Несмотря на то что у лазутчиков не было шансов выжить (если их существование вообще можно было назвать жизнью), пожираемые огнем воины не собирались снова отправляться в объятия смерти в одиночестве. Антонидас, ослабевший от вражеской атаки и от своих попыток ее отразить, мог лишь беспомощно наблюдать за тем, как эти двое повернулись, все еще охваченные пламенем, и набросились на женщину, которая его спасла. Бледное лицо Сатеры исказилось, ее голова запрокинулась назад, а черные волосы разметались и закрыли ее, подобно вуали. От удара воздух вылетел у нее из легких, и Антонидас услышал громкий хруст – рыцари смерти усилили натиск, продавив ей грудную клетку и переломав ребра.
– Сатера! Нет!
Антонидас повернулся и увидел принца Кель’таса. Его красивое лицо искажала гримаса ярости – гибель его подруги и коллеги разгневала эльфа. Он поднял обе руки и развел их в стороны. На другом конце зала один из рыцарей смерти дернулся, а затем завопил, когда его тело буквально разорвалось на части. Это кошмарное зрелище привело Антонидаса в чувство.
– Кель’тас! – воззвал он, пытаясь перекричать шум боя и подняться на ноги. – Кель’тас!
После второго окрика эльф повернулся и обратил свой властный взор на Антонидаса.
– Не давай им телепортироваться! – крикнул Антонидас, отражая атаку – одной рукой он быстро выставил щит, о который разбилась стрела смерти. Принц эльфов замотал головой, словно пытаясь прояснить мысли, и кивнул. Он обратил свой полный гнева взор на вражеских лазутчиков и начал водить руками, готовясь наложить чары.
Предводитель чернокнижников зарычал на Кель’таса.
– Рыцари смерти, ко мне! – воскликнул он, держа Глаз над собой. Те немногие, кто еще стоял, повиновались и встали в круг, спиной к нему, чтобы защищать его и добычу. Кель’тас продолжал произносить заклинания, и чары уже почти были наложены. Но вот вокруг рыцарей смерти снова закружились тени, которые на этот раз из-за сияния Глаза приобрели лиловый оттенок, и их очертания стали смазанными. Они исчезли за миг до того, как Кель’тас завершил череду заклинаний. Эльф выругался на родном языке.
Рыцари сбежали… но маги могли последовать за ними и поймать их там, куда они отправились. Антонидас произнес заклинание телепортации, немного изменив его так, чтобы материализоваться там же, где оказались рыцари смерти. Через секунду Андонидас обнаружил, что стоит на широком балконе. Он узнал это место – оно находилось на верхних этажах Аметистовой цитадели. Рыцари смерти собрались в сторонке, а их предводитель гордо стоял среди них, выпрямившись во весь рост и держа в своих руках Глаз. Тут же рядом появились Крас, Кель’тас и другие маги.
На этот раз Кель’тас и Антонидас были готовы. Они мгновенно вспомнили заклинания, произнесли их, и завершили наложение чар. Главный рыцарь смерти резко развернулся и зловеще посмотрел на Антонидаса, но верховный маг позволил себе слегка улыбнуться.
– Вы быстро управились в хранилище, но здесь мы оказались проворнее. На этом балконе теперь не работают ваши телепортационные чары. Бежать некуда, – произнес Антонидас, глядя прямо на предводителя лазутчиков. Теперь маги могли поймать или прикончить рыцарей смерти, пленив одного, чтобы выпытать у него сведения. И тогда они смогут многое узнать о вождях Орды и об их намерениях.
– Может быть и некуда, – негромко произнес рыцарь смерти, хотя его все равно было хорошо слышно. – Но зачем же нам бежать, если мы можем полететь?
Когда он сказал это, за его спиной поднялся ветер. Он пронесся по балкону, заставив Антонидаса пошатнуться. Затем раздался свистящий звук, который становился все громче и громче, пока наконец часть ночного неба не упала вниз, поравнявшись с балконом. Тьма медленно разделилась на несколько длинных ящероподобных силуэтов, которые повисли в воздухе за парапетом балкона. На их блестящих черных мордах горели жестокие глаза. Антонидас почувствовал, как его обдало жаром, и одежды мага тут же стали мокрыми от пота.
– Глупец, неужели ты думал, что мы придем одни? – смеясь, спросил рыцарь смерти. Затем дракон, самый крупный из всех, кого когда-либо видел Антонидас, подлетел ближе к балкону и положил длинный шипастый подбородок на парапет.
Антонидас увидел, как побледнел Крас, и смог разобрать его шепот:
– Смертокрыл.
Едва услышав свое имя, могучий дракон повернул голову и внимательно посмотрел на Краса. Маг не дрогнул под его взглядом, но Антонидас пошатнулся.
Смертокрыл? Здесь?
Рыцарь смерти шагнул на парапет, а затем забрался на спину Смертокрылу.
– Я получил то, за чем пришел сюда. Уходим!
Антонидас успел прийти в себя и запустить в улетавших существ молнию, но та отскочила от их щитов. Телепортироваться было нельзя – они удалялись слишком быстро и держались совсем рядом. Кель’тас и другие маги покачали головами. Они не могли атаковать других рыцарей смерти, не рискуя при этом попасть по дракону, который бы с радостью сжег всю цитадель.
