлекательнее, нежели сложить голову в бесполезном штурме. К тому же, если нам не удастся сломить укреплений валлийцев, мы потерям армию. В таком случае добиться более-менее достойных уступок от короля мертвых будет гораздо сложнее.
Сперва Аспин хотел занять выжидающую позицию, обоснованно считая, что его голос менее весом, чем голоса остальных: он не был облечен широкой властью, как глава Ордена, и обладал меньшим числом воинов, нежели король. Но речь Бенедикта изменила отношение лейтенанта к текущему положению дел и он решил высказаться раньше запланированного.
— В этом… есть здравый смысл. Трудно угадать реакцию людей из Большого мира на наше с вами нападение. Допустим, мы победили. Что дальше? Хорошо, если нас с вами признают и позволят поселиться в Валлии. Но что произойдет, если Тройственный союз объявит нас вне закона? Против объединенных войск у нас точно не будет шанса. Погибнут все: и воины, и их семьи.
— Ваши доводы очень весомы, — почесав гладко выбритый подбородок, заметил Реордан. — Но давайте мыслить глобально. Всем вам известно, что на востоке Хельхейма заповедные земли. Там нет некромантов и нет подушной подати. Зато есть разрастающиеся кладбища. Кто помешает личам в один прекрасный день разграбить их? Таковых не найдется. Мы можем подписать пакт с некромантами и прожить после этого прекрасную жизнь без войн, убийств и подушной подати. Но не обманывайте себя, мир продлиться недолго и за нашу алчность заплатят внуки. Повелителей мертвых не страшат ни годы, ни столетия. Не сегодня, так завтра они окрепнут вновь, соберут новое войско и разорвут все подписанные ранее соглашения. Это вопрос времени. Причем время играет не в нашу пользу. Да, сейчас мы можем вступить в переговоры с Балор Дотом и отсрочить неизбежное, а можем изменить ход вещей и добиться реальной свободы уже сейчас.
— А если мы своей активностью разрушим купол? — не желал сдаваться Бенедикт. — Мы превратим в кладбище не только Хельхейм, но и Валлию.
— Купол — не мыльный пузырь и не лопнет от одного прикосновения, — вступил в беседу Сандро. — Его поддерживают восемнадцать башен, каждая из которых — сильнейший энергетический накопитель. Для того, чтобы уничтожить купол, надо разрушить до основания все башни. Но и этого будет мало. Концентрация магии вокруг Хельхейма так велика, что пройдут дни, а может и месяцы прежде чем остаточный купол окончательно развеется. Только после этого неупокоенные смогут покинуть резервацию.
— Уж не приспешник ли ты одного из некромантов? — заинтересовался Бенедикт. — Откуда, позволь узнать, у тебя такие познания?
— Это не вашего ума дело, святой отец, — вступился Реордан. — Просто запомните, что моя агентура знает, как добывать информацию.
— Как бы там ни было, мы не можем рисковать и вновь нападать на собратьев. Только припомните, какой катастрофой обернулся штурм в прошлый раз. Мы должны решить проблему дипломатическим путем. Я говорю вам это от имени своей многочисленной паствы…
— От имени какой паствы? — наиграно изумилась Лайра. — Которую обобрал до нитки?
— Если мне не изменяет память, милейшая, вы пришли из Валлии. Что побудило вас покинуть Большой мир и явиться сюда? Уж точно не человеколюбие.
— Это обвинение? — глаза Лайры вспыхнули гневом.
— Обвинение в чем? — усмехнулся Бенедикт. — Вы во всем видите заговор, милейшая. Это отчетливо попахивает… нет, смердит паранойей и манией преследования. За вами случайно никто не охотится, желая украсть невинность? Говорят, это первейший симптом этого страшного недуга.
— Преклоняюсь перед вашим лекарским опытом, патер, — с презрением проговорил Аспин, — но хамство не делает вам чести.
Слова, которыми Бенедикт начал военный совет, заставили лейтенанта усомниться в принятом решении, посеяли в уме зерно сомнений. Но теперь все стало ясно: патером руководит не рациональный рассудок и желание принять верное решение, а банальный страх. Аспин ненавидел интриганов, но еще больше — трусов. И теперь испытывал к священнослужителю глубокую антипатию.
— Вы хороший воин и рассудительный полководец, — язвительно улыбнулся Бенедикт. — Я смог убедиться в этом во время первого штурма, когда вы издали наблюдали за тем, как гибнут люди.
— А не вы ли, патер, бросили этих людей на верную смерть? Я загодя предрекал исход сражения, но вы настояли на штурме. А знаете, почему? Потому что почувствовали нехватку провианта и вам надо было избавиться от лишних глоток!
— Право судить — право Эстера, — пожал плечами Бенедикт. — Можете называть меня убийцей, но не я отдавал приказ идти на штурм и перед Богом моя совесть чиста.
— Не все мы боги, но все умеем судить, — многозначительно сказал Иль Варден. — Хотя другие считают, что осуждать.
— Не понял…
— И не удивительно! — воскликнул Аспин. — Мы тоже не понимаем вашей агрессии к простолюдинам. Это низко, патер. Очень низко. Хотите забрать у них все? Вытрясти последнее? Сегодня же! Я требую, чтобы вы сегодня же с покаянием вернули мирянам всю отнятую у них десятину.
— Но это невозможно, — возмутился Бенедикт. — Для этого понадобится время. А у нас его не так много. Вы сами говорили…
— Значит, для того, чтобы отобрать, время нашлось, — оскалился Аспин. — А вот для того, чтобы вернуть — увы и ах! — его нет?
— Мы говорим не о том, — сказал Реордан, обводя собравшихся тяжелым, упорным взгл