Тех глаз больше не было. Вместо правого глаза одной головы виднелась намертво приваренная поверх него металлическая пластина, а вокруг левого красовались чародейские татуировки. У второй же головы, покрытой плотно прилегающим капюшоном, имелось лишь одно око, располагавшееся прямо над носом и вдвое больше обычного глаза. Тело Черносерда покрывали причудливые руны – на его груди чернел один-единственный огромный символ, а еще два других располагались на каждой руке под узором, опоясывавшем плечо. Свободные одеяния покрывали плечи огра и его живот, а пояс поддерживал набедренную повязку. Его запястья украшали тяжелые наручи, а в одной громадной лапище огр держал тяжелый шипастый молот. Благодаря своему размеру и силе Черносерд всегда выглядел грозно, но сейчас он казался по-настоящему свирепым.
– Еще раз спрашиваю, – пророкотал огр. – Что за беда?
– Альянс дышит нам в затылок, – ответил Килрогг. – Это люди, о которых мы говорили раньше, и расы, вступившие с ними в союз. Мы в меньшинстве, и без помощи нам не выстоять в бою.
– Мы не имеем права погибнуть, – добавил Кровожад. – Судьба нашего народа зависит от того, сможет ли Нер’зул добраться до Черного храма. Там он проведет ритуал, который спасет всех нас. – Рыцарь смерти не стал разъяснять подробности, но и Черносерд, и Ворпил кивнули.
– С тех самых пор, когда Гул’дан отправил нас на разграбление Аукиндона, мы оставались здесь, – поведал им Ворпил. – Мы выживали в этих катакомбах и надеялись однажды вернуться в Орду. А сегодня Орда пришла к нам. Мы хорошо ориентируемся в этих руинах, ведь они на долгие годы стали нашим домом. – Стоявшие за его спиной орки кивнули. – Мы поможем вам сразиться с этими людьми и одолеть их.
– Я сокрушу всякого, кто пойдет против нас, – согласился Черносерд, поднимая свой огромный молот так высоко, что его шипы задели потолок коридора.
– Мы поотрываем им руки и ноги! – заверила их вторая голова.
– Воистину, сегодня предки улыбнулись нам, раз в час нужды вы вернулись в наши ряды, – проговорил Нер’зул. – Орда вновь приветствует вас, и мы вместе разделим триумф нашего народа!
Собравшиеся вокруг воины радостно закричали и стали скандировать: «Нер’зул!», и «Ворпил!», и «Черносерд!», и «Орда!». Они кричали так громко, что стены вокруг задрожали. Нер’зул улыбнулся.
Он правильно сделал, что осмелился войти в Аукиндон. С новыми союзниками он наверняка успеет добраться до Черного храма вовремя.
Глава двадцатая
Данат стукнул кулаком по ладони.
– Они у нас в руках! – воскликнул он. – Теперь нам остается лишь войти внутрь и прикончить их!
– Да, но не сейчас, – ответил Талтрессар, один из следопытов Аллерии. За время погони за Ордой он стал советником Даната, и, несмотря на сдержанную манеру общения, нравился Троллебою. Кроме того, эльф чаще всего оказывался прав. – Нужно подождать до утра.
– Но к утру они успеют окопаться, – возразил Данат, сердито глядя на худого следопыта с красновато-рыжими волосами. Затем он перевел взгляд на усыпанную костями полосу земли, посреди которой возвышались громадные руины. – Если мы нападем сейчас, то не дадим им обосноваться и построить укрепления. Мы их разобьем!
– Посмотри вокруг, – настаивал на своем Талтрессар. – Быть может, ты и готов сражаться, но твои воины – нет. Уже темнеет, и они устали. Неужели ты позволишь им блуждать под землей сейчас, когда они слишком измотаны, чтобы заметить опасность или отбиться от засады, которую наверняка устроят орки?
Данат гневно повернулся к эльфу и с болью в голосе бросил:
– Они убили Курдрана!
Эта новость потрясла бойцов, и так вымотанных невыносимым темпом, заданным Данатом. Когда Громовые Молоты вернулись, они даже не пытались скрыть слезы, которые наворачивались им на глаза при мысли о павших дворфах… и об их любимом командире. Данату самому пришлось отвернуться. Он уже стольких потерял, и теперь та же участь постигла прямодушного жизнерадостного дворфа… Скольким еще предстоит погибнуть, прежде чем у Альянса наконец получится остановить этих проклятых зеленых тварей?
– Я знаю, – негромко ответил Талтрессар. – И ты не окажешь ему чести, если во имя возмездия отправишь в бой тех, кто слишком устал, чтобы сражаться. Они просто погибнут и присоединятся к нему.
Данат насупился, но понимал, что эльф прав. Стремясь догнать войска Нер’зула вовремя, он нещадно гнал своих бойцов от самой цитадели орков. По иронии судьбы, теперь, когда они наконец настигли их, солдаты оказались слишком измождены, чтобы хоть что-нибудь предпринять.
– Одну ночь, – наконец согласился он. – Мы разобьем лагерь на одну ночь, отдохнем, и нападем на них с первыми лучами солнца.
– Мудрое решение, – откликнулся Талтрессар, и Данат в очередной раз не смог понять, язвит следопыт или говорит искренне. Поэтому воин, как и всегда, решил не обращать внимания на тон эльфа и принять его слова за чистую монету.
