Он продолжал идти, мельком замечая окружавший его пейзаж. Почти весь Дренор был похож на полуостров Адского Пламени с его красной растрескавшейся землей и пустошами. Однако почему же здесь все еще росла зелень? Он шел по мягкой, сочной траве, а вокруг него заросли кустарников перемежались с высокими деревьями. Очевидно, опустошение, разорившее весь остальной мир, обошло Награнд стороной, но почему?
В этом крылась некая ирония – самая зеленая и здоровая часть Дренора стала домом для больных и слабых орков. Взобравшись на невысокий холм, Каргат увидел перед собой деревню. Ее крепкие стены, купольные крыши и деревянные веранды были такими же, как и во многих других орочьих поселениях, включая его собственное. На секунду Каргат праздно подумал, что может привести сюда своих воинов, прогнать здешних жителей и занять деревню. Они могли бы переждать здесь войну, ведь Нер’зул не ожидал снова их увидеть и потому не удивится, если они не объявятся. Его клан мог дать Орде отправиться в другие миры и остаться доживать свои деньки здесь. Они бы пасли скот, пахали землю и, когда жажда крови становилась бы совсем невыносимой, сражались с животными в лесах.
Но нет, пожурил Каргат сам себя. Он поклялся, что будет сражаться за Орду. Разве он смог бы жить дальше или посмотреть в глаза своим воинам, если бы не был готов отдать за них жизнь? Кроме того, содрогаясь, подумал вождь, чтобы захватить деревню, им бы пришлось столкнуться с ее обитателями, а Каргат сомневался, что его воины были к этому готовы.
Спустившись с холма, он осторожно подошел к деревне. Там он увидел несколько вяло бродивших орков, похожих на коричневые пятна на зеленом фоне, но они его пока не заметили. Не доходя тридцати метров до ближайшей хижины, Каргат замедлил шаг и остановился.
– Гейя! – закричал он, и сразу же зашелся кашлем. Из-за ран ему было больно дышать. – Великая Мать Гейя! – Орки, которых он заметил раньше, удивленно подняли головы, а затем скрылись в ближайших хижинах.
«Надеюсь, они побежали за Гейей», – горько подумал Каргат. Он сомневался, что у него хватит сил на еще один крик.
Через секунду зашелестели занавески, прикрывавшие вход в хижину, а потом раздвинулись. Великая Мать Гейя вышла наружу и зашагала к нему, щурясь от солнца.
– Кто идет? – спросила она как никогда твердым голосом.
– Каргат Острорук, вождь клана Изувеченной Длани, – ответил он. Когда орчиха направилась к нему, вождь заставил себя выпрямиться.
– Каргат, неужели ты? Я столько лет тебя не видела, – заметила Гейя. Оказавшись на полпути между ним и хижинами, она остановилась и посмотрела прямо на орка. Каргат заметил, что ее глаза все еще были лилового цвета, а ее длинные волосы – пышными, хотя в них уже появилась седина. Гейя не выглядела больной, но она нетерпеливо смотрела на него. Уголок ее рта дернулся… и неужели он увидел на ее лице отвращение?
– Что тебе здесь нужно? – требовательно спросила Великая Мать, подтверждая его догадку.
– Армия Альянса вторглась в Дренор, – ответил ей Каргат. Нетерпение боролось в нем с вбитым с детства уважением к старшим. – Они захватили цитадель Адского Пламени и скоро пойдут на Черный храм.
– Да ну? А мне-то какое дело до этого? – спросила Гейя, принюхиваясь. – Оба этих места – памятники войны. Без них нам гораздо лучше.
– Мне нужны воины, – пояснил Каргат, надеясь, что его голос звучал уверенно и требовательно, а не отчаянно. – Все орки, способные сражаться, должны немедленно пойти со мной.
Гейя уставилась на него широко распахнутыми глазами.
– Ты с ума сошел? – выпалила она. – В этой деревне живут больные, или ты забыл об этом? – Орчиха изучающе посмотрела на вождя, и на ее лице промелькнула хитрая улыбка. – Нет, вижу, что не забыл… Или ты хочешь продолжить этот разговор в одной из хижин? – Когда Каргат беспокойно замялся, ее ухмылка стала еще шире. – Я так и думала. Ты знаешь, кто здесь обитает, – ухмылка превратилась в гримасу. – И теперь ты хочешь заставить их страдать еще больше, втянув в свою глупую войну? Зачем им сражаться? Это не нужно никому из нас, – Гейя мрачно посмотрела на него. – Вы вторглись в мир людей. А теперь пожинаете плоды.
Гнев Каргата начал перевешивать страх, и он злобно оскалился в ответ.
– Мы все – часть Орды, – резко напомнил он ей. – Мы – одна раса, и мы выживем или падем все вместе. – Орк внимательно посмотрел на нее, а затем сменил тактику. – Нер’зул говорит, что может вытащить нас из этой проклятой дыры. Если мы доберемся до Черного храма и сможем сдерживать Альянс достаточно долго, то он откроет порталы в другие миры. Ты бы могла заполучить целый мир для себя и своих пациентов.
– А что не так с этим миром? – ответила Гейя. Она обвела рукой окружавшую их пышную зелень. – Мне он очень даже нравится.
– Этот мир умирает.
– Только его часть, – возразила Великая Мать. – Та часть, которую осквернили вы и ваши безмозглые чернокнижники. А Награнд жив, как никогда, – теперь она выглядела и вовсе самодовольной. – Он маг’хар – неоскверненный. Как и его народ. Да, они больны красной оспой и даже умирают от нее. Но, по крайней мере, их щербатая кожа осталась коричневой, и их не осквернила темная магия Орды.