Словно для того, чтобы подчеркнуть реальность этой угрозы, два дракона, державшихся по обе стороны от Смертокрыла, вдруг подлетели ближе и широко распахнули свои пасти. Маги едва успели поднять щиты. Потоки жидкого красно-золотого огня вырвались из глоток ящеров, врезались в балкон и подожгли занавески и свитки внутри комнаты. Антонидас негромко выругался, глядя на то, как остальные рыцари смерти забрались на спины этих тварей, взмыли в небо и исчезли из виду. Маг знал, что могучие существа могли с легкостью прорваться через установленные им защитные заклинания – Антонидас никогда не думал, что им придется сдерживать натиск этих гигантов.
Верховный маг почувствовал отчаяние. Он и остальной Кирин-Тор должны были защищать этот город и его жителей, но этой ночью он подвел их. Он всегда говорил, что каждый маг должен осознавать пределы своих возможностей, и сегодня Антонидас понял, что познал свои. Он глядел в ночное небо, высматривая в нем грабителей, но те уже улетели. И забрали с собой Глаз Даларана – один из самых могущественных артефактов этого города.
«Я получил то, за чем пришел сюда», – сказал рыцарь смерти.
Антонидас знал, что им было нужно. Но оставался вопрос – зачем?
Глава двенадцатая
Фенрис озадаченно уставился на древнее сооружение. Он не знал, чего ждать от гробницы Саргераса, но точно не этого. То, что орк сначала принял за резные узоры, на деле оказалось ракушками, костями и хребтами различных морских тварей, прилипшими к стенам здания за годы, которые оно провело под водой. Он как будто своими глазами увидел дно океана, которое подняли на поверхность и построили на нем что-то похожее на дом. И двери в это удивительное здание были широко распахнуты.
– Это здесь-то нас ждет тот артефакт? – хмурясь, спросил Фенрис. У него с трудом получалось соотнести неуклюжий внешний вид этого места с невероятным предметом, который, по словам Нер’зула, хранился здесь.
Впрочем, у рыцаря смерти никаких сомнений не было.
– Он здесь, – настаивал Рагнок. – Я чувствую его там, глубоко внутри.
– Так пошли уже! – прокричал Тагар. – Почему мы стоим на месте? Чем скорее войдем, тем скорее вернемся!
Фенрис частенько не соглашался с вождем Костеглодов, но на сей раз тот оказался прав. Фенрису не терпелось поскорее закончить эту работенку, достойную мальчика на побегушках. Он махнул своим оркам, и они вместе с Рагноком, Тагаром и его Костеглодами вошли внутрь. Куда бы ни посмотрел вождь, все указывало на то, что здание сотни или даже тысячи лет провело под водой. Все углы и грани сгладились от воздействия воды и от налипших на них мхов и кораллов. Пол покрывал слой плесени и водорослей. Все украшения на стенах либо разрушились за эти годы, либо покрылись толстым слоем ила. Тут и там оставшаяся вода собралась в лужи и застоялась. Сюда не проникал свет – в этом необычном здании не было окон, – но оркам это не помешало. Рагнок поднял руку и над ним возник шар желтоватого света. В коридоре появились жутковатые тени, но, по крайней мере, так орки могли постепенно двигаться дальше.
Они уходили все глубже, и Фенрис заметил, что стены стали чище, чем были у входа. На них осело не так много ила, да и сами стены пострадали гораздо меньше. Резьба, украшавшая каждую поверхность, стерлась не так сильно, поэтому орк тут и там видел примеры того, как выглядел этот храм в дни своего величия. Наверняка он был великолепным, прекрасным и невообразимо изящным. Проходя по его коридорам, Фенрис почувствовал себя грубым животным. Он видел, что другие орки из его клана ощущали то же самое. Впрочем, на Тагара и на его Костеглодов красота храма не произвела никакого впечатления, ведь они не ценили ничего кроме смерти и разрушения. Рагнок же был полностью сосредоточен на их задании.
Возможно, поэтому именно Тагар вдруг остановился и указал куда-то в район стыка стены и пола.
– Смотрите сюда! – крикнул вождь Костеглодов. Фенрис проследил взглядом за его пальцем и увидел темное пятно, размазанное по резному орнаменту. Оно было похоже на… – Кровь, – подтвердил его догадки Тагар. Он склонился рядом с пятном, понюхал его, а затем лизнул языком. – Орочья кровь, – уточнил вождь Костеглодов, снова поднимаясь на ноги. – Ей несколько лет.
– Скорее всего, это кровь Гул’дана или его чернокнижников, – предположил Рагнок. – Мы уже близко!
Несмотря на то что это означало скорое завершение их путешествия, Фенрису стало не по себе.
– Будьте начеку, – велел он своим оркам, и те мрачно кивнули.
– Неужели ты испугался, Фенрис? – насмешливо спросил Тагар, подходя ближе и вставая с ним нос к носу. – Боишься того, что мы можем тут обнаружить?
– Конечно боюсь, идиот! – рявкнул Фенрис. Его клыки оцарапали щеку юного вождя. – Гул’дан, конечно, предатель и глупец, однако он все равно был самым могущественным чернокнижником в Орде! И что-то в этом храме убило как его самого, так и его последователей. Нужно быть дураком или безумцем, чтобы не бояться этого!
– Ну вот а