– Ты приближаешься к зоне, которую я обозначила, – сказала она, считывая инерционные координаты с иконки экзообзора.
– Ага. Я заметил.
Лора улыбнулась.
Ибу завис у самого подножия хребта. В пятидесяти метрах от него кристаллическая стена резко изгибалась, образуя дно узкой долины. Противоположная стена ущелья находилась всего в семидесяти метрах за его спиной.
– Начинаю первую фазу, – объявил Ибу.
Передаваемое им изображение дернулось, когда он наклонился и снял пакет для глубокого сканирования со своего пояса, увешанного инструментами. Это был простой зеленый круг размером с перчатку его скафандра.
Лора схватилась за мягкий край ложа, когда Ибу включил упряжь и медленно заскользил вперед. Она видела его вытянутые руки. Трудно было понять, где в точности находится поверхность кристалла, в этом странном переменчивом свечении, исходящем из его глубин.
Кончики пальцев Ибу коснулись твердой поверхности, и его слегка отбросило назад. Ударили струйки газа, удерживая его на месте.
Лора выдохнула. Она и не заметила, как затаила дыхание.
– Трение практически отсутствует, – сообщил Ибу. – Липучки скафандра не пристают.
– Результат усиленных валентных связей, – отозвалась Лора. – Этот кристалл имеет меньше неровностей поверхности, чем обычное вещество.
– Понял. Применяю пакет. Посмотрим, удержится ли он.
Лора толком не знала, какой клей был нанесен на пакет для глубокого сканирования, но, когда Ибу приложил пакет к поверхности дерева и ударил по нему коротким выбросом газа из форсунок упряжи, чтобы сильнее прижать его, клей вроде бы сработал.
– Тактильный контакт подтвержден, – сказал Ибу. – Телеметрия в норме. Перемещаюсь на вторую локацию.
– Отлично сработано, – похвалила его Аянна.
«У нас проблема», – прозвучал телепатический голос Джоуи.
Лора открыла глаза, свернув визуальный канал Ибу в маленькую вспомогательную иконку экзообзора. Она оглядела переднюю кабину, но на первый взгляд все было в порядке.
– Что случилось?
Глаза Джоуи уставились на нее с неподвижного перекошенного лица.
«Я использовал оптронные датчики шаттла, пытаясь найти „Вермиллион“. И не смог. Корабль исчез».
– Что?! – рявкнула Аянна, и вспышка тревоги в ее мыслях, казалось, была способна пробить любой защитный экран.
«Я не могу его найти, – сказал Джоуи. – Послушайте, что-то серьезно не так в потере контакта с дронами и „Вермиллионом“ только из-за доплеровского эффекта. Не важно, насколько сильно смещается частота канала, мы все равно должны быть в состоянии уловить сигнал».
Аянна выглядела сильно раздраженной.
– Еще бы! Понятное дело.
«Хорошо. Ну вот. Меня это беспокоило – более чем. Я начал просматривать визуальные данные. „Вермиллион“ имеет нефиговую длину, тринадцать сотен метров. С такого расстояния мы должны его видеть невооруженным глазом. А уж оптроника нашего шаттла должна отсюда различать его долбаный серийный номер. Мы знаем, на какой он орбите. Мы знаем, где сфокусировать поиск. Я провел базовое сканирование пять раз. На орбите планеты нет вообще ничего. Ни „Вермиллиона“, ни „Виконта“, ни „Вердана“. Наши корабли на орбите отсутствуют».
– Они же не… – начала Лора. – Вот хрень. Они же не могли все упасть! – Она обратила отчаянный взгляд на Аянну. – Или могли?
– Они были на тысячекилометровой орбите, – сказала Аянна. – Мы в этом убедились, прежде чем войти в область темпорального сдвига Леса. Я не представляю, какая сила могла бы сдвинуть их с орбиты.
– Та самая сила, которая замедляет время здесь, – сказала Лора. – Джоуи, мы существуем здесь в более медленном потоке времени. Есть ли шанс, что все они находятся по ту сторону планеты и им просто нужно много времени на возвращение в зону нашей видимости?
Его деформированное лицо не выражало эмоций, но из мыслей так и хлынуло презрение.
«Ну конечно! И как же мне в голову не пришло, а? Давай прикинем. Корабли располагались на орбите на равном расстоянии друг от друга. Один из них должен быть всегда виден. В большинстве случаев – два».
– Те сферы, которые мы засекли, направлялись к планете… – сказала Аянна. – Может быть, это оружие?
– И мы не увидели взрывов? – усомнилась Лора. – Нет. Случилось что-то другое.
– Если бы корабли что-то столкнуло с орбиты, в местах падения были бы дьявольские кратеры, – заключила Аянна. – Прямо сейчас в атмосферу выбрасывались бы мегатонны каменного пара. Вся климатическая система планеты уже разрушилась бы. Джоуи, есть какие-нибудь признаки этого?
Теоретику гиперпространства удалось моргнуть.
«Нет. Но я проведу основательное сканирование. Может быть, они не разбились. Может, установки инверсной гравитации продержались достаточно долго».
– Проведи, – коротко сказала Аянна.
– А мы скажем?..
Лора махнула рукой в сторону грандиозного чуждого объекта, мерцающего за лобовым стеклом. Огни экзопода по-прежнему регулярно вспыхивали и гасли.