– Это твой долг! – настаивал Каргат. – Все твои воины должны немедленно пойти со мной!
Гейя рассмеялась ему в лицо.
– Так тебе нужны воины? – спросила она. – Вот сам их и зови. Давай, вытащи больных из их кроватей и забирай их на свою войну.
Каргат мрачно посмотрел на нее, но он был уже настолько зол, что совсем потерял страх.
– Что-то не похожи они на смертельно больных, – заявил орк, глядя ей за спину. Несколько орков, которых она лечила, вышли из хижин, чтобы подслушать их разговор. С такого расстояния он видел, что некоторые из них хромают, другие стояли, ссутулившись или согнувшись пополам, но у них всех было достаточно рук и ног. А в данный момент, если они могли держать в руках дубинку, ему бы хватило и этого.
Он пошел было к деревне, но в тот же миг один из орков отошел от своей хижины и направился к ним. Когда молодой воин приблизился, Каргат увидел, что он молод и мускулист. А еще он едва держался на ногах, пошатываясь, а его коричневая кожа была бледной и покрытой ярко-красными пустулами. Из некоторых вытекала красноватая жидкость, которая больше походила на гнойные слезы, а не на кровь.
Каргат вздрогнул, когда узнал этого юношу. Это был Гаррош Адский Крик, сын Грома!
– Что случилось? – требовательно спросил Гаррош, пошатнувшись и остановившись рядом с Гейей. – Почему ты здесь? Что-то с Ордой? – Лицо юноши приобрело странное выражение. – Или что-то случилось с моим… – Внезапно жуткий, булькающий стон заглушил его слова, и Гаррош рухнул на колени, исторгая изо рта кровь и желчь. Отвратительная смесь потекла по его подбородку, по груди, и пролилась на траву.
– Я же говорила, ты не должен перенапрягаться! – рявкнула Гейя, придерживая его рукой за плечо. Похоже, ее совсем не беспокоило, что она к нему прикасается. – Ты все еще болен, и пока недостаточно окреп, чтобы выходить из хижины! – Гейя мрачно посмотрела на Каргата со злобной улыбкой на лице. – Так ты хочешь, чтобы он пошел за тобой в бой? Это таких воинов ты рассчитывал здесь найти?
Каргат отшатнулся, когда Гаррош начал сплевывать кровь, и продолжил пятиться назад.
– Нет. Они не воины, – признал он с отвращением и отчаянием в голосе. – Они даже больше не орки… они бесполезны, – вождь Изувеченной Длани злобно посмотрел на Гейю, на Гарроша и на остальных жителей деревни, стоявших позади них. – Вы – жалкие слабаки! – прорычал он настолько громко, насколько хватило сил. – Окажите Орде услугу и подохните здесь! Если вы не можете защитить свой народ, то у вас нет права жить!
Сказав это, Каргат развернулся и зашагал прочь. Ему оставалось лишь собрать оставшихся воинов и скрыться в холмах. Их было слишком мало, чтобы хоть как-то помочь остальным в Черном храме. И потом, чем больше Каргат об этом размышлял, тем больше он склонялся к мысли, что Нер’зул просто бросил его в цитадели Адского Пламени. Так что Каргат ему больше ничем не обязан. Нет, он уведет своих оставшихся бойцов туда, где они смогут отсидеться и восстановить силы. Когда-нибудь они снова станут сильны, и тогда захватят и цитадель Адского Пламени, и все остальные земли. И Каргат решил, что когда он наконец умрет, то сделает это, стоя на ногах. Орк содрогнулся при мысли о тех, кто остался позади. Что бы ни случилось, он не хотел закончить, как они.
– Ты должен вернуться в постель, – пожурила Гейя Гарроша. Впрочем, теперь она говорила намного ласковее.
Гаррош стряхнул с себя ее руки.
– Что он сказал? – хриплым шепотом потребовал ответа юноша. Его гортань все еще сжималась после столь сильного приступа рвоты. – Неужели… Он говорил о моем отце? Он… он еще жив?
Гейя отвела взгляд. Ей нечем было ответить на промелькнувшую в глазах юноши надежду. Жив ли еще Гром? Этого она не знала. Но это было неважно. В последние годы она многое слышала о старшем Адском Крике, о его жестокости, боевом безумии и страсти к насилию. Она знала, что Гром первым вступил в Орду и поддался грязной магии Гул’дана, которая полностью извратила его. Даже если он все еще был жив, то уже ничем не мог искупить своих прегрешений.
– Он ничего не сказал о твоем отце, – ответила она Гаррошу, снова беря его за руку и на этот раз не давая ее выдернуть. – Я уверена, что он все еще жив и здоров, иначе Каргат что-нибудь бы сказал.
Гаррош, растративший остатки своих сил, кивнул и позволил ей увести себя. Сердце Гейи разрывалось от сострадания, которое они испытывала к нему и ко всем оркам, за которыми ухаживала. Оправятся ли они от красной оспы? Некоторые, возможно, выживут, но не все. Однако шаманка никак не могла избавиться от чувства, что их смерти будут чище, чем гибель тех орков, чьи души были настолько отравлены, что яд проникал даже в их кожу. Она покачала головой и продолжила идти рядом с Гаррошем, не оборачиваясь и не удостоив взглядом изумрудно-зеленого Каргата, шагавшего прочь.