– Прикажи солдатам разойтись и разбить лагерь, – сказал Данат своему заместителю. – Мы нападем на рассвете.
Затем, передав командование подчиненным, командир слез со своего уставшего и измученного жаждой коня и повел его к реке, на водопой. Он умыл запылившееся вспотевшее лицо, жадно напился, а затем вернулся в свой шатер и практически рухнул спать.
Через несколько часов, когда Данат проснулся, он с удивлением увидел вокруг не только другие шатры, но и несколько высоких столбов, воткнутых по углам большого, почти квадратного участка земли.
– Это еще что такое? – спросил он Геррика, одного из сержантов. – Мы здесь только на одну ночь.
Тот пожал плечами.
– Кто-то из парней сказал, что это хорошее место для крепости, – объяснил он. – Они захотели отметить его. Я не увидел в этом ничего плохого и согласился. Мы быстро управились – нам помогли эльфы.
– Я подумал, что это будет хорошим жестом в память о жертвах, на которые пошли наши друзья дворфы, – произнес Талтрессар, отделяясь от тени ближайшего дерева и плавно подходя к ним. – Ведь мы все – Альянс. Разве можно представить лучший символ нашего единства, чем совместно заложенная крепость?
Данат уставился на эльфа.
– Ты же сам говорил, что мои воины устали! А теперь вместо того, чтобы отдыхать, они рубят деревья и расставляют столбы?
Талтрессар улыбнулся.
– Всего лишь несколько штук, к тому же всякий труд становится легче, когда рабочих рук много. Сам посмотри, что из этого вышло. – Данат посмотрел туда, куда указывал Талтрессар. Дворф, человек и эльф стояли вместе и негромко разговаривали. Они все еще выглядели уставшими, но на их лицах сияли улыбки, и один из бойцов Даната по ходу разговора похлопывал эльфа и дворфа по плечу.
– Твои бойцы были правы. Это место не только стратегически выгодно расположено, но и оно первое из увиденных нами на этой планете, где еще сохранилась жизнь. По крайней мере, этот лес точно не красный и не безжизненный. Если когда-нибудь мы вернемся сюда и завершим то, что начали сегодня, то назовем крепость Заставой Аллерии. Это очень уместно, ведь орки уничтожили значительную часть Кель’Таласа, и в ответ мы захватили единственный зеленый регион, оставшийся в этом проклятом мире. Если же мы не вернемся, то эти столбы останутся здесь в напоминание о том, что Альянс вошел в этот лес и занял его.
В этой одной короткой речи Талтрессара было больше чувства, чем во всех остальных его разговорах с Данатом вместе взятых. Данат снова посмотрел на своих воинов и кивнул.
– Только давай сначала разберемся с этими орками, ладно?
Он принял еду, которую ему принес Геррик, нашел укромное местечко у одного из лагерных костров, поел, а затем вытянул ноги, сложил руки на груди, прислонился спиной к стволу дерева и снова уснул.
Данат вздрогнул и проснулся, услышав возгласы на талассийском языке и причудливый жутковатый птичий крик. Он вскочил на ноги.
– Что происходит?
Не получив ответа из-за царившей вокруг неразберихи, Данат побежал к источнику шума. Там он увидел, как ему показалось, дюжину эльфов, навалившихся на издававшее тот ужасный клекот нечто.
– Все назад! – приказал он. Эльфы неохотно поднялись и отряхнулись, а двое их товарищей продолжали крепко держать одно из самых необычных существ, которых когда-либо видел Данат. Незваный гость был облачен в темно-пурпурные одеяния, которые порвались и запачкались кровью и землей. Ростом примерно с человека, с двумя руками и ногами, но на этом все сходство заканчивалось.
Из-под капюшона торчало не человеческое лицо, а птичья голова.
Почти всю длинную острую морду занимал блестящий лиловый клюв, а раскосые овальные желтые глаза ярко горели в ночи. Над каждым глазом густо росли перья, похожие на человеческие брови, переходящие в копну красных, пурпурных, золотистых и коричневых перьев на голове, заменявших существу волосы. Один глаз незнакомца был прикрыт – эльфы не церемонились, когда брали его в плен.
– Что ты за существо и зачем ты крутился возле нашего лагеря? – требовательно спросил Талтрессар.
– Чего ты с ним разговариваешь? – сказал Данат. – Он же не понимает нашего языка.
– Но Гриззик понимать! Да, понимать! И не хотеть зла! – существо издавало непривычные щелкающие звуки, но понять его не составило труда. Данат моргнул.
– Да он как попугай, болтает много, а толку нет, – пробормотал один из следопытов и занес кулак, чтобы заставить птицечеловека замолчать.
– Нет, подожди, – остановил его Данат. – Повтори, что ты сказал.
– Гриззик! Не хотеть зла, нет, нет! Только хотеть знать… кем вы быть? Зачем вы приходить?
Данат посмотрел на Талтрессара, который пожал плечами и сделал шаг назад, позволив Данату продолжить допрос.
– Тебя зовут Гриззик? – Когда существо быстро закивало, Данат продолжил: – Ответь на наши вопросы, и мы, может быть, ответим на твои. Кто ты такой?
– Гриззик – араккоа, – ответил птицечеловек. Его слова звучали отрывисто, со свистом и придыханием. – Древняя раса. Может быть, древнейшая в мире. Гриззику любопытно. Не хотеть зла!