– Нет, – быстро сказала Аянна. – Пусть вернутся на шаттл, тогда мы их огорошим. Не надо их отвлекать, пока они там.
– Ладно.
Медленная дрожь прошла по позвоночнику Лоры. Казалось, холод шел изнутри.
– Даже если корабли сошли с орбиты, это не объясняет, что случилось со всеми дронами.
Аянна энергично кивнула:
– Правда.
Лора смотрела, как Ибу устанавливает остальные пакеты глубокого сканирования. К ней стали поступать данные об удивительной молекулярной субструктуре внутри кристаллической конструкции дерева: миллионы отдельных слоев переплетались, слагаясь в невероятно сложные узоры. Каждая группа обладала уникальным энергетическим уровнем.
– Просто охренительная хрень, – прошептала Лора.
Ее вспомогательные процедуры пытались составить карту слоев по данным сканирования, но макроклеточным ячейкам Лоры просто не хватало вычислительной мощности. Даже у когнитивного комплекса шаттла уйдут недели на работу над этой задачей.
– А ведь мы видим лишь крошечную часть. Все дерево целиком – гигантский твердотельный контур, управляющий отрицательной энергией… и это только та составляющая, которую я понимаю. Вероятно, дерево само генерирует и отличия в валентности, а такая штука уже практически из области вечного двигателя.
– Значит, где-то внутри должен быть управляющий механизм, – заметила Аянна. – Возможно, отдел, который управляет своими собственными процедурами.
– Где-то внутри. Да. Но это «внутри» измеряется кубическими километрами.
– Логика говорит, что подобный механизм должен находиться в середине утолщения в форме луковицы на другом конце дерева.
– Конечно. Логика. Ибу, Рохас, вы чувствуете какие-нибудь мысли, исходящие от дерева? Не обязательно похожие на наши быстротой и вообще не обязательно похожие.
– Извини, Лора, – сказал Ибу, – ничего такого. Мое экстрасенсорное восприятие едва способно проникнуть внутрь кристалла… и не могу сказать, будто понимаю хоть половину воспринимаемого.
– Ну ладно. Я отправляю вам файл для модулей взятия проб с координатами точек, откуда я хочу получить образцы.
– Лора, – заговорил Рохас, – мы наблюдаем в этом кристалле единую очень сложную молекулярную структуру. Можно ли вообще брать пробы?
– Можно ли? – пробормотала она. – Нужно! Это самый невероятный молекулярный механизм, который я когда-либо видела!
Ибу хмыкнул.
– Он имеет в виду, если мы начнем втыкать туда нити пробоотборника, они не сработают как булавка в воздушном шаре?
Лора сделала вдох, чтобы успокоиться.
– Я хочу взять максимум десять граммов, и ни одна точка не приходится на каналы отрицательной энергии. Отбор проб ничего там не повредит, ясно? Это безопасно.
Аянна обернулась в кресле пилота и скептически подняла бровь.
– Безопасно, – повторила Лора, отказываясь отступать.
– Хорошо, – сказал Ибу. – Задействую первый из модулей.
Так они выяснили, что режущим нитям очень трудно прорезать поверхность кристалла с усиленным сцеплением атомов.
– Это может занять некоторое время, – призналась Лора, посмотрев на мучительно медленное продвижение кончиков нитей.
Ибу включил последний из модулей.
– Тогда я слетаю и посмотрю на яйца, – сказал он.
Лора развернула визуальный канал, который шел от него, и наблюдала, как Ибу скользит вдоль освещенной расселины, над самым ее дном. По мере его продвижения упряжь периодически испускала клубы газа, подсвеченные жутковатой иллюминацией из толщи кристалла. Борозда становилась все меньше и уже и несколько раз сливалась с другими по дороге.
– Ибу, там у тебя что, свет тускнеет?
Изображение, к которому была подключена Лора, раздражающе дергалось, и чем дальше Ибу продвигался по складке, тем сильнее становились помехи. А теперь она изо всех сил пыталась разглядеть колебания фосфоресценции в глубине кристалла. Картинка выглядела так, словно Ибу оказался в тени, что в принципе не представлялось возможным.
– Нет, – ответил он. – С чего бы? Модули взятия проб прикрутили освещение в дереве?
Лора подавила улыбку.
– Нет.
– Пропускная способность сигнала значительно снижается, – предупредила Аянна. – Ибу, ты входишь в зону серьезных помех. Внутри кристалла что-то изменилось?
– Нет. Но я уже вижу сферы. Они как… о черт! Я не могу…
Хотя ее веки были сомкнуты, Лоре хотелось прищуриться, чтобы лучше видеть. Она с большим трудом разглядела темные шары, выраставшие из кристалла. Подключение к оптике Ибу стало порталом в мир зыбких теней.
– Что происходит? – резко спросил Рохас.
– Ничего, – отозвался Ибу. – Я не могу прощупать эти штуковины своим сверхчувственным восприятием, вот и все. Будто на них стоит щит. Такой же, каким мы сами научились защищать свои мысли. Но они поистине чудесны. Я уверен.
– Ты хочешь сказать, что они живые? – перепугалась Лора.
– Я не знаю.
– У него учащается сердцебиение, – предупредила Аянна.
Лора увидела, как Ибу скользит ближе к сферам. Изображение смазалось, затем вернулось. Теперь было очень трудно что-либо различить, остались лишь тени, серые на сером. Более светлый контур руки Ибу пересек поле зрения в направлении одного из шаров.